Самые подвижные из вражеских кораблей летели по кривой траектории, их слабые щупальца бесцельно шевелились в холоде космоса. Координация, которой обладал флот, исчезла. Вместо нее царил хаос. Они стали легкой добычей, и орудия Кровавых Ангелов получили множество целей.
Меньшие умы увидели бы в этом триумф, но реорганизация кораблей-монстров было лишь делом времени. Флот огромен, разделен на несколько армад, атакующих каждый из миров Криптоса. Сотни тысяч из них уже уничтожены. Однако слишком много еще оставалось, а это лишь осколок Левифана, который в свою очередь был лишь частью всей армады тиранид. Все, чего они добились - отрубили кончик пальца.
Данте ни с кем не разделял своих тревог.
Смерть скольких еще миров он должен увидеть? Для себя магистр видел войну с тиранидами как ту, в которой нельзя победить. Никаких усилий не будет достаточно. Каждая победа доставалась огромной ценой, и даже они оставались единичными случаями среди длинного списка поражений. Кто еще, если не Империум, мог остановить тиранид? Ни эльдары, ни развивающиеся тау. Первые разделены, вторых слишком мало. Никто из них не обладал достаточной численностью. Орки будут яростно рубиться с порождениями Пожирателя, но и их методично переварят и превратят в биомассу флота точно так же, как козы пожирают луг, оставляя пустошь. Ни одна из оставшихся многочисленных рас галактике не была достаточно сильна чтобы выстоять против тиранид.
Если они объединятся, то выстоят чуть дольше. Данте не мог представить единства среди человечества. Любой союз между расами, достаточно сильными, чтобы одолеть Великого Пожирателя, невозможен.
Данте недоставало дара предвидения Сангвиния, но он запросто мог представить галактику, лишенную биологической жизни. Лишь кости цивилизаций, среди которых обитают династии некрон и подобные им абиотические создания. Но даже они не выживут, а будут лишь медленно тухнуть, в итоге исчезнув среди руин. Смотря на разбитую массу флота тиранид, он мог легко представить такую же картину в небесах над Террой – последний бой перед неминуемым поглощением. Корбуло знал. Сангвинарный Жрец был провидцем. В последнее время он стал замкнутым и загнанным. Данте мог представить конец. Корбуло его видел.
Всю свою раннюю жизнь Данте учили не доверять пришельцам. Даже самые миролюбивые ксеносы глубоко в себе таили вероломство. Снисходительность к другим расам граничила с предательством. И все же, за все свои долгие годы Данте никогда не испытывал настоящую ненависть к ним, как некоторые из его братьев. Нелюди точно так же, как и человечество, стремились выжить. Командор достаточно хорошо знал историю, чтобы понять - чаще всего великие цивилизации губили безрассудство и высокомерие, а не внешние угрозы.
У людей больше общего с другими разумными видами, чем адепты Терры готовы признать. Командор думал, что именно поэтому нелюдей так легко ненавидеть. Не ему. Кроме предательств и зверств, учиненных ксеносами, он видел благородство, честь и милосердие. Не так давно он дважды сражался рядом с некронами против тиранид. Ни разу эти наиболее высокомерные из пришельцев не предали союза. Проблески добродетелей теплились во всех живых существах.
В тиранидах он, наконец, нашел то, что мог ненавидеть. Его презрение к ним стало самой сильной, не считая Жажды, эмоцией, который Данте чувствовал за все свою жизнь. С ними нельзя сосуществовать, только воевать. В них нет ничего, что бы искупало их мерзость. Когда он видел в них зверей, то рассматривал как проблему. Когда он узнал о существовании Разума улья, то рассматривал как угрозу Империуму, способную опустошать планеты, равную другим агрессивным ксенорасам. А теперь, когда этот Разум оказался столь же мстительным, как самый жестокий из людей, он презирал их.
