&attribute_insert_4&
Skitarii Warhound Imperial Knight XV8 Crisis XV104 Riptide Fire warrior Reaver Miniatures (Wh 40000) Warlord KV128 Stormsurge Warhammer 40000 фэндомы Tau Empire Adeptus Mechanicus Imperium Collegia Titanica
Результаты поиска по запросу «
Гроб Эндрю и эшли
»
Wh Песочница Primaris Space Marine Space Marine Imperium Warhammer 40000 фэндомы
Пандоре пиздец
Новый шагоход примарисов
Doom Crusade black crusade Wh Roleplay Wh Other ролевые игры Warhammer 40000 фэндомы
Doom Crusade
Меня тут просили выкладывать апдейты, так что буду выкладывать апдейты.
Добавлены демонические машины (Стр. 391-396), пока что только общие правила и Неделимые оболочки. Правила из Tome of Decay на демонические машины были ОЧЕНЬ плохие и совсем не сочетались с общими правилами машин. Почти все пришлось делать с нуля. Хотя правила на создание кастомных демонмашин я постараюсь как-то адаптировать.
Фидбэк, критика и идеи как сделать лучше приветствуются.
Прочие Изменения:
Прокачка:
Талант Innumerations - изменены требования.
Талант Neural Triggers - парализует персонажа вместо оглушения.
Трейт Multiple Arms - непарная рука теперь работает как новая пара.
Арсенал:
Новые боеприпасы для автопушки.
Orks story многа букаф Невероятные приключения вежливого мека Warhammer 40000 фэндомы
Знаете, бывают порой такие моменты, когда вроде бы всенормально, но что-то приуныл. И вроде и работа есть, и деньги есть, и девушка,а все-рано настроения нет.
Это был Июль, или не Июль... короче говоря это было лето. Наменя тогда опять напала эта вот непонятная хандра и хотелось чего-то такогонеобычного, экстремального, но вместо этого я получал только унылый вид из окнана сонный город. Я стоял и просто смотрел в окно, и в этот момент всеизменилось...
Сначала был хлопок и небольшая вспышка в переулке, потомнепонятный гул и тишина. Делать все-равно было нечего так что я решил пройтисьи посмотреть что это было.
Пока я шёл я заметил что из переулка шел неяркий зеленоватыйсвет, но ни один прохожий будто не замечал его, только лишь я.
Конечно же было стремновато идти в переулок из которогоисходил загробный зелёный свет, но моё любопытство взяло верх.
Войдя в переулок, я не поверил своим глазам. Там был портал.ТАМ БЫЛ МАТЬ ЕГО ПОРТАЛ. Представлял он из себя зелёную воронку, испускающуюзелёное свечение.
Естественно, любой нормальный человек ушел бы подальше отэтого места, и я хотел уйти, но не мог. Мои ноги были скованы, от моего телаисходили потоки, утопающие в портале, меня засасывало в него...
***********
Первое что я заметил придя в себя это полное отсутствиекислорода и ужасную скованность. "Я что в гробу что-ли?": подумал я,но нет, это был не гроб. Лучше бы это был гроб...
Поняв что задыхаюсь я стал судорожно пытаться вырваться, имне это удалось. Я выпал из кокона, и вместе со мной из кокона выпали разныечернобльские зверушки.
Открыв глаза я пришел в настоящий шок: вокруг стояли орки.ОРКИ МАТЬ ИХ. Такие какими представляют их все любители фентези: зелёные,мускулистые, огромные, хотя нет, не так, они были ОГРОМНЫЕ.
-Эй, навичок, ты как тама? - спросил меня один из них.
-Ноумайно - попытался ответить я, но это было неудобно,что-то мешало говорить. И вот тут я реально пришел в настоящий шок. Я былорком. Прям зелёным. Прям мускулистым.
От такого переизбытка эмоций мне стало дурно и я, закатив глаза,стал проваливаться в обморок...
Когда я проснулся я понял что это был не сон. Орки никуда неделись.
Ко мне подошел один из них, он был в окровавленном фартуке ис ножом для пиццы в руке.
-Ты как сибя чустваишь? - спросил он меня.
- Да вроде нормально - было несложно говорить с такимизубами, я сразу же понял как это делать.
-Скока пальцев я паказываю? - спросил, показав три пальцадоктор.
-Три - сразу же ответил ему я.
По толпе прокатились возглазы вроде: "он умеитщитать?", "да он жи брэйнбой!"
Через толпу ко мне продрался один орк, который был ещебольше остальных. Вместо рук у него были протезы, а за спиной огромноеустройство, постоянно искрящееся.
-Так значит ты умнай паринь... пашли са мной, я уже давноищу сибе умнава приемника- сказал этот орк.
- Ну ладно, пошли- а что мне еще оставалось? Я хрен знаетгде, хрен знает когда и хрен знает зачем.
Для себя я подметил что испытываю к этому"ветерану" какое-то уважение, трепет. Может быть у этих орков так всеустроено что они невольно уважают старших?
Пока мы шли я постоянно оглядывался по сторонам, глазел наздания орков. Ну как здания, скорее кучи мусора скрепленные навозом. Да ивообще весь город был откровенно говоря помойкой. А вот дом этого старого оркаотличался. Это было двухэтажное, построенное из листов металла бунгало, рядом скоторым находился средних размеров ангар. Из этого ангара как раз выезжал...эмм... танк? Или что это? Да как это вообще может ездить?
