Результаты поиска по запросу «
Кошмар что грядет
»
Necrons продолжение в комментариях Wh Other Librarium Warhammer 40000 фэндомы
Заметил что некоторые не имеют вообще никакого понятия о некронах.
Потому вот краткая версия их истории.
Взято из фалафф библии.
Потому вот краткая версия их истории.
Взято из фалафф библии.
Wh Roleplay Wh Other Wh Песочница анкеты! одобрено драконом Warhammer 40000 фэндомы
Анкета для РП, одобренная Драконом.
Имя: Кассий Ваар
Профессия: наемный убийца.
Возраст: примерно 80 лет.
Внешность: бледная кожа, бреется налысо, носит небольшую бородку, глаза карие. Среднего роста, не слишком накачан, но жилист и вынослив. Тело покрыто многочисленными татуировками. Глаза и кисть левой руки заменены на аугментику.
Биография
Кассий вырос в нижних уровнях улья Некромунды. Беспрестанная борьба за выживание и социальное положение в криминальной среде, превратили мальчишку в закаленного бойца. Ваар потерял всех родных в бесконечных войнах группировок, и сам был объектом долгой охоты и изгоем даже в подулье. Вынужденный бороться всеми силами за выживание, Кассий не брезговал никакой работой - от воровства, до убийств. К тому же, ему приходилось постоянно быть на чеку - за его голову была назначена награда одной из местных шаек, двух членов которой он убил во время драки в баре. Будучи загнанным в угол, он не мог купить ни оружие, ни припасы. Кассий научился быть насолько незаметным, на сколько это было возможно, что бы добывать необходимые для выживание продукты и медикаменты. Кроме того, не имея никаких иных способов защитить себя, Кассий стал экспертом рукопашного боя, неоднократно учваствуя в смертельных схватках на подпольном ринге. Это тяжелое и крайне опасное испытание еще больше закалило его тело, и ожесточило его разум. После почти трех лет непрерывных боев, Кассий практически не ценил ни свою, ни, тем более, чужую жизнь. Там же он навсегда перестал смотреть на жизнь, как на что-то священное. Ни своя - ни - тем более - чужая жиз
В двадцать девять лет, он сумел разделаться с один из своих преследователей - главой криминального синдиката, и ставленником одного из Домов. Учинив жестокую расправу, и буквально разорвав врага голыми руками, Кассий привлек к себе внимание куда более опасных людей. Спустя месяц, его сумели отыскать в нижних уровнях Подулья, загнать в тупик, и захватить живым. Ваара доставили в Верхний Улей, где ему было предложено работать на одино из богатых семейств. Не имея никакой другой альтернативы, Кассий согласился на контракт, и в течении следующих десяти лет стал настоящим кошмаром для врагов семейства-нанимателя. По словам самого Кассия, в одном только Верхнем Улье, он убил более ста человек. По окончании контракта, ему был предложен новый - на этот раз уже в качестве телохранителя. Кассий отказался - у него имелись другие планы относительно своего будущего. Семья, разгневанная его отказом, решила устранить своенравного слугу. Кассий вынужден был бежать, прихватив столько денег, сколько удалось снять со счетов. (идея перебить всю подлую семейку преследовала его долгие годы, пока на его родной платене не случился мятеж, и большая часть населения - и в первую очередь - благородные семьи - были казнены за измену).
Бежав с планеты, он отправился в Сегментум Ультима, в один из торговых миров. Там накопленных денег хватило на сбор небольшого отряда наемников, готовых на все ради поживы. Оттуда он отбыл в Дамоклов Залив, где в течении нескольких лет воевал на стороне Тау, за что получал хорошую плату трофеями, рабами и технологиями. Кроме того, Кассий сумел заполучить модифицированную броню Тау, изготовленную персонально для него подчиненным техножрецом и сотрудничавшим с ним Демиургом. (Жрец, в итоге, был устранен, так как слишком много возмущался по поводу вмешательства ксеносов в дело Омниссии) После того, как его группировка была практически уничтожена, а сам Кассий был тяжело ранен, с остатками боевиков, он покинул сектор, и отправился обратно в Империум - сбывать полученное добро. Выручки хватило на то, что бы пройти процедуру омоложения, и заменить часть органов аугментикой. В частности, он заменил утерянную кисть руки, а так же заменил аугментикой оба глаза.
Просадив, таким образом, все средства, он опять оказался на мели. Остатки команды он распустил, а сам вернулся к выгодному и менее опасному, чем война, ремеслу наемного убийцы. Будучи мастером своего дела, он быстро снискал репутацию человека, способного выполнить практически любое - даже невозможное - на первый взгляд - задание. Разумеется, это так же обратило на него внимание местных сил Адептус Арбитрес и сил СПО. В данный момент, Кассий отлеживается "на дне", ожидая пока не утихнет скандал вокруг убийства видного чиновника Администратума.
Характеристики
Сила 7
Восприятие 7
Выносливость 7
Харизма 5
Интеллект 5
Ловкость 9
Сила Воли 7
Навыки:
Бой без оружия - 15+85=100
Метательное оружие - 15
Тяжелое оружие - 15
Холодное оружие - 15
Взрывчатка - 15
Вождение - 15
Легкое оружие - 15
Поиск - 15+40 (+25% аугментика) = 68
Выживание - 15 (+30% аугментика) = 20
Легкая броня - 15+30=45
Сопротивление урону - 15
Тяжелая броня - 15
Бартер - 15
Лидерство - 15
Красноречие - 15
Притворство - 15
Взлом - 15
Использование техники - 15
Медицина - 15+30
Ремонт - 15
Легкий шаг - 15+85
Ловкость рук - 15
Пилотаж - 15
Уклонение - 15+30
Колдовство - 15
Концентрация - 15
Предвидение - 15
Сопротивление колдовству - 15
Умения:
"Железная хватка". Активное, новичок. Кассий использует свою аугментированную руку для нанесения сокрушительного удара (бонус к урону без оружия +50%, 1 удар/уровень).
"Хозяин теней". Пассивное, новичок. Годы, проведенные в постоянной попытке скрыться и уцелеть, сделали его настоящим мастером скрытного передвижения. ( бонус к проверкам на легкий шаг +20%)
"Раз-два, и готово". Активное, новичок. Кассий проводит серию приемов, ломая кости, и выворачивая суставы противнику. (наносит подряд 2 ударов/уровень)
Наносится на 5% больше урона за каждый следующий удар в серии. Серия может быть прервана успешной проверкой на уклонение. К проверке на уклонение противника добавляется штраф в 10/20/30%.
"Помоги себе сам". Ремесло, новичок. Кассий, привыкший обходиться тем, что есть, может создавать мед. препараты практически из мусора. Может создать 1.5/2/3 препарата по цене одного. По скольку аугментированная печень не позволяет обічнім лекарствам єффективно действовать, Кассий может преобразовать любой препарат в форму инъекций.
"Now you see me..." активный новичок- Кассий активирует стелс модуль, доставшися от Тау, и на один ход становится невидимым. (1й уровень - невидим и не может быть атакован, 2й уровень - может совершить действией поддержки по отношению к союзникам в тот же ход, не будучи раскрытым, 3й уровень - 2 хода активно, может предпринимать вспомогательные действия, любая нанесенная атака гарантированно попадает по цели(100% попадание), и нарушает режим невидимости).
Снаряжение:
- Аугментика, глаза. (Поиск +15%)
- Аугментика, рука. (дает перк "железная хватка" + Удары аугментированной рукой не наносят урон Кассию даже если броня превышает бронебойность удара.)
- Аугментика, легкие. (возможность дышать всякой гадостью, Выживание +15%, невосприимчивость к сигаретам)
- Аугментика, печень +15% выживание, невосприимчивость к алкоголю и уменьшенная восприимчиваолсть к стандартным лекарствам, кроме инъекций)
- Шоковые перчатки: урон 8 ЭМИ + шок(1 ход). Шоковый эффект проявляется только при критическом попадании. ЭМИ вызывает электрический ожог у углеродных форм жизни(Урон от перчаток не является ударом - достаточно просто коснуться поверхности брони/корпуса, что бы нанести урон, крит урон отсутствует) Тем не менее, шанс попадания регулируется навыком "Бой без оружия". Персонажи, использующие в бою перчатки не получают урона за рукопашные атаки по более бронированному персонажу.
- Легкая броня - была сделана персонально для Кассия в ходе кампании в Дамокловом Заливе. Имеется встроенный генератор маскировочного поля Тау. Броня сделана из иридия, по технологиям Тау. Тем не менее, внешне она неотличима от стандартных моделей Империума. Таким образом, она остается легкой и обладает хорошей защитой.
Отличное качество, 18 прочности, 5 ПУ.
- Маскирующий плащ (+15% к проверкам тихий шаг) +15 - стандартный образец, используемый АС и скаутами СМ. Хорошее качество.
- Фляга с фенрисийским элем - единственный алкоголь, который берет его. (кроме того, он привел к успеху в переговорах с варбоссом орков - тот впервые в жизни узнал что такое похмелье. Хотя чуть и не убил Кассия за это)
Репутация:
Империум 0
Администратум -50
Экклезиархия -50
Адептус механикус -5
Криминалитет 35
Пираты и корсары 15
Вольные торговцы 10
Тау 10
Орки -5.
Некроны -100.
Тираниды. -100.
Хаос(Культисты) -5
Хаос(Губительные Силы) -50
The Mantis Warrioirs Воины-Богомолы продолжение под катом Librarium Imperium Warhammer 40000 фэндомы
Если было, то прощу прощения. По тегам не нашел.
Итак. Орден Космического Десанта Империума - Воины-Богомолы
Итак. Орден Космического Десанта Империума - Воины-Богомолы
сделал сам Warhammer 40000 фэндомы
Выкладываю продолжение. Предыдущая часть - тут http://wh.joyreactor.cc/post/1255153#comment5257012
Канал…
Допуск: пурпурный
Магистру Ордена
Золотого Сокола
Великому Князю Мировладу
Авторизация****
Секретно.
Код: «омега»
Милорд! От имени Священной Имперской Инквизиции убедительно прошу Вас срочно выделить несколько десантников Вашего Ордена для охраны важного стратегического объекта на время проведения инквизиторского расследования. Развернутую мотивировку прилагаю.
Макс Отто фон Хилмс, Ордо Ксенос.
Канал…
Допуск: пурпурный
Инквизитору
Максу Отто фон Хилмсу
Авторизация****
Секретно.
Код: «омега»
Добро! Будет застава.
*****
Глава 1. Шепот теней.
В погруженной в полумрак комнате с пылающим камином плавали седые пласты дыма. Инквизитор, сидя за письменным столом, мрачно попыхивал трубкой, внимательно изучая планшеты с данными. «Странно, – думал он. – очень странно. Почему их не заметили раньше? Предположим, что предпочли не связываться с мусором или побоялись, что весь этот металлолом свалиться обратно в варп. Предположим. Так, сколько времени они тут болтались? Несколько тысячелетий и никто даже ухом не повел… Заштатная, по идее, база с первоклассным сейфом и стазис-хранилищем, где гарнизон тихо спивался от скуки… Постоянный гарнизон, гм. Менялись в основном комиссары. Теперь эти куски… Чистые к тому же».
Взгляд фон Хилмса скользил по протоколу обыска на борту некогда гордого фрегата «Пламенный», чей остов был обнаружен в поясе астероидов. Необычность этого события усугублялась тем, что корабль дрейфовал себе тихонько в системе чуть ли не со времен Ереси. При этом повреждения корпуса минимальны, но экипаж погиб. Кроме этого была любопытная деталь – оружейные погреба были полны и никаких следов абордажа не было.
«В личном сейфе капитана находилась запись, сделанная, вероятно, дроном-сервитором. Картинка отсутствует (повреждение пиктера?)…»
- Йон, дрон вел запись непосредственно на фрегате?
- Нет, сэр. Судя по их корабельному журналу, фрегат нашел какой-то капер, пустой. Кстати, с минимальными повреждениями, полными «под завязку» погребами и с мертвым экипажем. Командир фрегата провел быстрое обследование и там были найдены остатки дрона. Их техножрец смог частично восстановить память дрона. Запись была сделана ориентировочно в системе Буян.
- Хорошо. Иди.
