да встретимся мы снова по правую руку

-...и тут я ему такой: "Не в тот ты район зашел,снежок!"- дорассказал я анекдот моему горе-товарищу, которому док поставил железные руки и заменил некоторые органы искуственными.

-АХАХАХАХА! ГЫГЫГЫХАХАХАХАААА!!! НУ ТЫ И ДАЙОШ, ПАРИНЬ!-залился громким смехом Борунг. Вот что мне и нравится в орках так это их смех.Напоминает мне одного паренька, вместе сним в школе учились. Рассказываешь ему анекдот, так он сначала не поймет, а потом через несколько секунд такой:"ГЫ ГЫ ГЫ ГЫ ГЫЫЫЫ! СМИЩНО!!".

Дааа... классно было. Блин, а ведь я скучаю по своим друзьям, семье...

Да кого я обманываю? Я сирота и друзей у меня не было, вот так вот. Поэтому я ничуть не жалею о том что попал сюда. Здесь у меня были друзья: Борунг, Гарбар, Фомка... правда они такое быдлятино что прям ужас. Но что я могу сказать, друзей не выбирают.

-Гриша, а хто такое быдлятино?- я что это сейчас вслух сказал?!

-Эммм... ну... это так где-то далеко называют очень крутых орков- выкрутился я, все-таки киберпротезы это вам не шутка, да и обижать друзей я не намерен.

В этот момент в комнату вбежал испуганный Фомка,размахивающий руками.

-Шеф, Шеееф! Трабла! Ахтунг! Адивайти браню, щаз буит жарка!- в панике прокричал носатый.

-Оу оу оу, паринь палехче! Что стряслось?- я искренне не понимал что с нами могло произойти в варпе.

-Шипастаи парни и их башие боссы! Ани там идут!-минуточку... бл*ть! Я догадываюсь о чем говорит Фомка, и если мое предположение верное то все очень и очень плохо.

Кое-как одев "силавую браню" я побежал... эмм...короче побежал. Пробегая по очередному узкому коридору, коих было множество на корабле, в стене впереди меня прогремел взрыв и была вспышка магии. И естественно произошла разгерметизация, вследствие чего я вылетел в открытый космос, а вернее в бурю варпа.

********

Не знаю сколько времени прошло с тех пор как я оказался вне корабля, вокруг была абсолютная пустота. Внезапно из тьмы меня позвал голос,которому вторил розоватый огонек.

-Хмм... человек в теле грязного и бесполого орка, интересно...- сказал влекущий женский голос- вероятно ты пришел из другой реальности, и это поразительно! Ты смог пережить это и вселиться в чужое тело!Мне нужны такие союзники, присоединяйся ко мне и испытай вечное наслаждение, ты ведь наверное уже соскучился по плотским утехам, м?

-А вы, простите, кто?- в правилах выживания в варпе от Беара Гриллза настоятельно не рекомендовалось говорить с богами грубо.

-Я Слаанеш, богиня наслаждения и футанари- опа них*я,нежданчик. Вот и попробуй отказаться от предложения бога.

-Не слушай её! Ты же воинственное создание! Присоединяйся ко мне, Кхорну, богу хаоса и разрушения и познай сладость насилия!- сказал мне ярко-красный огонёк.

-Да помолчи ты, маньяк хренов, дай ему сделать правильный выборв сторону болезней и гнили- ответил Кхорну, по-моему, Нургл.

-О, грязнуля заявился. Ты думаешь он когда-нибудь выбрал бы тебя, гниющий кусок мяса? Он ведь умный, он выберет стезю Магии и тайных знанийи станет великим адептом Тзинча!- оповестил нас о своем появлении синий огонек.

-Так, помедленнее, что тут происходит?-непонимающе спросил я их. Ну правда, ересь какая-то происходит.

-Ты - избранный. Ты способен пережить излучение варпа и перенос между реальностями, чего не может ни один из нас, и по это...- не успела договорить Слаанеш как ее прервали два придурковаты голоса, оба сопровождающиеся огоньками зеленого цвета в оранжевый горошек.