В конечном итоге победа возможна, но какой ценой? Силы Империума будут настолько истощены, что станут легкой добычей для Великого Врага, или орков, или же падут перед металлическими повелителями династий некрон, которые, как он не сомневался, после окончательного триумфа обернутся против недавнего союзника.
Смотря вниз, на бурлящий ад Асфодекса, Данте видел предвестник конца. Усталость глубоко впилась в тело, и он был рад поддержке брони.
Магистр отвернулся от окна и посмотрел на свой орден и его слуг. Они уже готовились к новому конфликту. Их было так мало и становилось все меньше.
Я подвел их, думал Данте. Это начало поражения.
Потери Кровавых Ангелов будут велики. Ему нет нужды смотреть донесения о потерях, - изуродованные тела, которые из Штурмовых Воронов выносили скорбящие братья, говорили обо всем, что требовалось знать. Ощущение предстоящего кошмара расплывалось по конечностям, неся с собой слабость. Их недостаточно, чтобы защитить Ваал. Орден все-таки будет уничтожен.
Встревоженный собственным фатализмом, он закрыл глаза.
- Повелитель Сангвиний, - молился Данте. - Прости меня, я стар, и тяжесть войн истощили мою душу, но тело мое остается сильным. Я никогда не стану колебаться. Я никогда не отступлю. Я никогда не сдамся. Если я не смогу даровать человечеству лучшее будущее, я сделаю все, чтобы его конец стал славным, что оно стояло непреклонно до последнего. Прости моменты сомнений. Даруй мне силу, чтобы преодолеть их.
"Может ли он слышать меня?" Думал Данте. "Правда ли этот лучший из сыновей Императора сейчас где-то следит за мной?"
Сангвиний умер за десять тысяч лет до того, как Данте родился. Он молился ему даже до того, как стал космодесантником. Примарх никогда не отвечал, но Сангвиний не был богом. Иногда это сложно помнить. Иногда слова Адептус Министорум казались правдой.
Словно в ответ на его полные сомнения мысли, из центра палубы полился свет.
Меньшие умы увидели бы в этом триумф, но реорганизация кораблей-монстров было лишь делом времени. Флот огромен, разделен на несколько армад, атакующих каждый из миров Криптоса. Сотни тысяч из них уже уничтожены. Однако слишком много еще оставалось, а это лишь осколок Левифана, который в свою очередь был лишь частью всей армады тиранид. Все, чего они добились - отрубили кончик пальца.
Данте ни с кем не разделял своих тревог.
Смерть скольких еще миров он должен увидеть? Для себя магистр видел войну с тиранидами как ту, в которой нельзя победить. Никаких усилий не будет достаточно. Каждая победа доставалась огромной ценой, и даже они оставались единичными случаями среди длинного списка поражений. Кто еще, если не Империум, мог остановить тиранид? Ни эльдары, ни развивающиеся тау. Первые разделены, вторых слишком мало. Никто из них не обладал достаточной численностью. Орки будут яростно рубиться с порождениями Пожирателя, но и их методично переварят и превратят в биомассу флота точно так же, как козы пожирают луг, оставляя пустошь. Ни одна из оставшихся многочисленных рас галактике не была достаточно сильна чтобы выстоять против тиранид.
Если они объединятся, то выстоят чуть дольше. Данте не мог представить единства среди человечества. Любой союз между расами, достаточно сильными, чтобы одолеть Великого Пожирателя, невозможен.
Данте недоставало дара предвидения Сангвиния, но он запросто мог представить галактику, лишенную биологической жизни. Лишь кости цивилизаций, среди которых обитают династии некрон и подобные им абиотические создания. Но даже они не выживут, а будут лишь медленно тухнуть, в итоге исчезнув среди руин. Смотря на разбитую массу флота тиранид, он мог легко представить такую же картину в небесах над Террой – последний бой перед неминуемым поглощением. Корбуло знал. Сангвинарный Жрец был провидцем. В последнее время он стал замкнутым и загнанным. Данте мог представить конец. Корбуло его видел.