-О, гроты закончили тижолый танк, ай малацы, сиводня ни будуих бить- довольно проговорил ветеран. - А как тибя завут та, малой?
-Я... я Гриша- ответил я.
- Миня звать Гарбар, я здеся мек и самый мудрай орк- сказалмек. Как ни странно я знал кто такой мек. И вообще я много чего знал из того,что раньше даже мне в голову не лезло.
-Так ты здесь главный?- спросил я его.
-Неееет, главнай тут Маргутц, он здесь самай сильнай, азначит самай главнай- ответил мне "мудрай орк". Мда, интересноеобщество, кто сильнее тот и прав.
Тем временем мы заходили к нему в дом и нас тут же окружилимелкие носатые твари, я бы сказал гоблины.
-Мы сделали ехалку, хасяин!- начали тароторить они. Невыдержав такого напора Гарбар просто раскидал их всех одним пинком по разнымуглам комнаты.
А комната собственно представляла собой цех, многоверстаков, станков. За некоторыми из них сидели и работали гретчины. Я не знаюоткуда я знаю кто они, наверное это просто заложено в мозг каждого орка.
Подведя меня к одному из станков Гарбар показал мне что-тонапоминающее автомат.
-Папробуй сабрать такую же- приказал мне он.
Делать нечего, будем собирать. Через пол часа кропотливойработы у меня вышло что-то... что-то. Взяв в руку мое изделие Гарбар сделал изнего несколько выстрелов.
-Как ты это сделал?! Оно ведь не заряжено!- удивился я.
-Какой жи ты тупой... ну сматри...- и он начал рассказыватьмне о Горке и Морке, о Грааа и о магии орков. Из его рассказа я понял что втеории все, во что верит орк по-сути должно работать. Тоесть если дать оркубревно и сказать что это шута, то оно будет стрелять! Поразительно! Нужно будетпотом самому это проверить.
Так началась моя жизнь среди орков, спонтанно и резко...
СПОЙЛЕР Wh Books Wh Other Vulkan Primarchs Magnus The Red Horus Heresy Wh Past Warhammer 40000 фэндомы
Ещё отрывок из Отголосков вечности про Магнуса и Вулкана.
В дополнении к посту https://joy.reactor.cc/post/5311357Ты готов меня выслушать?
Вулкан кивнул.
– Прекрасно. Я хочу, чтобы ты понял, брат. Империум – это ложь, которую мы приняли, чтобы хоть как-то определить своё место в реальности, с которой боимся столкнуться. Мы твердили друг другу, что Империум необходим, что мы делаем то, что должно. Твердили, что любой другой вариант оказался бы хуже для человечества. Но никто даже не предлагал посмотреть на всё со стороны. Наш Отец – тиран, и из всех ты должен был увидеть это первым. Наш Империум построен на лжи потенциального бога и жестокости Его крестового похода. Стал бы вообще великодушный монарх подстрекать людей к крестовому походу? При Императоре мы увековечили эту священную войну, которая высосала ресурсы из миров и унесла миллиарды и миллиарды жизней. Мы тратили людские души, как дешёвые монеты, и всё потому, что один человек сказал, что мы должны это сделать. Сколько культур мы уничтожили, Вулкан? Скольких мы ассимилировали и лишили жизненных сил, заменив их инновации нашим конформизмом? Сколько знаний мы уничтожили, потому что Отец решил, что никому не дозволено их изучать?
Вулкан обдумал слова брата. Планета катилась дальше, вполне размеренно, несмотря на астрономическую скорость. Здесь он уже не был ранен. Он носил свои доспехи, однако они были невредимы, не было изломанных кусков керамита, разбросанных по мосту.
– А, значит вот как оно заставило тебя думать? – Вулкан заранее знал ответ. – Существо, что пробралось в твою душу и отложило там свои яйца. Создание, что дёргает тебя за ниточки. Обещало ли оно знание? Изображало ли Императора как смерть просвещения?
За Магнуса ответило его выражение лица. Длинные рыжие волосы опустились, обрамляя лицо, и колдун откинул их с щёк.
– Имперская Истина – ложь. Созданную нами империю уже не реформировать, её можно лишь разрушить. В насилии она была рождена, в насилии же должна встретить конец. Как ты не понимаешь этого? Стоит только очистить доску, и мы сможем начать всё сначала, с незамутнённым взором, осознавая истины Вселенной.
– Выходит, это твоя принципиальная позиция, – сказал Вулкан. – Полагаю, по твоему мнению, всё, что ты сотворил, и всё, что сотворил Хорус, может быть оправдано.
Магнус резко повернулся.
– Я? Это я должен что-то оправдывать? Каждый раз, когда на меня нападали, я лишь защищался. Каждый раз, когда они пытались заставить меня замолчать, я старался высказать своё мнение. Империум щедро наказал мой легион, окутав нас своим лицемерием подобно погребальному савану. Мы лишь дали отпор.
Вулкан встретился взглядом с Магнусом, увидев в нем железную уверенность. Всё было бесполезно, он понимал это, но слова всё равно вырвались наружу.