-Затнись тупайа ибатильницца, он жи орк! Он ни буит ни с кем из вас, он буит оркам, эта иво судьба!- проорал один.

-Впервые я согласен с моим глупым братцем, он выберет нас,это уже предопределено- согласился с ним второй, более спокойный голос.

-Минутку, я вас знаю... Не может этого быть! Горк! Морк!Родные вы мои! Да тут и думать нечего, давайте наваляем этим жалким божкам!- с превеликой радостью я сделал свой выбор. Я не думал что они реально существуют,рассказы про них были больше похожи на сказки но вот они! Сильный, но хитрый Горк, и хитрый, но сильный Морк.

Подойдя к этим огонькам вспыхнул яркий свет, все огни материзовались и я стоял рядом со своими кумирами, а против нас стояли они и... ФУ Б*Я, ФУ НАХ*Й, КАК МНЕ РАЗВИДЕТЬ ЭТО?! Никогда, слышите? НИКОГДА не загадывайте на день рождения встретиться со Слаанеш, серьезно, вдруг сбудется. Даже Нургл по сравнению с ней был не таким уж и отвратительным.

-Ну што, паринь. Давай наваляим этим уродцам!- крикнул мне Горк.

-Да! Давай выбьем из них весь хаос!- поддержал его Морк.

Ну как тут не согласиться?!

-ГРААААА!- привычно закричал я и мы трое ринулись в бой. Слаанеш пыталась нас изнасиловать - мы завязали ей тентакли в узел, и,раскрутив, отправили в полет.

Нург насылал на нас грибки, а нам то что? Мы сами грибы.Насылал болезни, так мы их пастукали! И даже не спрашивайте как.

Прорвавшись через заградительный огонь из соплей и прочей слизи мы по-приколу вскрыли ему живот и оставили до лучших времен.

Тзинч уже заканчивал читать мантру и посылал в нас разряды магии, которые отрикошетили от наших "магичаских щетоф" и полетели обратно в него. Пока он замешкался мы с парнями скрутили его и затолкали в живот Нурглу. Оу да.

Остался Кхорн, который был не так то прост. Решение пришло вголову к Морку мнгновенно.

-Я вызываю вас на дуэль, сээээр!- обратился он к Кхорну.

-Я принимаю вызов! Выбирай оружие!- согласился наивный и глупый Кхорнушка. И конечно же Морк выбрал орочьи Шуты.

Когда они разошлись и повернулись друг к другу, Морк предложил б-гу хаоса стрелять первым. И когда он нажал на курок... оружие развалилось у него в руках! Но из противоположного конца из точно такого же оружия благополучно расстреливал Кхорна, правда пули отлетали от его брони.

-Ха-ха-ха! Ты думал взять меня простыми пулями?! Да я теб...- не дав ему договорить мы скрутили божка и Морк, взяв паяльник, начал рисовать на его броне матерные слова на орочьем и эмблемы самых крупных кланов.

-Ну вот, красота ведь!- сказал он. Кхорн был просто в ярости, но не мог даже пошевелиться. Дальше мы раскачали его на весу и кинули на Нургла, придавив сидевшего внутри Тзинча.

-ХАХАХА! Харашо падрались!- загоготал Горк.

-Да... давненько так не веселился!- согласился с ним Морк- А теперь послушай меня, Гриша. Сейчас ты появишься на чужом скитальце, найди местного варбосса и летите на ГоркуМорку, это очень важно. Скажи что ты пророки начинайте строить гарганты, мы вселимся в них и устроим великий Граа!Отомстим за орков твоей планеты!- сказал он мне. Стоп, ничего не понял...

-Подожди чт...- не успел я договорить как очнулся в тюрьме,судя по звуку двигателей, на скитальце. Что ж, приступим...

Фрагменты романа «Сатурнин». Перевод by Кирасер

— Как? — спросила Эрда.