Всю свою раннюю жизнь Данте учили не доверять пришельцам. Даже самые миролюбивые ксеносы глубоко в себе таили вероломство. Снисходительность к другим расам граничила с предательством. И все же, за все свои долгие годы Данте никогда не испытывал настоящую ненависть к ним, как некоторые из его братьев. Нелюди точно так же, как и человечество, стремились выжить. Командор достаточно хорошо знал историю, чтобы понять - чаще всего великие цивилизации губили безрассудство и высокомерие, а не внешние угрозы.
У людей больше общего с другими разумными видами, чем адепты Терры готовы признать. Командор думал, что именно поэтому нелюдей так легко ненавидеть. Не ему. Кроме предательств и зверств, учиненных ксеносами, он видел благородство, честь и милосердие. Не так давно он дважды сражался рядом с некронами против тиранид. Ни разу эти наиболее высокомерные из пришельцев не предали союза. Проблески добродетелей теплились во всех живых существах.
В тиранидах он, наконец, нашел то, что мог ненавидеть. Его презрение к ним стало самой сильной, не считая Жажды, эмоцией, который Данте чувствовал за все свою жизнь. С ними нельзя сосуществовать, только воевать. В них нет ничего, что бы искупало их мерзость. Когда он видел в них зверей, то рассматривал как проблему. Когда он узнал о существовании Разума улья, то рассматривал как угрозу Империуму, способную опустошать планеты, равную другим агрессивным ксенорасам. А теперь, когда этот Разум оказался столь же мстительным, как самый жестокий из людей, он презирал их.
В конечном итоге победа возможна, но какой ценой? Силы Империума будут настолько истощены, что станут легкой добычей для Великого Врага, или орков, или же падут перед металлическими повелителями династий некрон, которые, как он не сомневался, после окончательного триумфа обернутся против недавнего союзника.
Смотря вниз, на бурлящий ад Асфодекса, Данте видел предвестник конца. Усталость глубоко впилась в тело, и он был рад поддержке брони.
Магистр отвернулся от окна и посмотрел на свой орден и его слуг. Они уже готовились к новому конфликту. Их было так мало и становилось все меньше.
Я подвел их, думал Данте. Это начало поражения.
Потери Кровавых Ангелов будут велики. Ему нет нужды смотреть донесения о потерях, - изуродованные тела, которые из Штурмовых Воронов выносили скорбящие братья, говорили обо всем, что требовалось знать. Ощущение предстоящего кошмара расплывалось по конечностям, неся с собой слабость. Их недостаточно, чтобы защитить Ваал. Орден все-таки будет уничтожен.
Встревоженный собственным фатализмом, он закрыл глаза.
- Повелитель Сангвиний, - молился Данте. - Прости меня, я стар, и тяжесть войн истощили мою душу, но тело мое остается сильным. Я никогда не стану колебаться. Я никогда не отступлю. Я никогда не сдамся. Если я не смогу даровать человечеству лучшее будущее, я сделаю все, чтобы его конец стал славным, что оно стояло непреклонно до последнего. Прости моменты сомнений. Даруй мне силу, чтобы преодолеть их.
"Может ли он слышать меня?" Думал Данте. "Правда ли этот лучший из сыновей Императора сейчас где-то следит за мной?"
Сангвиний умер за десять тысяч лет до того, как Данте родился. Он молился ему даже до того, как стал космодесантником. Примарх никогда не отвечал, но Сангвиний не был богом. Иногда это сложно помнить. Иногда слова Адептус Министорум казались правдой.
Словно в ответ на его полные сомнения мысли, из центра палубы полился свет.
ОТКЛЮЧИ ПОЛЯ ГЕЛЛЕРА ТАКОЙ РОФЛ БУДЕТ
Самооблодание: Легко - Успех
Это настоящее самоубийство нивкоем случае не стоит делать этого, к тому же все подумаю что ты конченный
Сумрак: Правильно подумают