– Взгляни же на ужасы, что вы обрушили на Терру. Массовые убийства, мутации. Магнус, ты принимаешь участие в вырождении своего вида… Ты не можешь и в самом деле думать, что не сделал ничего плохого. Даже ты, брат. Даже ты в своем высокомерии не способен и в самом деле верить, что это оправданно.
– Необходимость оправдывает всё. А всё, что сейчас происходит, необходимо. Без этой первозданной силы, без Хаоса наступит застой. Невежество вместо просветления, существование вместо жизни. И не я писал законы нашей вселенной, брат. Осознание истины не принесло мне радости. Но прятаться от неё я не намерен.
Вулкан посмотрел на него так, будто он говорил на другом, непонятном ему языке.
«Необходимо», значит, – Вулкан продолжил после одобрительного кивка своего брата. – Необходимо по мнению кого? Инопланетного бога, который возвысил тебя, а теперь требует геноцида?
Магнус стиснул зубы, и мир перевернулся…
...однако они не ушли далеко. Теперь перед ними горела Тизка, Город Света, мегаполис белых пирамид и серебряных шпилей. Город под ними пылал под яростью огня имперского флота. Золотые суда избранных Императора. Гладкие чёрные охотничьи корабли Безмолвного Сестринства и целый океан боевых кораблей серо-грозового цвета.
– Разрушение Просперо. – В глазах Магнуса читалась жажда убийства. Жажда убийства и горе. – Давай, поведай историю о нашем брате Руссе, принесшим смерть моему родному миру и всем его жителям. Скажи мне, Вулкан, ты бы отреагировал мирно, если бы он с той же целью прибыл на Ноктюрн?
Вулкану не нужно было лишний раз наблюдать за орбитальной бомбардировкой. Он уже читал отчёты, видел пикты, видеозаписи, общался со многими кустодиями, которые принимали участие в наземной атаке. И повелитель Саламандр не хотел заново переживать все эти откровения.
– Хорус солгал Руссу, Воитель заставил его напасть.
– Знаю. Это ничего не меняет.
– А должно. Ты, кто так высоко ценит правду, добровольно принял участие в уничтожении своего мира. Когда флот Космических Волков встал над Просперо, как ты поступил, Магнус? Пытался ли объяснить всё Руссу, просветить его? Использовал ли свой дар, чтобы предотвратить нападение? Или твоя вера в незаслуженное преследование заставила тебя думать, что Император послал Лемана с наихудшими намерениями? Все свидетельства очевидцев твердят, что ты заперся в своей башне, одобряя разрушение планеты как своё покаяние, но затем ты всё же решил сражаться, да, в последние часы, когда было уже слишком поздно остановить резню.
Вулкан указал на разрушения, снаряды и лучи, дождём сыплющиеся из верхних слоев атмосферы: удары лэнсов, десантные капсулы, медленнее опускающиеся боевые корабли.
– Так почему Император должен был приказать убить тебя и уничтожить твой легион? Ты вообще задумывался о масштабах этого бреда?
Магнус горьким хохотом рассмеялся над вопросом. Он махнул рукой в сторону от горящего города, и мир повернулся вновь.
Они снова находились в Паутине, но уже не на мосту. Они плыли по овальным туннелям, углы которых причинили бы боль человеческому глазу. Впереди нёсся огненный аватар, разрушая преграды из призрачной кости. Он не обращал внимания ни на что, слепой и глухой к орде демонов, следующих в Паутине по его следу.
– Это моих рук дело, – объяснил Магнус. – Я думал, Он хотел наказать меня за разрушение его Великого Труда. На мгновение Магнус сделал паузу, глядя на армии нерождённых словно в первый раз; демонов было так много, что они затемняли туннели. – Но откуда мне было знать? Он отказался рассказывать мне о Своём грандиозном плане. Если бы Он поведал...
Вулкан подавил желание сплюнуть от внезапно появившегося неприятного привкуса на языке.
– И снова ты видишь худшее во всех других, снимая с себя вину, если вообще замечаешь её. Зачем тебе нужно было знать о Великом Труде? Магнус, тебя предупреждали, чтобы ты не играл с варпом. Всех нас предупреждали об этом. Но ты не смог устоять. Ты верил, что знаешь больше, что знаешь лучше. Интересно, почему из всех только ты жалуешься, что тебяне посвятили в планы Отца? Почему Сангвиний не в ярости из-за того, что он никогда не знал о проекте Паутина? Почему я не в ярости от того, что меня также держали в неведении? Зачем тебе нужно было знать?
В глазах Магнуса блеснуло отражение пылающей фигуры впереди. Его прежнее "я", много лет назад мчавшееся предупредить Императора о предательстве Хоруса. И с его полётом Паутина превратилась в осквернённые руины.
– Знай я правду, то я бы никогда не… не сделал бы того, что сделал. Отец должен был рассказать мне…
Вулкан рассмеялся, не в силах поверить в услышанное.
– Как мог Отец предвидеть, что ты ослушаешься Его единственного приказа? Ты не только пользовался варпом вопреки Его воле, но ещё и подкрепил своё психическое предупреждение людскими жертвами. Как мог кто-то предположить, что ты опустишься до подобной мерзости?
Магнус медленно выдохнул, его пальцы вцепились в складки тоги. Он произнёс слово силы, и мир перевернулся.