«… На записи четко опознаются три голоса. Все голоса с вероятностью 79, 4% принадлежат Астартес. Голоса распределены: голос №1 – Астартес, имя не установлено; голос №2 – Астартес, имя – Ашшурр; голос №3 – Астартес, имя – Хим (запись и расшифровка записи прилагаются). Легион/Орден не определен. В известных Легионах/Орденах совпадений имен на данный момент не выявлено. Проверка продолжается».
- Прямо как в сказке, - проворчал инквизитор. – Чем дальше, тем страшней. Ну-с, о чем эта милая компания беседовала?
Из рекодера послышалось шипение и свист помех. Затем белый шум стих и раздались чуть искаженные мембраной голоса.
- Мой господин, почему мы не оставили это себе? – голос прозвучал хрипло и недоумевающе.
- Ты хороший воин, Хим, но ничего не смыслишь в стратегии. И это делает тебя слабым. – голос говорившего, мягкий и вкрадчивый, был похож на шелк, обернутый вокруг смертоносного клинка. – как и Хорус.
- Но господин! Имя Воителя… И эти собаки могут завладеть… Это может быть ошибкой…
- Знаешь, что меня больше всего раздражает? Некомпетентность и тупость, особенно у подчиненных. – голос стал наливаться ядом. – Ты даже не пытаешься думать на пару шагов вперед. Где ты видишь ошибку?
- Голос варпа, откровения из Книги Лоргана, возвещаемые Эребом…
- Это вызов? – устало-вкрадчиво прозвучало в ответ. – Ты прозреваешь будущее? Ты слушаешь варп напрямую? И именно ты решаешь, что будет ошибкой, а что нет?!
- Боги открыли мне Истину!!! – загремел Хим. – Я…Гхмк….
Рык Хима неожиданно перешел в сдавленный хрип, затем что-то мягко упало на металл.
- Теперь ты общаешься с ними напрямую. – с мрачным сарказмом отметил первый.
- Мой господин, это было необходимо? – раздался третий голос. – Я не совсем успеваю за Вашими мыслями…
- Увы, это было необходимо, Ашшурр. Когда тупость мешает делу, она становится опасной. Запомни, эффективность – ключ к победе. Впрочем, Хим отвлек нас от темы нашей беседы. Запомни – операция всего лишь выигрыш сражения, а стратегия – выигрыш войны. Хорус блестяще проводил операции, но в стратегии ничего не смыслил. Как и Император…. Ашш, эмоции – плохой советчик. Они затмевают логику. А тебя эмоции просто переполняют.
- Но имя Воителя…
- Всего лишь набор звуков. Как и титул этого полутрупа. Эмоции. То, что не имеет никакого значения. Так вот, Воитель, если угодно, сделал все, чтобы упустить свой шанс: оставил у себя за спиной недобитых врагов и неподконтрольную территорию, не имея крепкой базы, не подчинив до конца Механикус… Даже если бы Хорусу удалось выйти победителем из схватки – что бы он получил? Дорн, Хан, Жилиман, Русс, Коракс, примерно половина Гвардии и Флота, половина Механикус против него. Сигилайт живет и здравствует. Терра потеряна, но Луна на месте, как и Марс. Итог? А итог предсказать несложно. Хорус получил бы пшик вместо власти. Если бы он смог удержаться на троне. А с таким набором «доброжелателей» долго бы он не высидел. Тем паче, что контролировать своих союзников он не смог бы контролировать, даже если бы захотел.
- Но тогда получается, что Воитель не мог победить в принципе…
- В том-то и дело, что мог. Только если бы он сначала раздавил, например, Жилимана и его Легион, вообще нелояльных ему примархов и легионы. Собрать армию из миров, недавно приведенных к Согласию, занять Марс, попутно блокируя Терру. И через годик он бы занял планету почти без боя.
Имея при этом обеспеченный тыл. Впрочем, сейчас разговор об упущенных возможностях лишен смысла. Мы можем ориентироваться только на то, что имеем. А имеем мы мало. Легионы рассеяны и соберутся ли они вместе – это большой вопрос. Хоть какой-то намек на дисциплину сохранили воины Пертурабо, Лоргара и Абадона. Остальные... Кто знает? Особенно от этих тихушников Альфария можно ожидать всякого.
Сейчас мы, конечно можем ударить по лоялистам и крепко, но не удержим победу. Ситуация в Галактике такова, что все обессилены и обескровлены. А мостить дорогу «друзьям» нашего покойного Хима… Увольте от этого.
Надо выждать, собраться с силами, подготовиться. А за это время наши враги сожрут сами себя. Будем ждать и готовиться, готовиться и ждать… А вот когда струна натянется, мы станем той отравленной иглой, которая прикончит этого лживого орла. И Галактикой будут править достойные.
******
- Заходи, Свен! Что ты мрачный такой? Али забыл, как меня сопливого гонял?! – в могучем басе Мировлада заблудилась усмешка. – Заходи, твоя мудрость всегда полезной станет.
- Да тревожит меня письмо от этого, не к ночи будь, помянут, инквизитора. Вежливый он, аж до поносу. С чего бы это? Да и кого они там ищут, посреди леса? Чую – не к добру это.
- А этот всегда вежливый. Как рысь вокруг добычи ходит – тихохонько так, аж мурлычет, да сладко так… А когти у него покрепче адамантия будут – не вырвешься. Сволочь он, конечно, но умный. И по пустякам никого не треплет.
- То-то и оно. Что по пустякам не треплет. А помнишь, чем в пошлый раз обернулось? И я о том же… Да еще вот что бают – есть у нас человечек… Засланный.
- Где?
- Да мы его к Иванду в десяток сунули. Пущай послужит.
- Суров ты, Свен! – рассмеялся князь. – Рехнется ведь, бедняга…
- Жизнь такая… Кого мыслишь в заставу ставить?
- Да эту троицу – Илюшкину. Заодно пущай терпению подучаться.
- Добро, княже! А Иванду с гридями в патруле будет неподалеку.
- Добро!
Глава 2. Узел затягивается.
Черный бархат космоса был усыпан серебром звезд. Тишина и мрак. Лютый холод сковал все. Ничто не нарушало безмолвие застывшего обсидиана Вселенной.
Мрак безраздельно царил вокруг звезды. Много имен было у нее. Много глаз любовалось ее светом еще до того, как в необозримой дали неуклюжие приматы впервые спустились с деревьев и дерзнули обратить свой взор на небо. Много веков просыпалось в часах Вечности. Просыпались, что бы не вернуться никогда. Теперь клокочущая ярость звездного огня уже никого не радовала. Звезду забыли ее почитатели, и мрак поглотил их.
Вдруг муар космоса прорезала точка нестерпимо яркого света.
Что это? Метеоры столкнулись в своем безудержном беге или зародилось новое светило?
Пятно росло и ширилось, извергая водопады света и излучений. Вот это уже не пятно, а нестерпимо яркий диск, в центре которого метались дымные тени. Реальность задрожала в нестерпимой муке и разлетелась на части.
Из пятна стало выдвигаться нечто. Сперва показался огромный плуг, светившийся так, будто он только что покинул наковальню божественного кузнеца. Затем поджарое хищное тело, ощетинившееся огромными жерлами пушек. И наконец, величественная надстройка, больше похожая на огромный собор, неведомой силой заброшенный скитаться меж звезд.
Ослепительные молнии били в металлическое тело, не причиняя ему вреда – они разбивались о невидимый щит. Затем ослепительная вспышка озарила мрак вокруг и вновь тьма вернулась в свои владения.
Крейсер «Варраг» с эскортом из двух эсминцев преодолели варп.
Система эта не имела имени в реестрах Империума. Она значилась под безликим номером CDT6580+C.
****
Канал:……
Допуск: пурпурный
Флаг-лейтенанта Шмидта, командира НП 3687
Командующему Флота субсектора
Лорду-адмиралу Шаксону.
Воздух!!!
Милорд! Вчера получена шифровка от командира звена «Кровь мучеников». Они напоролись на крупное соединение Тау – не меньше 40 единиц, из них 34 - тяжелые, шедшее курсом к границе субсектора. После короткого огневого контакта ксеносы ушли.
Слава Императору!
Канал:….
Допуск: красный
Командору звена «Святой Трон»
Воздух!!!
В связи со сложившейся обстановкой приказываю:
1. Немедленно идти на соединение со звеном «Кровь мучеников».
2. Всем звеньям восполнить экипаж и боекомплект на 20% сверх штата.
3. Погрузку провести не позднее 413 числа.
4. Не позже 423 числа начать боевое патрулирование по периметру субсектора.
5. Держать боевое патрулирование прилегающих систем.
6. Удерживать занятые позиции вплоть до особых распоряжений.
Лорд-адмирал Шаксон.
********
Канал…
Допуск: пурпурный
Инквизитору
Максу Отто фон Хилмсу
Архимагоса
Авторизация****
Секретно.
Код: «бета-фи»
Во славу Омниссии были изучены представленные Вами сейф и стазис-хранилища. В сейфе обнаружены нестандартные порты энерговводов. Они представляют собой сильно модифицированные порты, применявшиеся Механикус до Ереси. Определить кузницу не представляется возможным.
Стазис-хранилища содержат микроскопические следы биологического материала, анализ с вероятностью 98% указывает на то, что это – следы геносемени благословенных Астартес. Определить, какие Ордена получали это геносемя не представляется возможным.
********
Инквизитор, сидя в кресле, мрачно дымил трубкой глядя на языки пламени в камине. Рядом с ним стоял начатая бутылка амасека.
«Логика, куда, варп меня побери, она подевалась? – думал он. – С какого счастья Механикус вдруг начали так охотно делиться информацией, да еще и так быстро? Теперь вот эти пробежки Тау вокруг границ субсектора… Перемещения Врага… Я не удивлюсь, если где-то поблизости ошиваются эльдары – с них станется… Вот только действует эта публика довольно грубо и если бы это была подготовка вторжения, то по всему субсектору уже бы ревела тревога.
Так, что мы имеем? Некто засовывает образцы геносемени вместе с неким прибором времен Ереси, сейчас это все похищают. Да как похищают – залюбуешься. «Чистая работа» в самом прямо смысле. И, что немаловажно, это кто ж такой шустрый?!
Зачем их хранили вместе и что это за прибор?
Одновременно вокруг границ субсектора начинаются непонятные походы… Они все явно чего-то ждут. Чего?
Сплошные вопросы… Стоп! Запись… Орел и игла. Два голоса».
- Йон, зайдите. – хмуро бросил он. – материалы по Шептуну. Все протоколы допросов. Немедленно.
******
Йон Асксон отбирая нужные материалы, глубоко задумался.
Шеф, конечно, многомудр и зверохитр, но временами понять его логику было просто невозможно. Выводы делались молниеносно, однако то, как именно шеф делал то или иное умозаключение понимал только он.
Одно Йон усвоил точно – раз шеф не раскрывает всех карт сразу, то каша заваривается очень серьезная.
******
Фон Хилмс вздохнул и подошел к столу к планшетам и свиткам. Материалы по Шептуну – захваченному колдуну ксеносов-эльдар поначалу сочли лживыми, правда, потом за такую резолюцию на отчете кое-кто получил крепкий фитиль, а теперь они стали объектом пристальнейшего изучения Ордоса всего субсектора. Еще бы – Видящий, одержимый демоном – событие, мягко говоря, незаурядное. А если добавить, что этот Видящий своим шепотом угробил три богатейшие планеты субсектора и его пираты устроили такую резню на трассах, что волосы вставали дыбом даже у повидавших всякое инквизиторов, то картина получалась вовсе веселая. Фон Хилмсу победа над этим отродьем стоила аугметического сердца, стойких кошмаров по ночам и половины седых волос. Кроме этого, Шептун, прежде чем его взяли, голыми руками порвал четверых Астартес, а его способности псайкера преодолела лишь объединенная мощь инквизитора и троих капелланов-библиариев Ордена Золотого Сокола. В общем, тот еще…знакомый.
«Шепот из мглы, один в пустоте и яд на конце иглы в венах устроит лед. Падет позолоченный Феникс, и сердце Орла разобьет». Эту фразу Шептун повторял перед казнью.
Фон Хилмс поднял голову и негромко произнес:
- Йон! Материалы по результатам командно-штабных игр по теме «Невермор».
- «Невермор», шеф?
- Да, запрос от моего имени.
Сказать, что дознаватель был озадачен – значит не сказать ничего. Зачем фон Хилмсу понадобились данные по секретнейшим командно-штабным играм, недавно проведенными лучшими командирами субсектора по распоряжению инквизиции?!