— Мне нужно найти способ проникнуть внутрь. Во Дворец.

— С этим я тебе не могу помочь.

— Ты самая могущественная из своего рода, — сказал он. — Ну, не считая Него.

— Никто из нас никогда не был столь могущественным как он. — ответила она. Она села на горку из подушек и откинулась назад, глядя на шелковый навес, висевший над ней подобно королевскому балдахину. — В этом-то всегда и была проблема. Он не просто более могущественный. Он — совсем другая величина. Урод.

— Серьезно? — это сравнение вызвало у него улыбку.

— Отклонение даже по меркам рода Вечных, который сам по себе уже отклонение. Ты спросил, почему мы так никогда и не объединились вместе, чтобы остановить Его или просто пленить. Причин много: большинство из них пустяковые или личные, но главная же состоит в том, что даже вместе, единовременно, Вечные и близко не могут сравниться с Его силой. У нас много талантов, много сил. Мы есть то, что мы есть — вознесшиеся смертные, которые подчас влияли на ход людской жизни и достигали великих свершений. Мы были наставниками и штурманами, пилотами и учителями, иногда для целых наций, целых народов. Но Он — нечто абсолютно иное. Двигатель перемен, источник силы.

— Бог? — спросил он.

— Совсем нет. В сердце своем, он человек. У него есть личность. У него есть свои черты характера и недостатки. Но все эти черты в нем горят, конечно же, гораздо ярче. Он, на самом деле, просто невероятен. Добрый. Смешной.

— Правда?

— Правда. Смешной. Остроумный. Страстный. Разумный. Умный за гранью любого гения. Харизматичный. Верный. Истовый. Решительный. С самых ранних дней своей жизни Он делал то же, что и мы все. Он увидел свою силу и пытался её использовать. Пытался направить человечество к лучшему будущему. Пытался поднять человеческую расу к новым высотам, дабы она достигла своего потенциала.

***

— Однажды, я расскажу об этом. Это было очень давно, — она, задумавшись, опустила взгляд. — Конечно, были и те, кто не хотел играть эту роль. Олланий — отличный тому пример. Думаю, что он старейший из нас. Он всегда был человеком веры, рожденный в эпоху, когда боги казались реальными. Он так никогда и не смог избавиться от религиозности своей родной культуры. Олланий считал, что Вечные не должны вмешиваться в дела людские. Он верил, что направлять человеческую расу — работа лишь самого бога. Поэтому он отошел в сторону и просто проживал свою жизнь, снова и снова, так никогда и не принимая во всем этом участия.

— А Император?

Эрда поморщилась.

— Знаешь, я ненавижу это слово. Оно воплощает все аспекты Его высокомерия.

— А какое у него другое имя?

— Много имен. За прошедшие тысячелетия Он сменил множество имен, и ни одно из них не было Его. Я даже без понятия, было ли у Него когда-то настоящее имя. Но я знала Его как Неота.

— Неот? Так его зовут Неот? — Джон задумчиво покачал головой. — Как-то убого. Это большое разочарование.

— Нет. Просто я знала его под этим именем. Так Он назвал себя, когда я повстречала Его. Мы были более-менее сверстниками.

— И когда это было?

— Во времена Первых Городов. Он даже тогда был военачальником. Королем. И делал в точности то, что делает большинство моих сородичей. Он стал направлять человеческую расу. Он понимал вселенную лучше любого другого: такова была Его сила. Он видел опасности варпа, хрупкость человечества, повторяющиеся слабости нашего вида… легковерность, гнев, следование ложным идолам, подчинение своим желаниям. Когда я Его повстречала, Он уже начал свой путь к наставлению человечества в сторону более светлого будущего, — она посмотрела на Джона. — Джон, я верила в него. Обожала его.

Азурмэн: Рука Азурина

Как Тау и Империум за проклятую планету воевали.

I.