Они были в Тронном Зале. Пылающий аватар воплотился перед учёными и техномагами, воплощающими в жизнь секретные планы Императора. Пылающий силуэт заставил портал Паутины открыться, заставил его излучать раненый свет. Пространство уже темнело от надвигающейся демонической орды.
Присутствующие кустодии – их очень мало, как они смогли бы предвидеть внезапную смерть мечты Императора? – открыли огонь по огненной фигуре. Магнус проигнорировал их ничтожный вызов, проигнорировал он и взрывы от его нежданного появления в лаборатории. Он парил перед Императором, словно призрак религиозного откровения, существо из древних фолиантов тех времён, когда легковерные люди ещё верили в подобные вещи.
– Я должен был предупредить Его, – произнёс Магнус, наблюдая за происходящим.
– Нет, – мягко ответил Вулкан. – Тебе казалось, что ты должен предупредить Его. Ты лишь верил в это, как и всегда. Ты верил, что тебе виднее, что ты должен действовать, что тебе одному известно, как нужно поступить. И ни разу за время всей этой бойни ты не подумал, что тебя что-то обманывает.
Колдун пристально посмотрел на брата.
– Почему ты говоришь со мной так, будто я лишь ничтожная пешка в этой партии регицида? И Воитель, и Император прекрасно знают, что я – самая ценная фигура на доске.
Вулкана не тронули ни слова колдуна, ни разыгравшийся перед ним катаклизм. Его тон был таким же размеренным, как и в довоенные дни.
– Тщеславие – вот что тебя манит. Ты задыхаешься от высокомерия, не в силах понять, что сам виноват в собственном падении. Все остальные, все сломленные чудовища Хоруса, по крайней мере, могут видеть прутья своих клеток. Даже сам Хорус, потерявший рассудок, чтобы тот служил ульем для Пантеона, в глубине души осознаёт, что потерял контроль. Ты единственный, кто всё ещё верит в собственную свободу.
В тишине Магнус покачал головой. Мир перевернулся вместе с этим движением.
Они остались в Тронном Зале, но колоссальные машины были перенапряжены и почернели, выведенные из строя эзотерическими силами. Рабочая атмосфера лаборатории сменилась воинственностью гарнизона. Место мечтаний человечества обратилось в казарму. И этот хронологический момент был гораздо ближе к настоящему времени. Именно так выглядел Тронный Зал, когда Вулкан находился здесь в последний раз.
Вулкан и Магнус присутствовали в этой точке в недавнем прошлом и дрейфовали через неё в нынешних воплощениях. Сейчас они наблюдали за собой у подножия Золотого Трона: Вулкан был неумолим, если не считать сожаления на его лице; Магнус проявился как существо из света, мерцающее в и из слоёв реальности, воспринимаемых человеческим глазом.
– Вот, – начал нынешний Магнус, наблюдая за Магнусом в прошлом. – Вот где я сделал свой выбор. Ты сам видел, как Император сделал мне Своё последнее предложение. Ты слышал, как Он обещал мне новый легион, если только я покину Хоруса и вернусь к вам. Это произошло всего несколько недель назад, брат. Или ты хочешь сказать, что забыл об этом?
Вулкан вздохнул. Он вдруг показался усталым.
– Здесь произошло нечто иное, Магнус. Последний незапятнанный осколок твоей души ворвался в Тронный Зал и молил о спасении. С тяжёлым сердцем Отец отказал тебе. Вот что я видел. Вот что произошло на самом деле.
Смех Магнуса послышался грубым, издевательским лаем.
– И ты говоришь мне, что обманули меня?
Вулкан слишком устал, чтобы попасться на эту удочку. Он встретил насмешку с полной серьёзностью.
– То, что проходит через тебя, эта сила Хаоса, что ты провозглашаешь свободой, – это не болезнь, ею нельзя заразиться при контакте. Это слой эмоций, скрывающийся за реальностью, эмоциональный яд. Он превращает заражённых в добровольных жертв их собственного проклятия. Ты раздираем этим, Магнус. Истощён и опустошён. Этот яд уже растекался по твоему легиону, по его крови и в генетическом коде твоих сыновей. Ты знаешь о нём как об Изменении Плоти. Когда ты заигрывал с Пантеоном, полагая, что вылечил своих сынов, всё, чего ты на самом деле добился, – лишь закопал заразу поглубже в своих же детей, скрыл её от глаз, отсрочил неизбежное. Эта штука, эта сила, она не поддаётся лечению, Магнус. Если ты начал гнить, то уже ничего не поможет, ничто и никто не спасёт. Только встанешь на этот путь, и твоя судьба решена.
– Подожди, Вулкан. Погоди. Как такое возможно? Откуда всё это знаешь?
В тишине, воцарившейся после этих слов, Тронный Зал начал исчезать. Золотистый туман окутал двух братьев, открывая участки архитектуры из призрачной кости.
Вулкан был неумолим, его голос становился все твёрже.
– Как Император может доверять тебе? Зачем Ему предлагать тебе новый легион, не говоря уже о месте рядом с Ним? Ты придумал собственное искупление, просто чтобы дать себе повод для гнева. Потому что тебе необходимо чувствовать себя так, будто выбираешь ты, а не тебя. Существо, что возвысило тебя, никогда не позволит увидеть цепи, которые сковали тебя с его волей.