Он не знал, да и не мог знать, что результаты этих игр обескураживали – они звучали как приговор субсектору. Если нанести удар в определенной точке и изловчиться смять Орден за две недели, то вся оборона субсектора складывалась как карточный домик. Более того, появлялась прямая угроза Терре «благодаря» прямому варп-тоннелю практически до орбиты Плутона.
Канал…
Допуск: пурпурный
Магистру Ордена
Золотого Сокола
Великому Князю Мировладу
Авторизация****
Секретно.
Код: «омега»
Милорд! От имени Священной Имперской Инквизиции убедительно прошу Вас срочно выделить несколько десантников Вашего Ордена для охраны важного стратегического объекта на время проведения инквизиторского расследования. Развернутую мотивировку прилагаю.
Макс Отто фон Хилмс, Ордо Ксенос.
Канал…
Допуск: пурпурный
Инквизитору
Максу Отто фон Хилмсу
Авторизация****
Секретно.
Код: «омега»
Добро! Будет застава.
*****
Глава 1. Шепот теней.
В погруженной в полумрак комнате с пылающим камином плавали седые пласты дыма. Инквизитор, сидя за письменным столом, мрачно попыхивал трубкой, внимательно изучая планшеты с данными. «Странно, – думал он. – очень странно. Почему их не заметили раньше? Предположим, что предпочли не связываться с мусором или побоялись, что весь этот металлолом свалиться обратно в варп. Предположим. Так, сколько времени они тут болтались? Несколько тысячелетий и никто даже ухом не повел… Заштатная, по идее, база с первоклассным сейфом и стазис-хранилищем, где гарнизон тихо спивался от скуки… Постоянный гарнизон, гм. Менялись в основном комиссары. Теперь эти куски… Чистые к тому же».
Взгляд фон Хилмса скользил по протоколу обыска на борту некогда гордого фрегата «Пламенный», чей остов был обнаружен в поясе астероидов. Необычность этого события усугублялась тем, что корабль дрейфовал себе тихонько в системе чуть ли не со времен Ереси. При этом повреждения корпуса минимальны, но экипаж погиб. Кроме этого была любопытная деталь – оружейные погреба были полны и никаких следов абордажа не было.
«В личном сейфе капитана находилась запись, сделанная, вероятно, дроном-сервитором. Картинка отсутствует (повреждение пиктера?)…»
- Йон, дрон вел запись непосредственно на фрегате?
- Нет, сэр. Судя по их корабельному журналу, фрегат нашел какой-то капер, пустой. Кстати, с минимальными повреждениями, полными «под завязку» погребами и с мертвым экипажем. Командир фрегата провел быстрое обследование и там были найдены остатки дрона. Их техножрец смог частично восстановить память дрона. Запись была сделана ориентировочно в системе Буян.
- Хорошо. Иди.
«… На записи четко опознаются три голоса. Все голоса с вероятностью 79, 4% принадлежат Астартес. Голоса распределены: голос №1 – Астартес, имя не установлено; голос №2 – Астартес, имя – Ашшурр; голос №3 – Астартес, имя – Хим (запись и расшифровка записи прилагаются). Легион/Орден не определен. В известных Легионах/Орденах совпадений имен на данный момент не выявлено. Проверка продолжается».
- Прямо как в сказке, - проворчал инквизитор. – Чем дальше, тем страшней. Ну-с, о чем эта милая компания беседовала?
Из рекодера послышалось шипение и свист помех. Затем белый шум стих и раздались чуть искаженные мембраной голоса.
- Мой господин, почему мы не оставили это себе? – голос прозвучал хрипло и недоумевающе.
- Ты хороший воин, Хим, но ничего не смыслишь в стратегии. И это делает тебя слабым. – голос говорившего, мягкий и вкрадчивый, был похож на шелк, обернутый вокруг смертоносного клинка. – как и Хорус.
- Но господин! Имя Воителя… И эти собаки могут завладеть… Это может быть ошибкой…
- Знаешь, что меня больше всего раздражает? Некомпетентность и тупость, особенно у подчиненных. – голос стал наливаться ядом. – Ты даже не пытаешься думать на пару шагов вперед. Где ты видишь ошибку?
- Голос варпа, откровения из Книги Лоргана, возвещаемые Эребом…
- Это вызов? – устало-вкрадчиво прозвучало в ответ. – Ты прозреваешь будущее? Ты слушаешь варп напрямую? И именно ты решаешь, что будет ошибкой, а что нет?!
- Боги открыли мне Истину!!! – загремел Хим. – Я…Гхмк….
Рык Хима неожиданно перешел в сдавленный хрип, затем что-то мягко упало на металл.
- Теперь ты общаешься с ними напрямую. – с мрачным сарказмом отметил первый.
- Мой господин, это было необходимо? – раздался третий голос. – Я не совсем успеваю за Вашими мыслями…
- Увы, это было необходимо, Ашшурр. Когда тупость мешает делу, она становится опасной. Запомни, эффективность – ключ к победе. Впрочем, Хим отвлек нас от темы нашей беседы. Запомни – операция всего лишь выигрыш сражения, а стратегия – выигрыш войны. Хорус блестяще проводил операции, но в стратегии ничего не смыслил. Как и Император…. Ашш, эмоции – плохой советчик. Они затмевают логику. А тебя эмоции просто переполняют.
- Но имя Воителя…
- Всего лишь набор звуков. Как и титул этого полутрупа. Эмоции. То, что не имеет никакого значения. Так вот, Воитель, если угодно, сделал все, чтобы упустить свой шанс: оставил у себя за спиной недобитых врагов и неподконтрольную территорию, не имея крепкой базы, не подчинив до конца Механикус… Даже если бы Хорусу удалось выйти победителем из схватки – что бы он получил? Дорн, Хан, Жилиман, Русс, Коракс, примерно половина Гвардии и Флота, половина Механикус против него. Сигилайт живет и здравствует. Терра потеряна, но Луна на месте, как и Марс. Итог? А итог предсказать несложно. Хорус получил бы пшик вместо власти. Если бы он смог удержаться на троне. А с таким набором «доброжелателей» долго бы он не высидел. Тем паче, что контролировать своих союзников он не смог бы контролировать, даже если бы захотел.
- Но тогда получается, что Воитель не мог победить в принципе…
- В том-то и дело, что мог. Только если бы он сначала раздавил, например, Жилимана и его Легион, вообще нелояльных ему примархов и легионы. Собрать армию из миров, недавно приведенных к Согласию, занять Марс, попутно блокируя Терру. И через годик он бы занял планету почти без боя.
Имея при этом обеспеченный тыл. Впрочем, сейчас разговор об упущенных возможностях лишен смысла. Мы можем ориентироваться только на то, что имеем. А имеем мы мало. Легионы рассеяны и соберутся ли они вместе – это большой вопрос. Хоть какой-то намек на дисциплину сохранили воины Пертурабо, Лоргара и Абадона. Остальные... Кто знает? Особенно от этих тихушников Альфария можно ожидать всякого.
Сейчас мы, конечно можем ударить по лоялистам и крепко, но не удержим победу. Ситуация в Галактике такова, что все обессилены и обескровлены. А мостить дорогу «друзьям» нашего покойного Хима… Увольте от этого.
Надо выждать, собраться с силами, подготовиться. А за это время наши враги сожрут сами себя. Будем ждать и готовиться, готовиться и ждать… А вот когда струна натянется, мы станем той отравленной иглой, которая прикончит этого лживого орла. И Галактикой будут править достойные.
******
- Заходи, Свен! Что ты мрачный такой? Али забыл, как меня сопливого гонял?! – в могучем басе Мировлада заблудилась усмешка. – Заходи, твоя мудрость всегда полезной станет.
- Да тревожит меня письмо от этого, не к ночи будь, помянут, инквизитора. Вежливый он, аж до поносу. С чего бы это? Да и кого они там ищут, посреди леса? Чую – не к добру это.
- А этот всегда вежливый. Как рысь вокруг добычи ходит – тихохонько так, аж мурлычет, да сладко так… А когти у него покрепче адамантия будут – не вырвешься. Сволочь он, конечно, но умный. И по пустякам никого не треплет.
- То-то и оно. Что по пустякам не треплет. А помнишь, чем в пошлый раз обернулось? И я о том же… Да еще вот что бают – есть у нас человечек… Засланный.
- Где?
- Да мы его к Иванду в десяток сунули. Пущай послужит.
- Суров ты, Свен! – рассмеялся князь. – Рехнется ведь, бедняга…
- Жизнь такая… Кого мыслишь в заставу ставить?
- Да эту троицу – Илюшкину. Заодно пущай терпению подучаться.
- Добро, княже! А Иванду с гридями в патруле будет неподалеку.
- Добро!
Глава 2. Узел затягивается.
Черный бархат космоса был усыпан серебром звезд. Тишина и мрак. Лютый холод сковал все. Ничто не нарушало безмолвие застывшего обсидиана Вселенной.
Мрак безраздельно царил вокруг звезды. Много имен было у нее. Много глаз любовалось ее светом еще до того, как в необозримой дали неуклюжие приматы впервые спустились с деревьев и дерзнули обратить свой взор на небо. Много веков просыпалось в часах Вечности. Просыпались, что бы не вернуться никогда. Теперь клокочущая ярость звездного огня уже никого не радовала. Звезду забыли ее почитатели, и мрак поглотил их.
Вдруг муар космоса прорезала точка нестерпимо яркого света.
Что это? Метеоры столкнулись в своем безудержном беге или зародилось новое светило?
Пятно росло и ширилось, извергая водопады света и излучений. Вот это уже не пятно, а нестерпимо яркий диск, в центре которого метались дымные тени. Реальность задрожала в нестерпимой муке и разлетелась на части.
Из пятна стало выдвигаться нечто. Сперва показался огромный плуг, светившийся так, будто он только что покинул наковальню божественного кузнеца. Затем поджарое хищное тело, ощетинившееся огромными жерлами пушек. И наконец, величественная надстройка, больше похожая на огромный собор, неведомой силой заброшенный скитаться меж звезд.
Ослепительные молнии били в металлическое тело, не причиняя ему вреда – они разбивались о невидимый щит. Затем ослепительная вспышка озарила мрак вокруг и вновь тьма вернулась в свои владения.
Крейсер «Варраг» с эскортом из двух эсминцев преодолели варп.
Система эта не имела имени в реестрах Империума. Она значилась под безликим номером CDT6580+C.
****
Канал:……
Допуск: пурпурный
Флаг-лейтенанта Шмидта, командира НП 3687
Командующему Флота субсектора
Лорду-адмиралу Шаксону.
Воздух!!!
Милорд! Вчера получена шифровка от командира звена «Кровь мучеников». Они напоролись на крупное соединение Тау – не меньше 40 единиц, из них 34 - тяжелые, шедшее курсом к границе субсектора. После короткого огневого контакта ксеносы ушли.
Слава Императору!
Канал:….
Допуск: красный
Командору звена «Святой Трон»
Воздух!!!
В связи со сложившейся обстановкой приказываю:
1. Немедленно идти на соединение со звеном «Кровь мучеников».
2. Всем звеньям восполнить экипаж и боекомплект на 20% сверх штата.
3. Погрузку провести не позднее 413 числа.
4. Не позже 423 числа начать боевое патрулирование по периметру субсектора.
5. Держать боевое патрулирование прилегающих систем.
6. Удерживать занятые позиции вплоть до особых распоряжений.
Лорд-адмирал Шаксон.
********
Канал…
Допуск: пурпурный
Инквизитору
Максу Отто фон Хилмсу
Архимагоса
Авторизация****
Секретно.
Код: «бета-фи»
Во славу Омниссии были изучены представленные Вами сейф и стазис-хранилища. В сейфе обнаружены нестандартные порты энерговводов. Они представляют собой сильно модифицированные порты, применявшиеся Механикус до Ереси. Определить кузницу не представляется возможным.
Стазис-хранилища содержат микроскопические следы биологического материала, анализ с вероятностью 98% указывает на то, что это – следы геносемени благословенных Астартес. Определить, какие Ордена получали это геносемя не представляется возможным.
********
Инквизитор, сидя в кресле, мрачно дымил трубкой глядя на языки пламени в камине. Рядом с ним стоял начатая бутылка амасека.