Стоя на мостике «Полифема», Капитан сжимал штурвал так крепко, словно готовился к натиску бури, хотя здесь никогда не бушевали штормы. Он занимал пост, положенный ему по праву и призванию, и уже довольно долго не двигался с места. Он не мог точно определить, как давно находится здесь, сколько дней корабль провёл в ловушке или как много членов экипажа умерли с тех пор, как озеро завладело ими всеми. Время стало таким же ненадёжным, как скользкая, покрытая липким илом палуба его судна. Иногда ход событий отшатывался назад, и мертвецы, восстав, снова выполняли свои обязанности, а потом внезапно дёргался вперёд и выплёвывал новую чахлую зарю сразу после предыдущей, лишая их ночной передышки. Капитан лишь смутно помнил войну, которую его полк вёл на этой затопленной планете, да и в целом большинство событий прошлого почти стёрлись у него из памяти. Он сомневался во всём, кроме своего святейшего долга и необходимости выдержать испытание ради того, чтобы исполнить оный.

«Я завершу таинство, — пообещал Капитан озеру, как уже делал много раз до того… и после. — Я всё исправлю».

Несомое им бремя наделяло его бытие такой осмысленностью, какую большинство душ не обретали никогда, — хотя лишь немногие осознавали, что пусты, или желали заполниться, особенно если мельком замечали цену, — однако он не сетовал, даже наоборот. Он ведь не всегда господствовал над этой канонеркой, как и над таинством. Бывший командир корабля, благочестивый, но недалёкий деспот, до сих пор пребывал на мостике, вотканный в дальнюю переборку сетью грибков, выросших из его трупа. Переплетение опухолей пульсировало, хрипело и порой источало странные грёзы, так что, возможно, его носитель не совсем умер. Капитану нравилось думать, что он освободил своего предшественника, когда располосовал его, открыв щели для новых возможностей. Безжизненное тело испускало свет, омывая мостик лучами кислотных оттенков, от которых переливался насыщенный спорами воздух. Прекрасная картина, верный призрак милости Бога-Императора…

«Наш владыка щедр», — подумал Капитан, наслаждаясь пречистым смрадом. В его вере этот дурной запах играл роль благовоний, озеро — алтаря, а Спящий-под-Водами — святого духа.

— Как вверху, так и внизу, — прохрипел он, заплевав иллюминатор перед собой слизью с капельками крови.

Затем Капитан трепетно пронаблюдал за тем, как мерзкие брызги сливаются на стекле в очередной узор. Скверна рисовала карту этого мира, где отображались русла изменчивых судоходных путей и возможности, сплетаемые ими. Разумеется, читать схему мог только он, — вот почему его избрали. Именно его откровение сначала охватило всех членов экипажа, когда предыдущий командир отверг сакральность озера, а затем связало их в общем предательстве. Каждый из них вонзил клинок в сердце старого еретика и присягнул на верность новому порядку.

— Я всё исправлю! — поклялся Капитан вслух.

Исторгнув эти слова, он зашёлся в приступе кашля и изрыгнул на иллюминатор гнусь, образовавшую ещё невиданную конфигурацию. Следом он прищурился, заметив в слизи нечто неожиданное: синеватое пятнышко, которое быстро двигалось по спирали к центру карты. Возможно, это и есть тот знак, что являлся ему в видениях? Капитан с волнением и упоением следил за крупицей, опасаясь нарушить ход гадания, а затем содрогнулся, когда она завершила странствие.

«Наконец-то».

Он оторвал руки от штурвала. Хотя Капитан не выпускал рулевое колесо с самого начала своего бдения, и гниющие ладони прикипели к резиновым захватам, он почти не почувствовал боли освобождения. Избранный протянул к корабельному вокс-транслятору пальцы, с которых свисали лоскуты кожи.

— Всем мореходам занять посты, — передал он. — Наше таинство начинается. 

(Полифема - это имперская канонерка. В смысле обыденный плавующий корабль.)

II.