Сгущающийся туман был повсюду. Магнус почувствовал перемену в себе, какое-то притяжение, рывки, ощущение триллиона нитей, вплетённых в клетки его тела, которые всё тянут и тянут.
– Как?.. – спросил Магнус, едва переводя дыхание. Там, где туман касался его тела, плоть примарха темнела и набухала. Тени рваных крыльев нависали над плечами. – Откуда ты всё это знаешь?
Вулкан остался на месте, недвижимый и безмолвный.
– Кто ты? – вопросил снова Магнус.
Мир перевернулся, и на этот раз не по воле Магнуса.
Dark Eldar Aeldari Librarium Warhammer 40000 фэндомы
Возрождение и одержимость
В темном зале повисла тишина ожидания, не нарушаемая ни единым вздохом. Плененная миропевица Ларайин лежала на операционном столе в середине помещения, ничем не связанная, но как будто приколотая к поверхности немигающими лучами дюжины ярких светильников. Диадема из холодного металла сжимала ее лоб, и шелковистые провода тянулись от нее к зловещим контейнерам с оборудованием, стоящим рядом. Над ними склонилась похожая на тощее пугало фигура Беллатониса, а его белые руки с длинными пальцами порхали по полированным консолям управления, как испуганные птицы. Над всем этим нависали два одинаковых саркофага с хрустальными крышками, будто лица древних богов, явившихся на судилище.
— Вот так, — сказал Ларайин мастер-гемункул, — теперь мы почти готовы начинать. Прости меня за отсутствие физических уз — как я уже упомянул, чувство полной беспомощности порой может сыграть роль.
Он осторожно приподнял одну ее тонкую руку, стиснув запястье двумя пальцами, и позволил ей вяло упасть обратно на стол.
— Ты когда-нибудь слышала об оружии под названием террорфекс, моя дорогая? Полагаю, было бы удивительно, если бы ты знала, ведь это устройство — большая редкость даже здесь, в вечном городе. Видишь ли, террорфекс изготавливается из призрачной кости, а ее сложно найти, так как в Комморре ее производить невозможно. Призрачную кость приходится… добывать у различных разновидностей эльдаров, таких, как жители искусственных миров и твой собственный народ. Мы используем этот ресурс на многие нужды, и поэтому в наши дни террорфексы изготавливаются нечасто. Печально, что такое изящное устройство выходит из употребления… но я отклоняюсь от темы. Террорфекс работает так: психически внушает столь кошмарные видения, что жертва становится совершенно беспомощна. Для этого призрачную кость насыщают негативной энергией, и она служит своего рода катализатором. На деле ее задача — просто, так сказать, распахнуть врата и позволить твоим собственным страхам безраздельно править разумом. Ты оказываешься в персональном аду собственного изготовления, — гемункул сделал паузу, повернулся и улыбнулся ей. — Настоящий деликатес.
Он шагнул в сторону, чтобы лучше рассмотреть лицо Ларайин. Девушка провела уже много часов в его присутствии, и гемункул ни разу не сделал ничего, что напрямую бы повредило ей. Все это время он был, скорее, приторно-ласковым. Миропевица не могла пошевелиться, но сама ее душа инстинктивно чувствовала его скрытую злобу и корчилась, пытаясь вжаться в какое-то безопасное внутреннее укрытие. Беллатонис усмехнулся.
— Я уже давно изучаю, — продолжал он, — принципы работы благородного, но, к несчастью, позабытого террорфекса. Я считаю, что смогу применить их для своих целей более аккуратным и точным способом. Первоначальные тесты оказались многообещающими, и в твоем случае я, судя по всему, нашел идеальный способ достичь полного контроля. Видишь ли, физическая боль имеет свои ограничения. Тело просто чудесно экипировано для того, чтоб защитить себя от нее, а разум наделен способностью впадать в состояние тупого безразличия — что некоторые считают трансцендентным состоянием — причем с весьма неприятной скоростью. Ментальные страдания, с другой стороны, всегда свежи и непосредственны, и укрыться от них совершенно невозможно.
— Твое создание вообще будет хоть на что-то способно в ближайшее время? — лениво поинтересовалась Кселиан.
Иллитиан слегка заерзал рядом с Кселиан. Оба стояли в тенях, наблюдая за работой гемункула.
— Подготовительные мероприятия должны проводиться в правильном порядке и в своем темпе, — ответил Иллитиан, подавляя собственное раздражение, вызванное длинными лекциями гемункула. — Нельзя торопить столь великое начинание просто потому, что нам скучно или неудобно, как бы прискорбно это не было.
Кселиан это не удовлетворило.
— Знаешь, Эль’Уриак вряд ли сильно впечатлится, воскреснув в такой сырой норе, как эта. Ты бы мог, по крайней мере, предоставить что-нибудь, чтоб освежиться и поразвлечься.
Иллитиан и впрямь начинал сожалеть, что выбрал для этого дела то, что фактически было глубоким и мокрым полуподвалом. Он уже приказал переделать окружающие камеры в склады и арсеналы, но фантазиям о том, чтоб превратить подземелье в тайную базу операций, не суждено было развеять стойкое зловоние разложения.