«Логика, куда, варп меня побери, она подевалась? – думал он. – С какого счастья Механикус вдруг начали так охотно делиться информацией, да еще и так быстро? Теперь вот эти пробежки Тау вокруг границ субсектора… Перемещения Врага… Я не удивлюсь, если где-то поблизости ошиваются эльдары – с них станется… Вот только действует эта публика довольно грубо и если бы это была подготовка вторжения, то по всему субсектору уже бы ревела тревога.
Так, что мы имеем? Некто засовывает образцы геносемени вместе с неким прибором времен Ереси, сейчас это все похищают. Да как похищают – залюбуешься. «Чистая работа» в самом прямо смысле. И, что немаловажно, это кто ж такой шустрый?!
Зачем их хранили вместе и что это за прибор?
Одновременно вокруг границ субсектора начинаются непонятные походы… Они все явно чего-то ждут. Чего?
Сплошные вопросы… Стоп! Запись… Орел и игла. Два голоса».
- Йон, зайдите. – хмуро бросил он. – материалы по Шептуну. Все протоколы допросов. Немедленно.
******
Йон Асксон отбирая нужные материалы, глубоко задумался.
Шеф, конечно, многомудр и зверохитр, но временами понять его логику было просто невозможно. Выводы делались молниеносно, однако то, как именно шеф делал то или иное умозаключение понимал только он.
Одно Йон усвоил точно – раз шеф не раскрывает всех карт сразу, то каша заваривается очень серьезная.
******
Фон Хилмс вздохнул и подошел к столу к планшетам и свиткам. Материалы по Шептуну – захваченному колдуну ксеносов-эльдар поначалу сочли лживыми, правда, потом за такую резолюцию на отчете кое-кто получил крепкий фитиль, а теперь они стали объектом пристальнейшего изучения Ордоса всего субсектора. Еще бы – Видящий, одержимый демоном – событие, мягко говоря, незаурядное. А если добавить, что этот Видящий своим шепотом угробил три богатейшие планеты субсектора и его пираты устроили такую резню на трассах, что волосы вставали дыбом даже у повидавших всякое инквизиторов, то картина получалась вовсе веселая. Фон Хилмсу победа над этим отродьем стоила аугметического сердца, стойких кошмаров по ночам и половины седых волос. Кроме этого, Шептун, прежде чем его взяли, голыми руками порвал четверых Астартес, а его способности псайкера преодолела лишь объединенная мощь инквизитора и троих капелланов-библиариев Ордена Золотого Сокола. В общем, тот еще…знакомый.
«Шепот из мглы, один в пустоте и яд на конце иглы в венах устроит лед. Падет позолоченный Феникс, и сердце Орла разобьет». Эту фразу Шептун повторял перед казнью.
Фон Хилмс поднял голову и негромко произнес:
- Йон! Материалы по результатам командно-штабных игр по теме «Невермор».
- «Невермор», шеф?
- Да, запрос от моего имени.
Сказать, что дознаватель был озадачен – значит не сказать ничего. Зачем фон Хилмсу понадобились данные по секретнейшим командно-штабным играм, недавно проведенными лучшими командирами субсектора по распоряжению инквизиции?!
Он не знал, да и не мог знать, что результаты этих игр обескураживали – они звучали как приговор субсектору. Если нанести удар в определенной точке и изловчиться смять Орден за две недели, то вся оборона субсектора складывалась как карточный домик. Более того, появлялась прямая угроза Терре «благодаря» прямому варп-тоннелю практически до орбиты Плутона.
Warhammer 40k Eternal Crusade опрос warhammer 40k фэндомы
Какую сторону в будущей MMORPG Warhammer 40k Eternal Crusade выберешь Ты? Пусть нам ещё ничего не известно про механику игры, но предпочтения у нас есть :)
фор зе эмпра!я например вкину денег и буду десантобогом нагибать орконищебродов!
или за орков, нравятся они мне...
фор зе эмпра!я например вкину денег и буду десантобогом нагибать орконищебродов!
или за орков, нравятся они мне...
А за кого будешь ты?
| Космодесант | |
|
|
175 (38.6%) |
| Космодесант Хаоса | |
|
|
104 (23.0%) |
| Орки | |
|
|
54 (11.9%) |
| Ельдары | |
|
|
53 (11.7%) |
| Единая Россия (Хаос) | |
|
|
67 (14.8%) |
копипаста Великая Отечественная Война Warhammer 40000 фэндомы
http://sublieutenant.livejournal.com/347045.html - стыбрил тут. Если баян, то прошу не отдавать меня в лапы Ордо Боянус, лучше отправьте завтра в атаку первым.
----------------------------------------------------------------------------------------
"Комиссар" (1/2)
В молочном киселе тумана танк шел вперед неохотно, медленно. Подвывая двигателем, он мягко полз сквозь густую завесу, в которой – лейтенант Шевченко готов был поклясться в этом – давным-давно растворился весь окружающий мир. Невозможно было представить, что в этой треклятой молочной гуще может существовать хоть что-то, кроме неверных теней и жирных клубящихся разводов. Что бывают где-то города, люди, дороги. Что идет где-то война и ползут в сотнях километров от них другие бронированные коробки на гусеницах, а внутри у них – такие же вымотанные люди в потрепанной военной форме…
Казалось, весь мир стал бездонным блюдом аморфного тумана, и только танк лейтенанта Шевченко – единственная вещественная его часть. И часть явно лишняя, заблудившаяся.
Танк сердился, ворчал дизелем, прокладывая невидимую тропу в этом кромешном киселе. Созданный для обжигающей схватки, для грохота боя, он не понимал, как здесь оказался и монотонно клял свой экипаж утробным механическим голосом. В голосе этом, состоящем из гула, хрипа и скрежета, чувствовалась обида большого и сильного существа.
- Ну едь ты, едь, старичок, - говорил ему время от времени лейтенант Шевченко, отчего-то чувствовавший вину перед танком, - Разворчался тут, малой… Твое дело простое, езжай себе вперед. Вот встретим фашиста, будет тебе работа. А пока едь себе.
Иногда, чтобы танку было легче, лейтенант Шевченко шутя пинал сапогом мягкую ватную спину мехвода:
- Михасик, зараза! Куда нас завел, сукин сын? Трактор колхозный тебе водить, а не «Иосифа Сталина». Вредитель фашистский…
- Бр-бр-бр-бр! - сердито и обижено отвечал снизу сержант Михальчук, перемазанный в масле и раскрасневшийся, - Это тут не я виноват, трищ лейтенант! Я как надо шел! По балочке и вниз, а потом налево. География тут дурная. Туман этот… Ни зги не видать, ни одного ориентира… Как в чан с манной кашей нырнули…
- География у него виновата! Трибунал по тебе плачет, вредитель! Какой приказ был? Приказ помнишь?
Приказ был прост, едва ли забудешь.
Дойти до расположения разведвзвода соседей за речкой. Разведчики вроде нашли пулеметный ДОТ немцев, но сами пока не уверены, просят подстраховать. Усилить разведвзвод танком, прикрыть броней. ДОТ, если таковой обнаружится, раскатать и выжечь. Вернуться своим ходом в расположение своей роты.
Приказ этот капитан Рыбинский довел до своих подчиненных кратко и веско, поглаживая коричневым пальцем карту. Приказ ерундовый, тем более, что и ДОТа наверняка там нет, просто психуют разведчики. Фашисты откатились отсюда с такой скоростью, что портки теряли, какие уж тут ДОТы… И танков нет, ни «Тигров», ни «Пантер», ни даже самой завалящей самоходки. Все, что могло двигаться, давно ушло – прочь от страшного артиллерийского гула и звенящих танковых клиньев.
Не приказ, словом, а легкая прогулка. Прокатиться километров десять, посидеть в сладко пахнущем осеннем подлеске, наскоро перекусить, да вернуться обратно – как раз к ужину и поспеешь. Вот тебе и прогулка. Залезли в проклятый туман – откуда его принесло по такой-то погоде? – сбились с пути, потеряли ориентиры. Не то, что ДОТ давить, самих себя сыскать бы…
- Долго прем, и все вслепую, - буркнул лейтенант Шевченко, злясь на себя, на туман, на разведчиков, на весь мир, - Сейчас уже, поди, к Берлину подходим…
- К Берлину не к Берлину, а до Парижу точно докатимся! – прыснул наводчик, смешливый Андрюха Курченко.
- Париж далеко от Берлина будет, - возразил мехвод Михальчук, но не очень уверенно.
- Ну верст десять, может… Тоже ведь Германия!
Школы наводчик Курченко не кончал, оттого в тонкостях гео-политических отношений между Германией и Францией не разбирался. Зато из штатной восьмидесятимиллметровки бил так же легко и метко, как из старого дедовского ружья, с которым ходил на соболиный промысел в тайгу. За это лейтенант Шевченко и включил его в свой экипаж. Париж от Берлина отличать не обязательно, а вот вылезет на тебя из кустов коварная «Пантера» с ее наглой рачьей мордой, тут уж у тебя две секунды – успел или нет…
- Странный туман, - сказал мехвод Михальчук, напирая на свои рычаги и монотонно ругаясь под нос, - Никогда такого не видал. Ну каша какая-то манная, ей-Богу. И, главное, упал как внезапно… Может, обождем, товарищ лейтенант? Постоим часик? Там оно развиднеется…
Мехвод был по-своему прав. Когда не знаешь, куда тебя занесло, переть вперед – дело дурное. В Берлин, может, и не занесет, а вот сверзиться с танком куда-то в овраг или налететь на валун – это запросто. Но стоять на одном месте отчаянно не хотелось. В мире, сотканном из жирных белесых нитей, и так было неуютно, остановка же означала бы, что танк со своим экипажем покорился судьбе. А этого лейтенант Шевченко не любил. И танк подводить тоже не любил.
- Двигаться тем же курсом! – приказал Шевченко отрывисто, вновь приникая лицом к резко-пахнущим резиновым окружностям триплекса, - Дорогу ищи! Может, повезет, вылезем из твоей каши… Ох, Михасик, Михасик!..
Он понимал, что вины Михальчука тут нет ни на копейку. Мехвод он был толковый, опытный, из тех, что танк чувствуют лучше собственного тела, а тугими рычагами управляют с легкостью вязальщицы, у которой в руках мелькают невесомые спицы. Никто не ожидал, что грозный «ИС», миновав знакомую, много раз хоженую балку, вдруг завязнет в густейшем тумане посреди ясного осеннего дня. Да так, что уже через несколько минут совершенно потеряет курс.
Потом пропала связь. Перхающая рация вдруг замолкла на полуслове, оборвав спокойную речь капитана Рыбинского, выговаривавшему кому-то из подчиненных за невнимательность. Замолкла – да так и не ожила. Напрасно лейтенант Шевченко то гладил ее по твердой теплой морде, то бил кулаком, как злейшего врага. Все частоты отзывались негромким механическим треском. Ни голосов, ни прочих звуков. Дело неприятнейшее, но в таком густом тумане, наверно, бывает. С одной стороны, крайне паршиво. Чувствуешь себя в большой консервной банке, которая задраена наглухо. В банке, которую утопили в непроглядно-белом болоте. С другой – хоть перед ротным пока не опозорились. И капитан Рыбинский не скажет ему после, грустно глядя в глаза – «Эх, лейтенант Шевченко… Опытный офицер, старый танкист – а тут такое выкинул. Танк в туман загнал, приказ не выполнил, топливо сжег. Эх, лейтенант…». И рапорт писать не будет, а так глянет, что тошно станет – словно в душу банку испорченных консервов вывалили…
«Ладно, - подумал лейтенант Шевченко, немного остыв, - Нечего на мехвода пенять. Сам же машину и погнал вперед… Сейчас остановимся, перекурим. После обеда туман, глядишь, и пройдет. Вернемся в роту своим ходом».
Он уже собирался ткнуть в спину Михальчука и скомандовать «стоп», но тот его опередил – напрягся за своими рычагами, ссутулился:
- Кажись, танк, товарищ лейтенант… Прямо по курсу, ровно на полночь.
- Какой еще танк, Михась? Из ума выжил? Вся рота позади. Нет здесь танков!
Но мехвод упрямо качнул головой:
- Вон, сами смотрите. В тумане идет, бок видать… Метров тридцать. Как есть, танк.
Под сердцем противно похолодело. Как будто сунул подмышку ком ледяного слизкого ила. Лейтенант Шевченко и сам приник к триплексу, пытаясь разглядеть среди жирных белых перьев хищный танковый силуэт.