«Не надо недооценивать гуэ’ла, — однажды предостерегла его Джи’каара, когда шас’уи стал насмехаться над противником. — В их варварстве кроется не только слабость, но и великая сила».

Он посмотрел на баржу справа от себя, ища взглядом другого бойца-ветерана. Шас’уи Джи’каара, как и сам Тал’ханзо, стояла на носу своего длинного судна с открытым верхом. Линзы её шлема светились в мутной полутьме, а белые пластины брони покрывали струпья из плесени и налипшей листвы. В отличие от прочих воинов огня, которые смывали грязь каждую ночь, она позволяла мерзости накапливаться с начала и до конца любого задания. Это не нарушало работу доспеха, и шас’эль их кадра полагал, что она заслужила право охотиться так, как считает нужным, но Тал’ханзо думал иначе. По его мнению, Джи’каара воплощала собой духовную болезнь, поразившую Гармонию. Да, она отлично умела выживать, но ради чего? Её имя, означавшее «разбитое зеркало», указывало на кошмарный шрам поперёк лица, однако он подозревал, что рана затронула не только плоть и кость. Кроме того, Джи’каара обладала неприятной… связью с самой планетой.  

«На что ты смотришь, Разбитая? — спросил себя Тал’ханзо. — Чего ты ищешь?» 

Он перевёл взор на великаншу, что возвышалась над другой шас’уи. Ручная гуэ’веса никогда не отходила далеко своей хозяйки. Эту женщину сочли бы огромной уродиной даже особи её безвкусной расы: её черты словно бы сжались между выступающим лбом и квадратной челюстью. «О’гринны», так гуэ’ла называли подобных зверей. Судя по всему, они представляли собой редкую, но стабильную мутацию базового вида, продукт адаптации к мирам с большой силой тяжести.

«В этой породе воплощается истинная суть гуэ’ла», — рассудил Тал’ханзо.

Оптика шлема увеличила лицо существа, и носовые щели шас’уи расширились от отвращения. Женщина заплела длинные чёрные волосы в толстые свалявшиеся косы, вставив в них кости. Геометрически правильную снежинку, символ Гармонии Прихода Зимы, она вырезала у себя на лбу, словно какую-то племенную метку. Подобная практика, типичная для янычар-гуэ’веса, желающих показать лояльность своим благодетелям, в последнее время начала распространяться и среди воинов огня их кадра. На Фи’драа реки влияния текли в обе стороны, и, подобно судоходным путям планеты, могли завести в нездоровые края.

— Мы заплутали, шеф! — раздался крик за спиной шас’уи. Он обернулся, уже зная, кто именно подал голос.

Во втором ряду позади него сидел щуплый пленный с рыжими волосами — тот, что выглядел слабее прочих, пока ты не присматривался к его зелёным, широко расставленным глазам. Хотя Тал’ханзо по-прежнему с трудом разбирался в выражениях лиц гуэ’ла, — несмотря на то, что годами жил рядом с ними и даже овладел их языком, — он безупречно понимал, что скрыто в его взгляде. Острый, как клинок, он рассекал любые преграды культурных или видовых различий. В таких глазах отражался ум, не отвлекающийся ни на что. В доктринах Тау’ва данную особенность называли лхаат элеш — «резать взором». Ею обладал каждый представитель пятой касты, однако на Фи’драа она встречалась редко — возможно, из-за того, что здесь совсем не было эфирных, которые взращивали бы её. Лхаат элеш ярко пылала в уцелевшем глазе Джи’каары, но во взгляде самого Тал’ханзо она потускнела. Он давно уже чувствовал, как это пламя угасает вместе с его верой в успех войны.

— Ну заплутали, да? — не унимался военнопленный.

Его левый глаз обвивала спиральная линия цвета индиго, которая затем раскручивалась по щеке и, сужаясь, оканчивалась возле губ, проткнутых множеством колец. На шее у него висел какой-то талисман в форме канида с рыбьим хвостом, грубо вырезанный из коралла. Не самый традиционный амулет для имперца, и всё же в том или ином виде он встречался у многих пленных. Тал’ханзо предполагал, что это эмблема их полка или некое напоминание о родном мире.