— То, что мы начнем здесь — процесс медленный и долгий, — терпеливо объяснил он, хотя в действительности терпение у него уже заканчивалось. — Могут понадобиться месяцы или даже годы, и только потом Эль’Уриак сможет окончательно покинуть саркофаг. Прежде чем этот день настанет, я перемещу его в более подходящие условия. А пока что, благородная леди, секретность важнее, чем внешний вид и удобство.
— Действительно? И какие меры ты принял, чтобы заткнуть болтливые языки, Ниос? Аэз’ашье, конечно, можно верить, но Морр служит Вечному Царствию, и я вижу одного из чахлых прислужников гемункула прямо здесь, в этой комнате. Где второй? А отступник? Если учитывать, что шальное слово любого из них может обрушить на нас всю ярость тирана, то, по моему мнению, твои требования к секретности не так уж высоки.
— За наемником Харбиром следят, и очень скоро с ним может произойти прискорбный несчастный случай. Однако Беллатонис питает некую непонятную привязанность к этому отребью, поэтому я пока что не тронул его. Юный отступник, Синдиэль, занят изучением всех удовольствий, которые может подарить невоздержанность, и его верность легко купить. Все под контролем, Кселиан, расслабься и попробуй насладиться моментом.
Беллатонис бросил на них несколько резкий взгляд, потом с угрюмым видом подошел к пыточным устройствам и замер, ожидая сигнала к началу. Увидев, что этот самый момент настал, Иллитиан высокомерно поднял подбородок и произнес:
— Начинай.
Беллатонис совсем немного отрегулировал свою машину, и Ларайин тут же захлестнул обжигающий душу ужас. Она заново пережила то ощущение, когда впервые пробудилась в лаборатории Беллатониса, мгновение в мгновение, вплоть до каждой крошечной капельки пота на коже. Чувство беспомощности и тошнотворного страха вспыхнуло в ее разуме с такой силой, что она начала хватать ртом воздух. Этот миг повторился, сфокусировался, стабилизировался, а затем растянулся на долгое, долгое время.
— Идеально, — сказал голос где-то вдалеке. Он совсем потерялся среди сокрушительных волн кошмара. Внезапно воспоминание исчезло, как вспышка молнии. На лоб Ларайин опустилась тяжелая, холодная металлическая диадема, и ей показалось, что она чувствует ее внутри черепа, как будто какой-то незваный гость вторгся в ее память и начал рыться в воспоминаниях. Стыд, отвращение и унижение корчились внутри нее, и она уже не могла сказать, пришли они извне или были порождены ее собственным разумом.
— Так, у нас есть базовые данные. Можно продолжать, — продолжал голос, педантичный, но теперь еще и взволнованный, почти восторженный. Вокруг нее вырос Мировой Храм, сырая пыточная комната откатилась назад, как декорация, сменившись стенами из живого камня и нежно звенящими водопадами. Она заново пережила ощущение осквернения и ужаса, когда Дети Кхейна прокрались в святилище. Вновь ее парализовал собственный ужас, и она приросла к месту, не в силах отвести взор и глядя, как вошли убийцы и сразили стражников, которые отдали жизни, чтобы защитить ее. Это была ее вина, ее позор, ее наказание.
Изгибающаяся нить психической энергии, текущей перед саркофагом Крайллаха, превратилась в реку эфирной амброзии, которая ласкала его ободранное тело и насыщала иссохшую душу. Дыхание настоящей жизни проходило сквозь него, принося удовольствие, которого он не знал уже тысячу лет. Новая кожа, свежая и розовая, как у новорожденного, уже разрасталась на его красных костяных руках. Он застонал от наслаждения, купаясь в страданиях чистого сердца.
И вдруг Крайллах почувствовал нечто неправильное. Совершенно неправильное. Некое… присутствие, растущее неподалеку, едва уловимый духовный след, который сначала показался ему несущественным. Архонт чувствовал, что оно усиливается, образует что-то вроде трещины в реальности, которая неумолимо становится все шире. Широкая река оживляющей энергии утекала в нее, как в водоворот, уходила от Крайллаха, чтобы напитать растущую сущность. Он беспомощно заскулил, лишившись энергии, которой так отчаянно желал, но все попытки привлечь внимание прислужников, которые расплывчатыми пятнами бродили внизу, снова были проигнорированы. И что еще хуже, он ощутил, что таинственная сущность начала приходить в полное сознание, как будто медленно разворачивался внушающий ужас цветок.
Нет.
Разум Ларайин сконцентрировался на этом единственном слоге и схватился за него, как за скалу посреди бушующего потопа. Нет. Держась за крошечный обрывок своей личности, она с трудом вытягивала свою душу из трясины. Нет. Не она повинна в смертях и страданиях, ведь их убили Дети Кхейна, а не она.
Беллатонис тихо выругался, заметив, что темная энергия, вытекающая из девы, замедлилась и истончилась до десятой части прежнего потока. Он начал настраивать машину, искать в ее сознании новые уязвимые места. Возможно, это что-то из самых ранних детских воспоминаний, из того времени, где рассудку сложнее возводить преграды. На девственных мирах обитало великое множество примитивных и прожорливых членистоногих, с которыми могла встретиться юная экзодитка…
Несколько секунд тонких подгонок, и страх снова нахлынул на Ларайин с полной силой, когда она увидела волну кровососущих клещей, каждый из которых был больше ее маленькой ладони.