Нет здесь танков, это он знал наверняка. Ни один танк их роты не смог бы их обогнать, а ведь курса они не меняли… Может, кто из подбитых после боя остался, небо коптит?..
- Бронебойный, - чужим и враз охрипшим голосом приказал Шевченко, - Готовься к бою. Курок, ищи цель. Стрельба по команде.
Четвертый член экипажа, сержант Лацин, проворно запихнул в широко-открывшийся орудийный зев тусклый цилиндр. Легко у него это получилось, ловко. Естественно, как почесать в затылке. Болтать Лацин не любил, зато работу свою знал.
А потом в триплексе мелькнула угловатая чужая тень, и лейтенант Шевченко обмер. То ли туман незаметно стал прозрачнее, то ли воображение подсказало недостающие детали, но он вдруг четко увидел в каких-нибудь двадцати метрах прямо по курсу незнакомый танк.
Не «Т-34», быстро подсказал инстинкт. Не старенький «КВ». Не «ИС». Конечно, и не коротышка-«БК». А что-то совершенно не похожее на знакомые силуэты советских танков.
Что-то чужое, хищное, совершенно незнакомое и очень большое, плывущее в тумане подобно боевому кораблю. Высокий ромбовидный корпус, напоминающий архаичные обводы первых танков, на нем – огромная, как скала, башня. Черты совершенно непривычные. Какие-то зловещие, жуткие, гипертрофированные. Как танк, вышедший не с заводского конвейера, а со страницы какого-нибудь страшного фантастического романа про буржуазные войны. Иллюстратор которого изобразил танк так, как видел его в своих ночных кошмарах: бронированная непропорциональная туша, башня гидроцефала, угловатые гусеницы…
«Экая махина… - присвистнул кто-то невидимый, пока лейтенант Шевченко заворожено глядел на выпирающего из тумана зверя, - И как она по грунту идет на таких узких гусеницах?..»
"Пантера"? Нет, "Пантера" куда меньше. "Тигр" формы другой, квадратный, как рубанком обтесан... А это... Мать честная, неужели "Тигр Королевский"?.. Лейтенант Шевченко ощутил, как изнутри все тело ошпарило соленым потом.
Это было ночным кошмаром, который вдруг выполз в реальный мир, и теперь неторопливо двигался встречным курсом на шевченковский «ИС». Не просто двигался, пер, не различая дороги, мрачный стальной осколок неизведанного, но очень неприятного мира. Лейтенант Шевченко увидел щербатую серую броню, заклепки, глазки бойниц и тысячи тех мелких деталей, которых не разглядишь издалека, но которые царапают сердце, стоит лишь оказаться вблизи.
Ствол – толстый, недлинный, как у мортиры. Из неуклюжего корпуса выпирает пониже еще один, подлиннее и поменьше. Кажется, и в спонсонах, нарывами вздувшихся на боках стального чудовища, что-то топорщится… Не танк, а передвижная крепость тонн на семьдесят. И сейчас все эти семьдесят тонн медленно и зловеще перли прямо на лейтенанта Шевченко, скрипя узкими гусеницами и громко пыхтя мотором…
Сейчас "Тигр Королевский" навалится на «ИС», как бульдозер на шаткий сарай, завизжит сминаемая сталь, тонко захрипит раздавленный мехвод…
Потом наваждение пропало, сменившись привычным ощущением боя. Кто-то в их роте называл его горячкой, но лейтенант Шевченко внутренне не был согласен с таким определением. В горячке действуешь импульсивно, не рассчитывая сил, не оглядываясь, обращая в удары всю ненависть, слепо – как в сельской драке.
Сам он в момент боя делался другим – осторожным, молчаливым, скованным, но в то же время – резким, как ядовитая змея. И мысли в голове мелькали короткие, скользкие, холодные, как змеиные хвосты.
- Вперед, Михась! – рявкнул он, ударив мехвода в левое плечо, - Вытаскивай! Влево тяни! Курок, огонь! Огонь! Под башню сади!
«ИС» взревел двигателем и ушел влево, неожиданно проворно для большой стальной туши, только завибрировал тяжелый корпус да окуляры больно ткнулись в переносицу. Вражеский танк, мгновенье назад нависавший над ними, вдруг оказался где-то правее – его неуклюжее изломанное тело не сумело среагировать так же быстро. А в следующее мгновенье пушка «ИС»а выдохнула из себя испепеляющий огонь, и весь корпус содрогнулся от этого выстрела, а в ушах тонко, по-комариному, зазвенело, несмотря на шлемофон…
- Попал! – радостно крикнул Курченко, и так у него по-мальчишечьи это получилось, что лейтенант Шевченко улыбнулся. А может, это просто судорогой исказило губы…
Кто ж с десяти метров, в упор, не попадет?..
В узкий прямоугольник триплекса не было видно деталей, но лейтенант Шевченко был уверен, что лобовая броня фашиста выдержала выстрел, окутавшись пучком тусклых и желтоватых, как прошлогодняя трава, искр. Еще бы, вон лоб какой… Такого в лоб не возьмешь, пожалуй. Ну ничего, мы на «Тиграх» привычные…
- Доворачивай, Михась! Танцуй! Не стоять! Бронебойный!..
Послушный сильным и в то же время мягким рукам Михальчук, «ИС» плавно потянул вперед, разминувшись с фашистом и довольно ворча. В боевом отделении стоял сильнейший запах сгоревшего тола, горький и кислый одновременно, но сейчас он казался почти приятен. Лацин уже тащил из боеукладки следующий снаряд.
Еще пять секунд. Четыре. Две…
- К стрельбе готов!
- В бок ему! В бок лепи!
Грузный "Тигр Королевский" попытался развернуться, его огромная башня поплыла в сторону, разворачивая жуткого вида мортиру, но лейтенант Шевченко знал, что успеет первым. Так и вышло.
БДУМММ!
Пуд стали ударил прямо в высокий бок фашиста, и сила удара была такова, что, казалось, тот сейчас перевернется… Или раскроется по шву, обнажая уязвимые потроха, трубопроводы и сорванные пласты бортовой брони.
Не перевернулся. И не рассыпался. Напротив, зло рыкнул, крутя башней в поисках обидчика. На боку чернел след сродни оспяному, только и всего.
- Уводи нас, Михась! Вперед пошел! Впе…
Огромный темный глаз вражеского дула уставился на «ИС» - невероятно быстрые электроприводы у этого уродца! – и лейтенант Шевченко вдруг понял, что сейчас его не станет. Ни его, ни экипажа, ни танка. А будет лишь ком мятой дымящейся стали посреди затянутого туманом поля.
Михальчук скрипнул зубами и налег на рычаги. Как борец, бросающийся из последних сил на противника. Швырнул танк вперед, и где-то под днищем башни заскрипело, как если бы верный «Иосиф Сталин» запротестовал, чувствуя предел своих возможностей…
Кажется, истинный предел его сил располагался на волос дальше того, где видел его лейтенант Шевченко.
Или на полволоса.
В голове у лейтенанта Шевченко что-то, оглушительно хлюпнув, лопнуло, и окружающий мир сжался до размеров поместившейся где-то в затылке ледяной точки. Точка эта быстро пульсировала, и вокруг нее вилась лишь одна мысль, совершенно бессмысленная и какая-то отстраненная – «Это как же так получилось?..».
Потом, совершенно без предупреждения, мир вернулся на свое прежнее место. Или это лейтенант Шевченко вернулся на свое место в этом мире. Он был сдавлен в раскаленной скорлупе, вокруг звенело, шипело, трещало и ухало, локти и колени натыкались на больно клюющие острые углы каких-то предметов, а еще кто-то хлестал его по щекам.
- …рищ … ант!
Он открыл глаза и увидел Курченко, чумазого, как трубочист, сверкающего глазами.
- Товарищ лейтенант!
Тогда он вспомнил, где находится. И удивился тому, что голова, хоть и немилосердно звенящая, все еще как будто торчит на плечах.
- Фугасом фриц зарядил! – Курченко засмеялся, увидев, что командир приходит в себя. Ну и выдержка у этого парня, - В башню нам треснул! Лишь задел! Живы!
Значит, в последний момент Михальчук успел отвести «ИС» на те сантиметры, что спасли им всем жизнь. Вражеский снаряд лопнул на башне, каким-то чудом не сорвав ее с погона и даже не заклинив.
Вот товарищ политрук Мальцев говорит, что чудес в мире не бывает, и все это – мракобесие и серость. А выходит, что иногда все-таки есть…
- Лацин! Заряжай! Бронебойным! – крикнул лейтенант Шевченко, насколько хватало легких. Легкие были, казалось, забиты едким сладковатым порошком. Но заряжающий и так прекрасно его слышал.
Фашистский танк торопливо разворачивался, его пушка неотрывно следовала за «ИС»ом. Он отчаянно работал своими узкими гусеницами, стараясь повернуться так, чтоб оказаться к своему более подвижному противнику носом, из которого торчала еще одна пушка. Этого маневра лейтенант Шевченко разрешать ему не собирался. Он знал, что «ИС»у и так безмерно повезло. Он уже использовал преимущество своей маневренности, но он был слишком грузен для того, чтобы ползать вокруг серого гиганта подобно муравью вокруг неповоротливого жука. Еще секунд двадцать, тридцать, и следующий выстрел фрица окажется роковым. Ударит «ИС» в бок, разорвав одним ударом пополам, как старую флягу…
Два танка танцевали в клочьях тумана, два огромных стальных тела, опаленных огнем, двигались в жутковатом танце с грациозностью больших и сильных механизмов. Величественное, страшное зрелище.
Но лейтенант Шевченко не думал, что оно продлится еще долго.
Курченко уже приник к прицелу, лицо из смешливого мальчишеского сделалось сосредоточенным и бледным. Не стрелял, ждал команды.
И получил ее.
- В зад фрица бей! Пониже! Огонь!
«Восьмидесятипятимиллиметровка» «ИС»а выплюнула снаряд точно в плоскую вражескую корму. И лейтенант Шевченко видел, как лопнули панели на ее поверхности, как ворохом осколков брызнул из туши врага металл. Двигатель фашиста, громко и натужно ревевший, вдруг кашлянул – и затих. Над его бронированным телом пополз черный жирный язык, хорошо видимый даже в тумане. Башня замерла, но даже в неподвижности, уставившись на своего соперника дулом, казалась грозной и опасной.
Но хищник уже был мертв, лейтенант Шевченко чувствовал это, как чувствует всякий опытный охотник. Фашистский танк хоть и остался жутким после своей смерти, уже не был опасен, стал просто уродливой металлической статуей, водруженной посреди поля.
- Курок, Лацин, за мной! «Пашки» к бою!
Лейтенант Шевченко, схватив «ППШ» - какая легкая и неудобная железяка – первым распахнул люк и вывалился наружу, чувствуя себя маленьким и невесомым на арене, где еще недавно сражались закованные в сталь многотонные воины. Туман облепил его лицо влажной липкой тряпкой. Он заметно рассеялся, но пропадать не спешил, драматически обрамляя поверженного противника белыми шевелящимися клочьями.
- Куда?.. – тревожно воскликнул за спиной Курченко, выбравшийся на броню.
- Фрица на абордаж брать! Держи люки под прицелом! Сейчас добудем!
Неподвижная громада вражеского танка вблизи выглядела старой и потрепанной. Как рыцарский доспех, изъявленный за многие года тяжелого использования тысячами шипов, лезвий и наконечников. Лейтенант Шевченко, коснувшийся стали рукой, чтоб запрыгнуть на гусеницу, даже ощутил мимолетную симпатию к этому страшному чудовищу, которое еще недавно было грозным и неуязвимым. Этот танк был старым солдатом, которой прошел через многое. Что ж, тем законнее гордость победителя. Ох и глаза сделает ротный!.. Тут забудется все – и туман, и ДОТ…
- Выходи! – крикнул он громко, ударив в круглый люк, - Хенде хох! Вылазьте зе бите!
Люк с готовностью распахнулся, точно только и ждал гостей. Под ним мелькнула огромная малиновая фуражка и незнакомое бледное лицо с прищуренными глазами. И еще – ствол массивного пистолета, который уставился гостю в лоб. Пистолет, как и танк, был громоздкий, не «парабеллум», но выглядел таким же неуклюже-грозным, как и танк.
