Мон-кей

Все это произошло, пока Эреб успел только моргнуть. Никто бы не смог двигаться так быстро, как Кхарн. Никто из людей и никто из смертных. Капеллан метнулся назад, вскинув крозиус в оборонительную позицию. Кхарн двинулся вперед, вдавив активатор Дитя Крови. Толпа безмолвствовала. Такого Кхарна они еще не видели даже на поле боя.
Еще три удара, нанесенных с такой же неуловимой быстротой. Булава Эреба с лязгом заскользила по палубе. Он получил удар кулаком в горло и сапогом в живот, которые отбросили его назад с такой силой, что он рухнул на окровавленную железную решетку.
Лежа на полу, он взглянул на Кхарна и увидел в глазах Пожирателя Миров свою смерть. Он никогда не видел такого ни на одном из путей вероятности. Этого не могло происходить. Не могло этим кончиться. Он же Длань Судьбы.
Кхарн смотрел на него сверху вниз, явно давая капеллану время подобрать крозиус.
— Вставай.
Эреб поднялся, вновь сжимая в руках булаву. На сей раз, он атаковал, демонстрируя скорость и мастерство, которые позволили ему выстоять против Люция из Детей Императора и Локена из бывших Лунных Волков. Крозиус оставлял за собой след смертоносных разрядов, с яростным гудением снова и снова рассекая пустоту. Кхарн уклонялся от каждого удара менее чем за мгновение ока, он был быстрее, чем это вообще могли бы позволить мускулы.
Оружие столкнулось. Кхарн парировал последний удар. Эреб ожидал увидеть в глазах Пожирателя Миров обвинение, и уж точно злость. Там не было ни того, ни другого. Хуже того, он заметил скучающую снисходительность. Капитан даже вздохнул.
Еще три удара. Эреб оказался на полу прежде, чем понял, как это произошло. В груди вспыхнула жаркая и резкая боль, под стать тошнотворной пульсации в разбитом лице. Он потянулся к ране рукой, которой больше не было.
Его рука. Она лежала на палубе в нескольких метрах от него. Из перемолотых вен отсеченной конечности сочилась кровь. Переведя неверящий взгляд вниз, он обнаружил, что предплечье кончается около запястья.
— Понадобится аугметика, — раздался из толпы голос Каргоса. Несколько воинов засмеялись, однако мало кто — с подлинным удовольствием. Они были слишком заворожены происходящим.
Эреб снова поднял взгляд на Кхарна. Тот просто ждал.
— Вставай.
Капеллан поднялся. Кхарн больше не выжидал — его удары слились в кровавое марево визжащих моторов и рвущих зубьев. По телу Эреба разлилась боль, и он снова упал лицом на пол, еще даже не успев выпрямиться после прошлого раза. Хотя у Эреба не было обезболивающих систем доспеха и химических стимуляторов, он подавил боль, нараспев зашептав священную мандалу. Кхарн оборвал его.
— Вставай.
Эреб попытался, но замер, ощутив у своего хребта зубья Дитя Крови. Работающий вхолостую цепной клинок урчал, испуская выхлоп прометиевого топлива. Неподвижные зубья топора касались позвонков Эреба.
Он никогда не предвидел этого поединка, даже в самых обрывочных видениях.
Этим не могло кончиться. Он не мог умереть здесь. Еще так много требовалось сделать. Сигнус Прайм. Сама Терра. Во всех Десяти Тысячах Будущих Эреб видел, как сражается в Долгой Войне до самого ее конца.
В тот миг, когда Эреб потянулся к висящему на поясе ритуальному ножу, Кхарн вдавил активатор топора.
Должен был раздаться вопль. Все этого ждали. Все присутствующие воины ожидали, что Первый капеллан Несущих Слово закричит, когда Дитя Крови вгрызется в его плоть. Но последовал только визг вращающегося клинка топора, перемалывающего воздух.
Казалось, что колдовство Несущих Слово никого не удивило. И уж тем более не удивила трусость. Кхарн отвернулся от крови на палубе и вышел из круга, не произнеся ни слова.