— Мы не заблудились, гуэ’ла, — ответил он с напускной уверенностью.

Тал’ханзо не доверял старшему офицеру их конвоя, шас’вре Иболья. Она, пусть и не новичок на Фи’драа, всё ещё больше полагалась на технологию, чем на чутьё.

«Иначе нельзя», — рассудил Тал’ханзо, мысленно оценивая этот сброд. Пленные гуэ’ла приняли Высшее Благо не добровольно: когда кадр атаковал их прибрежную крепость, они дали отпор, пусть и без особого энтузиазма. Несмотря на милосердие Империи Т’ау, она всегда наказывала за сопротивление, даже самое ничтожное. Такую цель и преследовало их задание. Если основные силы кадра перебросили обратно на базу по воздуху, то военнопленным предстояло вынести изматывающее странствие по воде. Для операции выделили четыре баржи с сопровождением из бронетранспортёра «Рыба-дьявол» и пары лёгких скиммеров «Пиранья».  

— Нашего врага уже вытеснили из данной области, — сообщил шас’эль воинам огня, проводя инструктаж конвоя. — Я ожидаю минимальный уровень опасности, хотя ваше путешествие и будет долгим. Оно станет карой для этих дикарей. Что более важно, оно поможет адаптироваться на местности нашим новобранцам-шас’саал.

(Тут воспоминания Тал’ханзо)

Никто тогда не заговорил о том, что знали все: Фи’драа — не место для новичков, даже для самых многообещающих, а восемь бойцов, недавно влившихся в состав кадра, совсем не обнадёживали. Молодые шас’саал поражали многообразием изъянов, от чрезмерной агрессивности до робости, и казались почти непригодными к военному делу.

«Вот почему их отправили сюда, — предположил Тал’ханзо. — Тут они проживут так недолго, что не успеют опозорить свои септы». 

Шас’саал разместили по двое на каждой барже, где ими командовал один из воинов-ветеранов, которому помогала пара опытных янычаров-гуэ’веса. Тал’ханзо сомневался, что кто-нибудь из новобранцев продержится хотя бы год.

— Уроды! — заорал ещё кто-то из пленных, и шас’уи очнулся от раздумий. — Я слышал, они холостят всех, кто к ним записался. Не хотят, чтоб мы размножались, так-то!

Его заявление вызвало очередной хор недовольных возгласов.

— Шеф, ну ты чё, пустую лодку хочешь привезти? — поинтересовался Шарки. Он говорил тихо, однако его голос не заглушили шумные протесты.

«Не хочу», — мысленно признался Тал’ханзо. Шас’эль сочтёт такой результат неудачей.

— Позаботься о своих товарищах, — сказал он, отключив кандалы рыжего гуэ’ла низкочастотным импульсом из шлема. — Принеси ему целительный набор, — велел шас’уи, обращаясь уже к одному из янычар.

— Спасибо, шеф, — произнёс Шарки, потирая запястья.

— Если ты предашь моё доверие, то пострадаешь, — предупредил его Тал’ханзо.

— Услышал тебя. — Медике неуверенно выпрямился. — Не боись, из меня и так боец невеликий. Я скорее… — Он осёкся, глядя куда-то вдаль.

— В чём проблема, гуэ’ла? — спросил шас’уи.

— Я… Ничё. Ничё такого. — Шарки коснулся своего ожерелья, словно ища утешения у талисмана. — На копытах давно не стоял, и всё. — Он снова улыбнулся — или ухмыльнулся? — Лан, я делом займусь.

Другие военнопленные умолкли. Удовлетворённый этим, Тал’ханзо отвернулся. Что же, иногда Открытая Ладонь сильнее Сжатого Кулака.

— Такова жизнь, — пробормотал он.

Петер Фехервари. Алтарь из пастей.

Теперь гримдарк поставляется с плашкой 6+