Пришлось треснуть фрица валенком по челюсти. Подхватить враз обмякшее тело за шиворот и вытащить из люка, точно морковку из грядки.
«Повезло тебе, дурак, - мысленно проворчал лейтенант Шевченко, - Мог ведь и гранату внутрь отправить… А так, считай, только валенка отведал».
Впрочем, немчура оказался на удивление крепок. Потерял пистолет, но не сознание. И теперь ворочался в цепкой хватке. Лейтенант Шевченко отправил его на землю рядом с подбитым танком. Ничего, полежит пару минут и оклемается. Главное, чтоб языка не лишился. Его язык в штабе всех заинтересует…
- Вытаскивайте остальных! Кажется, их там много. Автоматы держать наготове, свинцом угощать без предупреждения! Много их там, сержант?
- Человек шесть будет, - пробормотал Курченко, опасливо заглядывавший в распахнутый люк, точно в резервуар с отравляющими газами, - Но вроде без оружия. Руки вверх тянут!
- Ну и выводи… Строй фрицев возле гусеницы. Вылазь, господа арийцы! Приехали.
- Приехать-то приехали, - сказал за его спиной Михальчук, тоже выбравшийся из «ИС»а и теперь поправляющий пыльный шлемофон, - Только не фрицы это, товарищ лейтенант.
- Что значит – не фрицы?
- А то и значит… На эмблему гляньте.
Лейтенант Шевченко глянул, куда указывает его мехвод, и ощутил во внутренностях тревожных липкий сквознячок. Там, на боку башни, где полагалось быть колючей острой свастике, белел, тщательно выписанный хорошей краской, двухголовый орел. Орел был выполнен схематически, но столь качественно, что узнавание наступало мгновенно.
- РОА, - выдохнул лейтенант Шевченко, - Власовцы! Вот так удача… Герб империалистический, российский, старого образца! Ишь ты как. Я думал, под крестом фрицевским воюют… Вот это удача нам сегодня подвалила, а!
Но мехвод скептически скривился.
- Не власовцы. Птица, да не та.
Присмотревшись, лейтенант Шевченко и сам понял, что поторопился. Действительно, двухглавый орел, удобно усевшийся на башне танка, на символ царизма никак не походил. Какой-то слишком хищный и... Бес его знает. Слишком современный, что ли. Не похож на тех куриц в завитушках, что на гербах буржуи рисовали.
- Если не немец… Ну и что это за птичка, а, Михась?
- Мне откуда знать, товарищ лейтенант? Только неместная какая-то.
- Румын?
- Румыны на телегах воюют. Куда им танк…
- Может, испанец? Из «Голубой дивизии»?
- Отродясь их в этих краях не было, товарищ командир. Никак не испанец.
- Итальянец?
- Итальянцы смуглые, вроде. А у командира ихнего – морда бледная, как молоко.
- Ладно, сейчас посмотрим на его морду… - пробормотал лейтенант Шевченко, подходя к типу с фуражкой.
У победы, вырванной чудовищным напряжением сил, оказался странный привкус. Вроде и бой выиграли, танк подбили, а тревожит что-то душу, покусывает клопом изнутри. Что-то было не в порядке, и командирский инстинкт, отточенный за три года войны в совершенстве, до звериного уровня, неустанно об этом твердил. Где-то ты, товарищ лейтенант, ошибся…
Пленный уже пришел в себя. Помимо фуражки, украшенной кокардой с тем же проклятым орлом, на нем оказалась длинная шинель с щегольскими отворотами, сама - глухого серого цвета. Странная, в общем, форма, которую лейтенанту Шевченко видеть не приходилось. Мало того, на боку пленного обнаружилась самая настоящая сабля, которую тот, впрочем, с похвальным благоразумием не пытался достать из ножен. Кавалерист, что ли?..
Сплюнув, лейтенант Шевченко глянул еще раз на огромную малиновую фуражку – и обмер. Точно вдругорядь вражеский фугас по башне ударил.
Сверкая глазами и хлюпая разбитым носом, из-под большого козырька на него смотрело лицо комиссара. Лейтенант Шевченко даже поежился, столь сильным и неожиданным было сходство. Настоящий комиссар в фуражке, и ряха такая, как у комиссара – острая, бледная, скуластая, свирепая. Как на старых фотографиях. Совершенно не итальянская ряха. Невозможно такую представить в окружении лощеных штабных офицеров или на парадной трибуне. Взгляд тяжелый, волчий. Таким взглядом можно гнать в атаку, прямо на захлебывающиеся в лае пулеметы. И убивать на месте таким взглядом тоже, наверно, можно.
Комиссарский, особенный, взгляд.
"Приехали, - угрюмо подумал лейтенант Шевченко, машинально напрягаясь от этого взгляда, как от вида направленного в его сторону орудийного дула, - Комиссара поймали неизвестной армии и непонятной национальности. Впрочем, называться-то он может как-угодно, а кровь в нем именно такая, как у наших отцов-чекистов, тут сомневаться не приходится..."
- Ну прямо как наш политрук Мальцев, - пробормотал Михальчук, тоже пораженный этим сходством, - Один в один… Ну и дела, товарищ лейтенант.
- Ничего, сейчас узнаем, кто это пожаловал… - лейтенант Шевченко приподнял странного офицера за ворот шинели и немножко тряхнул, - Шпрехен зи дойч?
«Комиссар» огрызнулся короткой тирадой на незнакомом танкистам языке. Едва ли он желал крепкого здоровья, но сейчас лейтенанта Шевченко интересовало не это.
- Не немецкий… - сообщил он глухо, - Я немецкий знаю немного, у разведчиков нахватался. Не немецкий это язык.
- А какой тогда?
- Не знаю. Не те мои институты, чтоб на языках складно брехать. Английский?
- Похож немного.
Лейтенант Шевченко покосился на своего мехвода с нескрываемым удивлением:
- Когда это ты в англичане записался, Михась?
Мехвод усмехнулся.
- До войны еще... В порту работал, на кране. Нахватался там с пятого на десятое, товарищ командир... Болтать не могу, но кое-что понимаю. Так, отрывочно.
- Значит, говоришь, по-английски наш офицер болтает?
- Похоже на то. Слова знакомые, как будто.
Они переглянулись. Мысль, родившаяся у одного, передалась другому взглядом, как по волнам невидимой радиостанции, и мысль эта была столь неприятна, что и высказывать ее не хотелось.
- Никак, англичанина подстрелили, - сказал наконец Михальчук осторожно, - Или американца. Теперь понятно, отчего танк чудной такой. Старье.
Тут и до лейтенанта Шевченко дошло, что грозный противник, побежденный ими в смертельной схватке, и в самом деле разительно напоминает первые танковые модели, всякие «Марки-4», которые он когда-то пионером разглядывал в журналах. Излишне громоздкий, с характерным ломанным корпусом, он выглядел скорее сухопутным кораблем, нежели современным танком. Вот тебе и «Тигр Королевский».
- Американец! – крикнул с брони Курченко, грозивший автоматом засевшему экипажу, - У американцев тоже птица на гербе, товарищ командир!
- Рухлядь у них танк, - прокомментировал Михальчук, - Я слышал, у американцев это часто. Нормальных танков нет, вот и ездят на всяком барахле тридцатых годов… А делать что будем, командир?
Лейтенант Шевченко посмотрел на пленного офицера. Бледный как бумажный лист, тот выглядел ничуть не напуганным, скорее – потрясенным. Он переводил взгляд с одного танкиста на другого, словно никак не ожидал увидеть перед собой обычные человеческие лица. Грубое лицо, привыкшее, казалось, выражать лишь непримиримую решительность и гнев, сейчас оно выражало только крайнюю степень замешательства.
Лейтенант Шевченко подумал, что и он сам, наверно, выглядит сейчас не лучше. Горе-победитель и горе-побежденный.
Делать нечего, надо искать выход из сложного положения.
- От лица Советского Союза, приветствую вас! – официально сказал он и протянул офицеру в фуражке руку, - Вэри гуд!
----------------------------------------------------------------------------------------
"Комиссар" (1/2)
В молочном киселе тумана танк шел вперед неохотно, медленно. Подвывая двигателем, он мягко полз сквозь густую завесу, в которой – лейтенант Шевченко готов был поклясться в этом – давным-давно растворился весь окружающий мир. Невозможно было представить, что в этой треклятой молочной гуще может существовать хоть что-то, кроме неверных теней и жирных клубящихся разводов. Что бывают где-то города, люди, дороги. Что идет где-то война и ползут в сотнях километров от них другие бронированные коробки на гусеницах, а внутри у них – такие же вымотанные люди в потрепанной военной форме…
Казалось, весь мир стал бездонным блюдом аморфного тумана, и только танк лейтенанта Шевченко – единственная вещественная его часть. И часть явно лишняя, заблудившаяся.
Танк сердился, ворчал дизелем, прокладывая невидимую тропу в этом кромешном киселе. Созданный для обжигающей схватки, для грохота боя, он не понимал, как здесь оказался и монотонно клял свой экипаж утробным механическим голосом. В голосе этом, состоящем из гула, хрипа и скрежета, чувствовалась обида большого и сильного существа.
- Ну едь ты, едь, старичок, - говорил ему время от времени лейтенант Шевченко, отчего-то чувствовавший вину перед танком, - Разворчался тут, малой… Твое дело простое, езжай себе вперед. Вот встретим фашиста, будет тебе работа. А пока едь себе.
Иногда, чтобы танку было легче, лейтенант Шевченко шутя пинал сапогом мягкую ватную спину мехвода:
- Михасик, зараза! Куда нас завел, сукин сын? Трактор колхозный тебе водить, а не «Иосифа Сталина». Вредитель фашистский…
- Бр-бр-бр-бр! - сердито и обижено отвечал снизу сержант Михальчук, перемазанный в масле и раскрасневшийся, - Это тут не я виноват, трищ лейтенант! Я как надо шел! По балочке и вниз, а потом налево. География тут дурная. Туман этот… Ни зги не видать, ни одного ориентира… Как в чан с манной кашей нырнули…
- География у него виновата! Трибунал по тебе плачет, вредитель! Какой приказ был? Приказ помнишь?
Приказ был прост, едва ли забудешь.
Дойти до расположения разведвзвода соседей за речкой. Разведчики вроде нашли пулеметный ДОТ немцев, но сами пока не уверены, просят подстраховать. Усилить разведвзвод танком, прикрыть броней. ДОТ, если таковой обнаружится, раскатать и выжечь. Вернуться своим ходом в расположение своей роты.
Приказ этот капитан Рыбинский довел до своих подчиненных кратко и веско, поглаживая коричневым пальцем карту. Приказ ерундовый, тем более, что и ДОТа наверняка там нет, просто психуют разведчики. Фашисты откатились отсюда с такой скоростью, что портки теряли, какие уж тут ДОТы… И танков нет, ни «Тигров», ни «Пантер», ни даже самой завалящей самоходки. Все, что могло двигаться, давно ушло – прочь от страшного артиллерийского гула и звенящих танковых клиньев.
Не приказ, словом, а легкая прогулка. Прокатиться километров десять, посидеть в сладко пахнущем осеннем подлеске, наскоро перекусить, да вернуться обратно – как раз к ужину и поспеешь. Вот тебе и прогулка. Залезли в проклятый туман – откуда его принесло по такой-то погоде? – сбились с пути, потеряли ориентиры. Не то, что ДОТ давить, самих себя сыскать бы…
- Долго прем, и все вслепую, - буркнул лейтенант Шевченко, злясь на себя, на туман, на разведчиков, на весь мир, - Сейчас уже, поди, к Берлину подходим…
- К Берлину не к Берлину, а до Парижу точно докатимся! – прыснул наводчик, смешливый Андрюха Курченко.
- Париж далеко от Берлина будет, - возразил мехвод Михальчук, но не очень уверенно.
- Ну верст десять, может… Тоже ведь Германия!