Снова взвилась психическая буря, и Крайллах отшатнулся. На несколько драгоценных мгновений, когда поток почти угас, отвратительное присутствие напротив него ослабело. Но теперь оно вернулось и было еще более голодным, чем раньше. Водоворот в реальности снова открылся, и чудовищный разум, скрывавшийся за ним, полностью ожил.
Взгляд его новых глаз пронзил Крайллаха со всех сторон одновременно, изнутри, снаружи, и с углов, которым не было имени. Оно изучило каждую его часть, каждый миг долгой жизни, от рождения до смерти, безжалостно вывернуло его наизнанку, производя ужасную духовную вивисекцию. Наконец оно заключило решение. Септические энергии сконцентрировались и хлынули в содрогающееся тело Крайллаха потоком психического гноя из раковых опухолей на теле реальности, переполняя его пустую душу. Жизненные матрицы переделывались и менялись, демонический ткацкий станок судьбы, завывая, лихорадочно выплетал новые пути. Запертый внутри хрустальной гробницы, Крайллах корчился в восьми измерениях и возрождался.
Многомерный разум внедрил свое семя и теперь принялся за окончательное сотворение собственного тела. Черпая силу из потока темной энергии, оно облачило себя в маскирующий наряд, превращая сырую материю варпа в подлинное вещество. Вырастали кости и прикрывали себя хрящами, сухожилия и связки резко, как хлысты, падали на свои места, мышечная ткань обволакивала собой новорожденные конечности и туловище и затвердевала, как воск. В считанные секунды кожа расползлась по трупу, похожему на манекен, и растянулась, чтобы вместить толстые мышцы и широкую грудь. Пальцы зашевелились, наполнившись новой жизнью, и стиснулись в кулаки.
Иллитиан чувствовал струю психической энергии, исходящей из миропевицы, несмотря на то, что большая ее часть была направлена к саркофагам наверху. Призрачные пальцы пощекотали его разум, отчего он невольно улыбнулся. Кселиан тихо застонала от удовольствия, когда поток усилился, и фантомная щекотка превратилась в чарующие ласки. На каждом открытом куске металла заискрилось статическое электричество, сверкающие колдовские огоньки поползли по свисающим с потолка саркофагам. Он почувствовал какую-то тревогу, но ощущение переросло в пульсирующее наслаждение.
Каждое мгновение, каждая деталь была приятна — развалины, по-клоунски мечущиеся туда-сюда в прорезиненных костюмах, блеск светильников, белолицый гемункул, сконцентрировавшийся на своей машине, бледная невеста боли на каменной плите и голодные недомертвецы, беснующиеся в своих подвесных гробах. Казалось, что для него разыгрывает представление целый театр, и комичные манекены сбегаются на крошечную сцену ради его удовольствия.
Чувство тревоги вернулось, показавшись из-под волны наслаждения, как темный камень во время отлива. Слишком быстро. Он сфокусировался на этой мысли и вцепился в нее. Слишком быстро. Он думал, что процесс будет долгим и утомительным, что он только начнется сегодня, а завершится в какой-то неопределенной точке в будущем. Но сила, вырвавшаяся на свободу, говорила ему, что он был не прав. Иллитиан не был мастером Хаотики, его исследования пелены ограничивались лишь тем, что он мог использовать для своих целей. И все же он чувствовал, как в лаборатории напряженно растягивается реальность. Нельзя допустить, чтоб энергия продолжала течь таким мощным потоком, иначе произойдет катастрофа.
Он открыл рот, чтобы приказать Беллатонису прервать процедуру. Но прежде чем слова сорвались с губ, хрустальный фасад одного саркофага взорвался, разметав повсюду осколки, и все светильники в помещении отключились. Развалины закричали от страха, но их быстро заткнул рык Беллатониса.
— Свет, быстро! — скомандовал Иллитиан. Кто-то зажег ручной фонарь, повсюду затанцевали гротескные тени. В тусклом освещении стала видна незнакомая фигура, стоящая у плиты в центре помещения. Широкоплечий, золотоволосый мужчина, мокрый от амниотических жидкостей саркофага и покрытый легкими порезами от кусков разбитого хрусталя. Он присел рядом с миропевицей и поглаживал ее лицо с расширенными от ужаса глазами. Когда он поднял взгляд, все в помещении на миг застыли на месте, почувствовав, что незнакомец глядит прямо сквозь них, читает их личности и понимает о них больше, чем они сами.
— Она ранена, — сказал он глубоким медоточивым голосом. — Помогите ей.
Осколки хрусталя пронзили бледную плоть миропевицы, которая теперь лежала в растущей багряной луже. Развалины немедленно повиновались и с неподобающей торопливостью бросились к ней с бинтами и шприцами. Новоприбывший поднялся и уверенно зашагал к Кселиан и Иллитиану — как заметил последний, совершенно не обращая внимания на острые куски стекла под ногами.
Иллитиан попытался придумать, как ему снова взять ситуацию под контроль. Это даже в самом отдаленном смысле не подходило под план. Мужчина источал величие, уверенность и благородство, которое внушало благоговение и требовало незамедлительного подчинения. Подчинения, с горечью подумал Иллитиан, порожденного не страхом, но желанием доставить ему удовольствие и заработать его похвалу долгим и прилежным трудом. Даже сейчас, облаченный лишь в размазанный ихор и собственную кровь, он казался выше всех, кто был в комнате, как будто носил невидимую корону. Иллитиан понял, что сразу возненавидел его.