Школы наводчик Курченко не кончал, оттого в тонкостях гео-политических отношений между Германией и Францией не разбирался. Зато из штатной восьмидесятимиллметровки бил так же легко и метко, как из старого дедовского ружья, с которым ходил на соболиный промысел в тайгу. За это лейтенант Шевченко и включил его в свой экипаж. Париж от Берлина отличать не обязательно, а вот вылезет на тебя из кустов коварная «Пантера» с ее наглой рачьей мордой, тут уж у тебя две секунды – успел или нет…
- Странный туман, - сказал мехвод Михальчук, напирая на свои рычаги и монотонно ругаясь под нос, - Никогда такого не видал. Ну каша какая-то манная, ей-Богу. И, главное, упал как внезапно… Может, обождем, товарищ лейтенант? Постоим часик? Там оно развиднеется…
Мехвод был по-своему прав. Когда не знаешь, куда тебя занесло, переть вперед – дело дурное. В Берлин, может, и не занесет, а вот сверзиться с танком куда-то в овраг или налететь на валун – это запросто. Но стоять на одном месте отчаянно не хотелось. В мире, сотканном из жирных белесых нитей, и так было неуютно, остановка же означала бы, что танк со своим экипажем покорился судьбе. А этого лейтенант Шевченко не любил. И танк подводить тоже не любил.
- Двигаться тем же курсом! – приказал Шевченко отрывисто, вновь приникая лицом к резко-пахнущим резиновым окружностям триплекса, - Дорогу ищи! Может, повезет, вылезем из твоей каши… Ох, Михасик, Михасик!..
Он понимал, что вины Михальчука тут нет ни на копейку. Мехвод он был толковый, опытный, из тех, что танк чувствуют лучше собственного тела, а тугими рычагами управляют с легкостью вязальщицы, у которой в руках мелькают невесомые спицы. Никто не ожидал, что грозный «ИС», миновав знакомую, много раз хоженую балку, вдруг завязнет в густейшем тумане посреди ясного осеннего дня. Да так, что уже через несколько минут совершенно потеряет курс.
Потом пропала связь. Перхающая рация вдруг замолкла на полуслове, оборвав спокойную речь капитана Рыбинского, выговаривавшему кому-то из подчиненных за невнимательность. Замолкла – да так и не ожила. Напрасно лейтенант Шевченко то гладил ее по твердой теплой морде, то бил кулаком, как злейшего врага. Все частоты отзывались негромким механическим треском. Ни голосов, ни прочих звуков. Дело неприятнейшее, но в таком густом тумане, наверно, бывает. С одной стороны, крайне паршиво. Чувствуешь себя в большой консервной банке, которая задраена наглухо. В банке, которую утопили в непроглядно-белом болоте. С другой – хоть перед ротным пока не опозорились. И капитан Рыбинский не скажет ему после, грустно глядя в глаза – «Эх, лейтенант Шевченко… Опытный офицер, старый танкист – а тут такое выкинул. Танк в туман загнал, приказ не выполнил, топливо сжег. Эх, лейтенант…». И рапорт писать не будет, а так глянет, что тошно станет – словно в душу банку испорченных консервов вывалили…
«Ладно, - подумал лейтенант Шевченко, немного остыв, - Нечего на мехвода пенять. Сам же машину и погнал вперед… Сейчас остановимся, перекурим. После обеда туман, глядишь, и пройдет. Вернемся в роту своим ходом».
Он уже собирался ткнуть в спину Михальчука и скомандовать «стоп», но тот его опередил – напрягся за своими рычагами, ссутулился:
- Кажись, танк, товарищ лейтенант… Прямо по курсу, ровно на полночь.
- Какой еще танк, Михась? Из ума выжил? Вся рота позади. Нет здесь танков!
Но мехвод упрямо качнул головой:
- Вон, сами смотрите. В тумане идет, бок видать… Метров тридцать. Как есть, танк.
Под сердцем противно похолодело. Как будто сунул подмышку ком ледяного слизкого ила. Лейтенант Шевченко и сам приник к триплексу, пытаясь разглядеть среди жирных белых перьев хищный танковый силуэт.
Нет здесь танков, это он знал наверняка. Ни один танк их роты не смог бы их обогнать, а ведь курса они не меняли… Может, кто из подбитых после боя остался, небо коптит?..
- Бронебойный, - чужим и враз охрипшим голосом приказал Шевченко, - Готовься к бою. Курок, ищи цель. Стрельба по команде.
Четвертый член экипажа, сержант Лацин, проворно запихнул в широко-открывшийся орудийный зев тусклый цилиндр. Легко у него это получилось, ловко. Естественно, как почесать в затылке. Болтать Лацин не любил, зато работу свою знал.
А потом в триплексе мелькнула угловатая чужая тень, и лейтенант Шевченко обмер. То ли туман незаметно стал прозрачнее, то ли воображение подсказало недостающие детали, но он вдруг четко увидел в каких-нибудь двадцати метрах прямо по курсу незнакомый танк.
Не «Т-34», быстро подсказал инстинкт. Не старенький «КВ». Не «ИС». Конечно, и не коротышка-«БК». А что-то совершенно не похожее на знакомые силуэты советских танков.
Что-то чужое, хищное, совершенно незнакомое и очень большое, плывущее в тумане подобно боевому кораблю. Высокий ромбовидный корпус, напоминающий архаичные обводы первых танков, на нем – огромная, как скала, башня. Черты совершенно непривычные. Какие-то зловещие, жуткие, гипертрофированные. Как танк, вышедший не с заводского конвейера, а со страницы какого-нибудь страшного фантастического романа про буржуазные войны. Иллюстратор которого изобразил танк так, как видел его в своих ночных кошмарах: бронированная непропорциональная туша, башня гидроцефала, угловатые гусеницы…
«Экая махина… - присвистнул кто-то невидимый, пока лейтенант Шевченко заворожено глядел на выпирающего из тумана зверя, - И как она по грунту идет на таких узких гусеницах?..»
"Пантера"? Нет, "Пантера" куда меньше. "Тигр" формы другой, квадратный, как рубанком обтесан... А это... Мать честная, неужели "Тигр Королевский"?.. Лейтенант Шевченко ощутил, как изнутри все тело ошпарило соленым потом.
Это было ночным кошмаром, который вдруг выполз в реальный мир, и теперь неторопливо двигался встречным курсом на шевченковский «ИС». Не просто двигался, пер, не различая дороги, мрачный стальной осколок неизведанного, но очень неприятного мира. Лейтенант Шевченко увидел щербатую серую броню, заклепки, глазки бойниц и тысячи тех мелких деталей, которых не разглядишь издалека, но которые царапают сердце, стоит лишь оказаться вблизи.
Ствол – толстый, недлинный, как у мортиры. Из неуклюжего корпуса выпирает пониже еще один, подлиннее и поменьше. Кажется, и в спонсонах, нарывами вздувшихся на боках стального чудовища, что-то топорщится… Не танк, а передвижная крепость тонн на семьдесят. И сейчас все эти семьдесят тонн медленно и зловеще перли прямо на лейтенанта Шевченко, скрипя узкими гусеницами и громко пыхтя мотором…
Сейчас "Тигр Королевский" навалится на «ИС», как бульдозер на шаткий сарай, завизжит сминаемая сталь, тонко захрипит раздавленный мехвод…
Потом наваждение пропало, сменившись привычным ощущением боя. Кто-то в их роте называл его горячкой, но лейтенант Шевченко внутренне не был согласен с таким определением. В горячке действуешь импульсивно, не рассчитывая сил, не оглядываясь, обращая в удары всю ненависть, слепо – как в сельской драке.
Сам он в момент боя делался другим – осторожным, молчаливым, скованным, но в то же время – резким, как ядовитая змея. И мысли в голове мелькали короткие, скользкие, холодные, как змеиные хвосты.
- Вперед, Михась! – рявкнул он, ударив мехвода в левое плечо, - Вытаскивай! Влево тяни! Курок, огонь! Огонь! Под башню сади!
«ИС» взревел двигателем и ушел влево, неожиданно проворно для большой стальной туши, только завибрировал тяжелый корпус да окуляры больно ткнулись в переносицу. Вражеский танк, мгновенье назад нависавший над ними, вдруг оказался где-то правее – его неуклюжее изломанное тело не сумело среагировать так же быстро. А в следующее мгновенье пушка «ИС»а выдохнула из себя испепеляющий огонь, и весь корпус содрогнулся от этого выстрела, а в ушах тонко, по-комариному, зазвенело, несмотря на шлемофон…
- Попал! – радостно крикнул Курченко, и так у него по-мальчишечьи это получилось, что лейтенант Шевченко улыбнулся. А может, это просто судорогой исказило губы…
Кто ж с десяти метров, в упор, не попадет?..
В узкий прямоугольник триплекса не было видно деталей, но лейтенант Шевченко был уверен, что лобовая броня фашиста выдержала выстрел, окутавшись пучком тусклых и желтоватых, как прошлогодняя трава, искр. Еще бы, вон лоб какой… Такого в лоб не возьмешь, пожалуй. Ну ничего, мы на «Тиграх» привычные…
- Доворачивай, Михась! Танцуй! Не стоять! Бронебойный!..
Послушный сильным и в то же время мягким рукам Михальчук, «ИС» плавно потянул вперед, разминувшись с фашистом и довольно ворча. В боевом отделении стоял сильнейший запах сгоревшего тола, горький и кислый одновременно, но сейчас он казался почти приятен. Лацин уже тащил из боеукладки следующий снаряд.
Еще пять секунд. Четыре. Две…
- К стрельбе готов!
- В бок ему! В бок лепи!
Грузный "Тигр Королевский" попытался развернуться, его огромная башня поплыла в сторону, разворачивая жуткого вида мортиру, но лейтенант Шевченко знал, что успеет первым. Так и вышло.
БДУМММ!
Пуд стали ударил прямо в высокий бок фашиста, и сила удара была такова, что, казалось, тот сейчас перевернется… Или раскроется по шву, обнажая уязвимые потроха, трубопроводы и сорванные пласты бортовой брони.
Не перевернулся. И не рассыпался. Напротив, зло рыкнул, крутя башней в поисках обидчика. На боку чернел след сродни оспяному, только и всего.
- Уводи нас, Михась! Вперед пошел! Впе…
Огромный темный глаз вражеского дула уставился на «ИС» - невероятно быстрые электроприводы у этого уродца! – и лейтенант Шевченко вдруг понял, что сейчас его не станет. Ни его, ни экипажа, ни танка. А будет лишь ком мятой дымящейся стали посреди затянутого туманом поля.
Михальчук скрипнул зубами и налег на рычаги. Как борец, бросающийся из последних сил на противника. Швырнул танк вперед, и где-то под днищем башни заскрипело, как если бы верный «Иосиф Сталин» запротестовал, чувствуя предел своих возможностей…
Кажется, истинный предел его сил располагался на волос дальше того, где видел его лейтенант Шевченко.
Или на полволоса.
В голове у лейтенанта Шевченко что-то, оглушительно хлюпнув, лопнуло, и окружающий мир сжался до размеров поместившейся где-то в затылке ледяной точки. Точка эта быстро пульсировала, и вокруг нее вилась лишь одна мысль, совершенно бессмысленная и какая-то отстраненная – «Это как же так получилось?..».
Потом, совершенно без предупреждения, мир вернулся на свое прежнее место. Или это лейтенант Шевченко вернулся на свое место в этом мире. Он был сдавлен в раскаленной скорлупе, вокруг звенело, шипело, трещало и ухало, локти и колени натыкались на больно клюющие острые углы каких-то предметов, а еще кто-то хлестал его по щекам.
- …рищ … ант!
Он открыл глаза и увидел Курченко, чумазого, как трубочист, сверкающего глазами.
- Товарищ лейтенант!
Тогда он вспомнил, где находится. И удивился тому, что голова, хоть и немилосердно звенящая, все еще как будто торчит на плечах.
- Фугасом фриц зарядил! – Курченко засмеялся, увидев, что командир приходит в себя. Ну и выдержка у этого парня, - В башню нам треснул! Лишь задел! Живы!
Значит, в последний момент Михальчук успел отвести «ИС» на те сантиметры, что спасли им всем жизнь. Вражеский снаряд лопнул на башне, каким-то чудом не сорвав ее с погона и даже не заклинив.
Вот товарищ политрук Мальцев говорит, что чудес в мире не бывает, и все это – мракобесие и серость. А выходит, что иногда все-таки есть…
- Лацин! Заряжай! Бронебойным! – крикнул лейтенант Шевченко, насколько хватало легких. Легкие были, казалось, забиты едким сладковатым порошком. Но заряжающий и так прекрасно его слышал.
Фашистский танк торопливо разворачивался, его пушка неотрывно следовала за «ИС»ом. Он отчаянно работал своими узкими гусеницами, стараясь повернуться так, чтоб оказаться к своему более подвижному противнику носом, из которого торчала еще одна пушка. Этого маневра лейтенант Шевченко разрешать ему не собирался. Он знал, что «ИС»у и так безмерно повезло. Он уже использовал преимущество своей маневренности, но он был слишком грузен для того, чтобы ползать вокруг серого гиганта подобно муравью вокруг неповоротливого жука. Еще секунд двадцать, тридцать, и следующий выстрел фрица окажется роковым. Ударит «ИС» в бок, разорвав одним ударом пополам, как старую флягу…
Два танка танцевали в клочьях тумана, два огромных стальных тела, опаленных огнем, двигались в жутковатом танце с грациозностью больших и сильных механизмов. Величественное, страшное зрелище.
Но лейтенант Шевченко не думал, что оно продлится еще долго.
Курченко уже приник к прицелу, лицо из смешливого мальчишеского сделалось сосредоточенным и бледным. Не стрелял, ждал команды.
И получил ее.
- В зад фрица бей! Пониже! Огонь!
«Восьмидесятипятимиллиметровка» «ИС»а выплюнула снаряд точно в плоскую вражескую корму. И лейтенант Шевченко видел, как лопнули панели на ее поверхности, как ворохом осколков брызнул из туши врага металл. Двигатель фашиста, громко и натужно ревевший, вдруг кашлянул – и затих. Над его бронированным телом пополз черный жирный язык, хорошо видимый даже в тумане. Башня замерла, но даже в неподвижности, уставившись на своего соперника дулом, казалась грозной и опасной.
Но хищник уже был мертв, лейтенант Шевченко чувствовал это, как чувствует всякий опытный охотник. Фашистский танк хоть и остался жутким после своей смерти, уже не был опасен, стал просто уродливой металлической статуей, водруженной посреди поля.
- Курок, Лацин, за мной! «Пашки» к бою!
Лейтенант Шевченко, схватив «ППШ» - какая легкая и неудобная железяка – первым распахнул люк и вывалился наружу, чувствуя себя маленьким и невесомым на арене, где еще недавно сражались закованные в сталь многотонные воины. Туман облепил его лицо влажной липкой тряпкой. Он заметно рассеялся, но пропадать не спешил, драматически обрамляя поверженного противника белыми шевелящимися клочьями.
- Куда?.. – тревожно воскликнул за спиной Курченко, выбравшийся на броню.
- Фрица на абордаж брать! Держи люки под прицелом! Сейчас добудем!
Неподвижная громада вражеского танка вблизи выглядела старой и потрепанной. Как рыцарский доспех, изъявленный за многие года тяжелого использования тысячами шипов, лезвий и наконечников. Лейтенант Шевченко, коснувшийся стали рукой, чтоб запрыгнуть на гусеницу, даже ощутил мимолетную симпатию к этому страшному чудовищу, которое еще недавно было грозным и неуязвимым. Этот танк был старым солдатом, которой прошел через многое. Что ж, тем законнее гордость победителя. Ох и глаза сделает ротный!.. Тут забудется все – и туман, и ДОТ…
- Выходи! – крикнул он громко, ударив в круглый люк, - Хенде хох! Вылазьте зе бите!
Люк с готовностью распахнулся, точно только и ждал гостей. Под ним мелькнула огромная малиновая фуражка и незнакомое бледное лицо с прищуренными глазами. И еще – ствол массивного пистолета, который уставился гостю в лоб. Пистолет, как и танк, был громоздкий, не «парабеллум», но выглядел таким же неуклюже-грозным, как и танк.
Пришлось треснуть фрица валенком по челюсти. Подхватить враз обмякшее тело за шиворот и вытащить из люка, точно морковку из грядки.
«Повезло тебе, дурак, - мысленно проворчал лейтенант Шевченко, - Мог ведь и гранату внутрь отправить… А так, считай, только валенка отведал».
Впрочем, немчура оказался на удивление крепок. Потерял пистолет, но не сознание. И теперь ворочался в цепкой хватке. Лейтенант Шевченко отправил его на землю рядом с подбитым танком. Ничего, полежит пару минут и оклемается. Главное, чтоб языка не лишился. Его язык в штабе всех заинтересует…
- Вытаскивайте остальных! Кажется, их там много. Автоматы держать наготове, свинцом угощать без предупреждения! Много их там, сержант?
- Человек шесть будет, - пробормотал Курченко, опасливо заглядывавший в распахнутый люк, точно в резервуар с отравляющими газами, - Но вроде без оружия. Руки вверх тянут!
- Ну и выводи… Строй фрицев возле гусеницы. Вылазь, господа арийцы! Приехали.
- Приехать-то приехали, - сказал за его спиной Михальчук, тоже выбравшийся из «ИС»а и теперь поправляющий пыльный шлемофон, - Только не фрицы это, товарищ лейтенант.
- Что значит – не фрицы?
- А то и значит… На эмблему гляньте.
Лейтенант Шевченко глянул, куда указывает его мехвод, и ощутил во внутренностях тревожных липкий сквознячок. Там, на боку башни, где полагалось быть колючей острой свастике, белел, тщательно выписанный хорошей краской, двухголовый орел. Орел был выполнен схематически, но столь качественно, что узнавание наступало мгновенно.
- РОА, - выдохнул лейтенант Шевченко, - Власовцы! Вот так удача… Герб империалистический, российский, старого образца! Ишь ты как. Я думал, под крестом фрицевским воюют… Вот это удача нам сегодня подвалила, а!
Но мехвод скептически скривился.
- Не власовцы. Птица, да не та.
Присмотревшись, лейтенант Шевченко и сам понял, что поторопился. Действительно, двухглавый орел, удобно усевшийся на башне танка, на символ царизма никак не походил. Какой-то слишком хищный и... Бес его знает. Слишком современный, что ли. Не похож на тех куриц в завитушках, что на гербах буржуи рисовали.
- Если не немец… Ну и что это за птичка, а, Михась?
- Мне откуда знать, товарищ лейтенант? Только неместная какая-то.
- Румын?
- Румыны на телегах воюют. Куда им танк…
- Может, испанец? Из «Голубой дивизии»?
- Отродясь их в этих краях не было, товарищ командир. Никак не испанец.
- Итальянец?
- Итальянцы смуглые, вроде. А у командира ихнего – морда бледная, как молоко.
- Ладно, сейчас посмотрим на его морду… - пробормотал лейтенант Шевченко, подходя к типу с фуражкой.
У победы, вырванной чудовищным напряжением сил, оказался странный привкус. Вроде и бой выиграли, танк подбили, а тревожит что-то душу, покусывает клопом изнутри. Что-то было не в порядке, и командирский инстинкт, отточенный за три года войны в совершенстве, до звериного уровня, неустанно об этом твердил. Где-то ты, товарищ лейтенант, ошибся…
Пленный уже пришел в себя. Помимо фуражки, украшенной кокардой с тем же проклятым орлом, на нем оказалась длинная шинель с щегольскими отворотами, сама - глухого серого цвета. Странная, в общем, форма, которую лейтенанту Шевченко видеть не приходилось. Мало того, на боку пленного обнаружилась самая настоящая сабля, которую тот, впрочем, с похвальным благоразумием не пытался достать из ножен. Кавалерист, что ли?..
Сплюнув, лейтенант Шевченко глянул еще раз на огромную малиновую фуражку – и обмер. Точно вдругорядь вражеский фугас по башне ударил.
Сверкая глазами и хлюпая разбитым носом, из-под большого козырька на него смотрело лицо комиссара. Лейтенант Шевченко даже поежился, столь сильным и неожиданным было сходство. Настоящий комиссар в фуражке, и ряха такая, как у комиссара – острая, бледная, скуластая, свирепая. Как на старых фотографиях. Совершенно не итальянская ряха. Невозможно такую представить в окружении лощеных штабных офицеров или на парадной трибуне. Взгляд тяжелый, волчий. Таким взглядом можно гнать в атаку, прямо на захлебывающиеся в лае пулеметы. И убивать на месте таким взглядом тоже, наверно, можно.
Комиссарский, особенный, взгляд.
"Приехали, - угрюмо подумал лейтенант Шевченко, машинально напрягаясь от этого взгляда, как от вида направленного в его сторону орудийного дула, - Комиссара поймали неизвестной армии и непонятной национальности. Впрочем, называться-то он может как-угодно, а кровь в нем именно такая, как у наших отцов-чекистов, тут сомневаться не приходится..."
- Ну прямо как наш политрук Мальцев, - пробормотал Михальчук, тоже пораженный этим сходством, - Один в один… Ну и дела, товарищ лейтенант.
- Ничего, сейчас узнаем, кто это пожаловал… - лейтенант Шевченко приподнял странного офицера за ворот шинели и немножко тряхнул, - Шпрехен зи дойч?
«Комиссар» огрызнулся короткой тирадой на незнакомом танкистам языке. Едва ли он желал крепкого здоровья, но сейчас лейтенанта Шевченко интересовало не это.
- Не немецкий… - сообщил он глухо, - Я немецкий знаю немного, у разведчиков нахватался. Не немецкий это язык.
- А какой тогда?
- Не знаю. Не те мои институты, чтоб на языках складно брехать. Английский?
- Похож немного.
Лейтенант Шевченко покосился на своего мехвода с нескрываемым удивлением:
- Когда это ты в англичане записался, Михась?
Мехвод усмехнулся.
- До войны еще... В порту работал, на кране. Нахватался там с пятого на десятое, товарищ командир... Болтать не могу, но кое-что понимаю. Так, отрывочно.
- Значит, говоришь, по-английски наш офицер болтает?
- Похоже на то. Слова знакомые, как будто.
Они переглянулись. Мысль, родившаяся у одного, передалась другому взглядом, как по волнам невидимой радиостанции, и мысль эта была столь неприятна, что и высказывать ее не хотелось.
- Никак, англичанина подстрелили, - сказал наконец Михальчук осторожно, - Или американца. Теперь понятно, отчего танк чудной такой. Старье.
Тут и до лейтенанта Шевченко дошло, что грозный противник, побежденный ими в смертельной схватке, и в самом деле разительно напоминает первые танковые модели, всякие «Марки-4», которые он когда-то пионером разглядывал в журналах. Излишне громоздкий, с характерным ломанным корпусом, он выглядел скорее сухопутным кораблем, нежели современным танком. Вот тебе и «Тигр Королевский».
- Американец! – крикнул с брони Курченко, грозивший автоматом засевшему экипажу, - У американцев тоже птица на гербе, товарищ командир!
- Рухлядь у них танк, - прокомментировал Михальчук, - Я слышал, у американцев это часто. Нормальных танков нет, вот и ездят на всяком барахле тридцатых годов… А делать что будем, командир?
Лейтенант Шевченко посмотрел на пленного офицера. Бледный как бумажный лист, тот выглядел ничуть не напуганным, скорее – потрясенным. Он переводил взгляд с одного танкиста на другого, словно никак не ожидал увидеть перед собой обычные человеческие лица. Грубое лицо, привыкшее, казалось, выражать лишь непримиримую решительность и гнев, сейчас оно выражало только крайнюю степень замешательства.
Лейтенант Шевченко подумал, что и он сам, наверно, выглядит сейчас не лучше. Горе-победитель и горе-побежденный.
Делать нечего, надо искать выход из сложного положения.
- От лица Советского Союза, приветствую вас! – официально сказал он и протянул офицеру в фуражке руку, - Вэри гуд!
Librarium Warhammer 40000 фэндомы
Имперские технологии – удел техно-жрецов Марса, слуг Омниссии. Любые исследования и инновации противоречат кредо Омниссии и, таким образом, приравнены к ереси. Большинство ксено-технологий и даже некоторые достижения Темного Века также запрещены к изучению и любой, кто будет замешан в таких богомерзких исследованиях, подвергнется гонениям со стороны Адептус Механикус.
Тем не менее, существуют те, кто, несмотря на все опасности, продолжают свои еретические эксперименты и освобождают ужасы, разоряющие миры Империи. В секторе Каликсида техно-жрецам Марса часто приходится сталкиваться с такими ренегатами и их творениями, описанными в этой главе.
Тем не менее, существуют те, кто, несмотря на все опасности, продолжают свои еретические эксперименты и освобождают ужасы, разоряющие миры Империи. В секторе Каликсида техно-жрецам Марса часто приходится сталкиваться с такими ренегатами и их творениями, описанными в этой главе.