— Добро пожа… — начал архонт Белого Пламени, но пришелец перебил его:
— Пожалуйста, позвольте мне для начала возблагодарить вас обоих за мое возвращение. Без вашей помощи я бы до сих пор был заперт в Шаа-доме. Сколько времени прошло?
— Три тысячи лет, — ответила Кселиан с понимающей улыбкой.
— Неудивительно, что я чувствую себя столь иссушенным! И Вект все еще у власти, я прав?
— Почему ты так считаешь? — спросил Иллитиан резче, чем ему хотелось. Эль’Уриак запрокинул голову и рассмеялся. Это был открытый хохот над дружеской шуткой.
— Зачем еще я мог тебе понадобиться? — ответил он. — Только враги Векта желают моего возвращения, и это значит, что Вект должен быть жив. А если он жив, он должен быть у власти.
— Истинная правда, — желчно сказал Иллитиан. — Тогда я скажу прямо — присоединишься ли ты к нам и поможешь ли свергнуть тирана? Готов ли ты посвятить себя этому деянию?
К изумлению Иллитиана, высокий эльдар обнял его. Движение было таким быстрым, а объятия столь крепкими, что на миг он испугался за свою жизнь. Эль’Уриак пристально посмотрел ему в глаза и проговорил:
— Я перекую твои войска в машины разрушения, которые сокрушат всех твоих врагов до последнего, я поселю смятение среди твоих недругов и расплачусь по счетам с твоими друзьями, так что они никогда больше не подвергнут сомнению верность к тебе. Я помогу тебе подняться к самому зениту могущества, и вместе мы уничтожим тирана, как я должен был сделать много лет назад. Я бы пообещал тебе все это просто в благодарность за то, что ты для меня сделал, но я поклянусь в этом жизнями тех, кто жил в моих владениях, кого убил Вект. На этот раз я ударю первым. На этот раз Вект почувствует мой клинок.
Эль’Уриак отпустил его, и Иллитиан сделал маленький шажок назад, чувствуя головокружение. Беллатонис стоял поблизости и с растущим волнением пытался привлечь внимание Иллитиана. Похоже, новости у него были не самые лучшие. Архонт воспользовался этой возможностью, чтобы вырваться из эмоционального водоворота Эль’Уриака.
— Что такое, Беллатонис? — резко спросил Иллитиан. Его раздражение теперь сконцентрировалось на источнике, которым был мастер-гемункул. Развалины опустили саркофаг Крайллаха, сняли его с цепей и теперь освобождали свежее розовое тело от трубок, перевязок и густых амниотических жидкостей. Архонт Вечного Царствия выглядел, как новорожденный с плотно зажмуренными глазами.
— Мне надо обсудить с вами некоторые… аномалии, которые могли произойти, мой архонт, — сказал Беллатонис, поминутно кланяясь. Мастера-гемункула, видно, что-то глубоко тревожило, иначе он не стал бы так бездумно напрашиваться на гнев архонта.
— В чем дело, гемункул? — холодно ответил Иллитиан. — У нас впереди много работы, и у меня нет времени медлить. Что с Крайллахом? Он нормально возродился?
Он заметил, что Беллатонис упорно старается не смотреть прямо на Эль’Уриака.
— Да, мой архонт, но в этом-то и дело. Аномалия. Все слишком быстро. Оба ожили невероятно скоро. По моим расчетам…
— Достаточно! — взревел Эль’Уриак.
Беллатонис внезапно отлетел в сторону, как будто в него врезался невидимый кулак. Длинное тело гемункула с хрустом ломающихся костей врезалось в стену на расстоянии пяти метров, сползло по ней и замерло неподвижной скомканной кучей на полу. Зал наполнился треском психической энергии, глаза Эль’Уриака сверкали внутренним огнем. Все присутствующие замерли, шокированные столь грубым использованием такой огромной мощи. Иллитиан охнул, увидев, как один из развалин Беллатониса, тот, кого звали Ксагор, бросился на возрожденного архонта с одним только ножом. Его рука рванулась к собственному оружию, чтобы сразить обезумевшего глупца до того, как он успеет ранить Эль’Уриака. Но Иллитиан не успел ничего сделать. Один взгляд Эль’Уриака превратил нож развалины в массу жидкого металла. Прислужник закричал и повалился на пол с сожженной до запястья рукой. Поток психической энергии усилился так, что она, казалось, начала сочиться из воздуха, густая, как патока
— Ты прав, — с ледяным спокойствием сказал Эль’Уриак, — у нас впереди много работы, друзья мои, слишком много, чтобы нас отвлекали тривиальности. Я уже достаточно долго ждал. Возьмемся за дело без промедления.
Иллитиан обнаружил, что согласно кивает, и все мысли о судьбе гемункула на время исчезли из его головы, вытесненные чарующей харизмой Эль’Уриака. Архонт снова почувствовал подъем духа. Все шло просто идеально.
Dreadnought conversion Imperium Ultramarines Miniatures (Wh 40000) Warhammer 40000 фэндомы
Отличный комментарий!