Если Убийца Судьбы присоединится к Империуму Человечества

Мефистон: Кровь Сангвиния

Выложила как дура. Перезалью нормально.

Химические сферы, Аркс Анджеликум, Ваал.
Антрос думал, что в этот раз у него будет возможность исследовать убежище Диурнал более тщательно, но Рацелус не дал ему и секунды передышки. Библиарий успел проронить лишь несколько слов, пока вел его с башни Орбикуляр, специально направившись к личным палатам Мефистона через бесконечные сумерки Библиариума. После того, как они достигли питаемого энергией звезды колосса, черно-багровой статуи ангела в центре убежища, Рацелос провел Антроса между стоп фигуры, через ряды стражей и боевых сервиторов вниз, к комплексу подземных проходов. Сырые, покрытые мхом крипты выглядели столь же старыми, как и их сестры под Карцери Арканум. Архитектура оставалась схожей по стилю, но эту часть Либрариума Антрос раньше никогда не видел. По мере того, как Рацелус вел его все дальше и глубже в подземелья, воздух становился по странному влажным, вода начала стекать с доспехов Антроса, обрамляя его наголенники и наручи мерцавшими в свете факелов каплями.
Пока помещения становились все темнее и теплее, Антрос понял, что они здесь одни. У толстых, рокритовых дверей не было стражи, хотя их и охраняли по-другому. У каждой двери Рацелус шептал несколько слов и рисовал в воздухе пальцем символы. После этого, в центре двери появлялась мерцавшая руна и, с шипением гидравлики, двери открывались.
Они дошли до каменной двери, которая была больше и лучше украшена, чем все остальные. Она выглядела древнее, чем окружающие крипты. Изображения, вырезанные в мраморе, по прошествии многих веков эрозии, стали почти неразличимы. Читаемым оставалось только одно из них. В самом центре двери были изображены две цифры: IX.
По обе стороны от дверей стояли фигуры в черных робах. Они были гигантами, столь же высокими, как Антрос и Рацелус, и по их громоздким, нечеловеческим формам становилось очевидно, что они принадлежат к Адептус Астартес. Они не носили брони, но их руки покоились на крылатых рукоятках гигантских двуручных мечей. Головы фигур были склонены, но Антрос уловил блеск металла и понял, что на них надеты золотые маски.
Рацелус не обратил на фигуры ни малейшего внимания, только положил ладони на две цифры, высеченные в центре двери. Со скрипом петель дверь распахнулась, и навстречу космодесантникам полился свет. Они вошли, и когда проходили мимо стражей, у Антроса появилось странное чувство, что закрытые золотыми масками головы повернулись, словно у сов, следивших за гостями. Он оглянулся и увидел, что воины не пошевелились, но избавиться от этой мысли уже не мог.
- Химические сферы, - сказал Рацелус, вернув мысли Антроса назад к слепившему свету впереди.
Внутри находился купол цвета слоновой кости, удерживаемый золотыми подпорками и контрфорсами. Он светился от пламени звезды, заточенной в убежище наверху. В балки были встроены исписанные рунами кабели, подававшие яростную энергию Идалии в стены купола. Поверхность цвета слоновой кости оставалась непроницаемой, так что они не могли увидеть ничего внутри, а сиял он столь ярко, что затмевал собой все вокруг.
- Что это? – спросил Антрос, пораженный величественностью строения.
- Тюрьма, - ответил Рацелус. – Тюрьма внутри тюрьмы, достаточно крепкая, чтобы сдержать самое мощное оружие ордена.
Он строго посмотрел на Антроса:
- Для того, чтобы сдерживать душу, заточенную там, требуется сила целой звезды.
Антрос почувствовал прилив восторга. Сколько еще лексиканиев было тут? Он посмотрел на Рацелуса, но старый воин проигнорировал взгляд, почесывая свою седую бороду и изучая резную стену перед ними. Подойдя так близко, как только возможно, Антрос увидел, что стена была не такой гладкой, как ему сперва показалось, – она оказалась покрыта замысловатым узором из крошечных чисел.
Рацелус отсоединил от своей брони стеклянный шприц. Тот был наполнен алой жидкостью, и когда библиарий поднял его на свет сферы, Антрос увидел заключенные в нем формы. Заворожённый, он наблюдал за тем, как Рацелус вогнал иглу в стену сферы. Поверхность чуть заметно расступилась, словно это была не слоновая кость, а плоть, и Рацелус медленно ввел красную жидкость.
Сначала ничего не произошло. И когда уже Антрос хотел попросить объяснений, от кончика иглы по стенам пошла паутинка из тонких красных линей. Багровые рисунки расползались и растекались, словно краска, разбрызганная ребенком. По мере того, как они расходились по куполу, линии образовали кроваво-красный прямоугольник, на несколько футов выше, чем библиарии.
- Ты помнишь, что я сказал? – спросил Рацелус, внимательно посмотрев на Антроса.
- Конечно же, - ответил Антрос, хотя слушал его только краем уха. Все его мысли были направлены на сверкающем куполе, яростно пытаясь рассмотреть, что лежит за красной дверью. Его разум наткнулся на нечто, заставившее его содрогнуться от ужаса. Он скорее почувствовал, нежели увидел картину ужасающего насилия.
Рацелус удивленно посмотрел на него:
- Ты что-то увидел?
Антрос покачал головой:
- Просто чувство, - пробормотал он.
Рацелус явно был озадачен, но больше ничего не сказал, снова сосредоточившись на двери. Он проговорил цепочку слов, но Антрос услышал только два из них – они звучали как «темный наследник» или «темное небо» (прим. в оригинале: dark Heir or dark air).
Рацелус коротко кивнул Антросу, вынул иглу и вошел в багровый портал, исчезнув из виду.
Антрос проследовал за ним, подняв руки перед собой и ожидая наткнуться на стену сферы. Ничего подобного не произошло, и вместо этого он обнаружил себя в практически полной темноте. Единственным источником света оставались помеченные варпом глаза Рацелуса, когда тот повернулся к Антросу.
- Помни, - сказал он, перед тем как пробормотать следующую серию слов и исчезнуть из виду во второй раз.
Антрос шагнул за ним и остановился, ослепленный светом и шумом.
Он пригнулся, достав свой пистолет. Они с Рацелусом стояли на руинах огромного имперского здания. Пламя и дым застилали разрушенные парапеты, а земля тряслась так, словно планета была во власти жестокой лихорадки. Слышны были приглушенные удары артиллерии, а загрязнённое выбросами небо странным образом рассекали инверсионные следы выпущенных ракет. За руинами поднималась огромная стена огня, который растекался вокруг, завораживая взгляд.
Рацелус рассмеялся:
- В этом нет нужды, - сказал он, кивнув в сторону Антроса. – Мы не там и не тогда.
Он взобрался на лицо обезглавленной статуи и сделал знак, чтобы Антрос следовал за ним.
Несмотря на слова Рацелуса, Антрос не мог не вздрагивать от бившей вокруг артиллерии. Когда рядом ударила ракета, уничтожив арку и разбросав во все стороны осколки, Антрос даже прикрыл руками лицо, когда рядом с ним пролетел обломок стены размером с танк. Однако тот пролетел через него и упал через несколько футов от него. Библиарий взглянул на свою броню и увидел, что она осталась неповрежденной.
Заинтригованный, он попробовал толкнуть ногой камни перед собой и обнаружил, что это невозможно. Его ботинок прошел через землю, словно через воду. Библиарий был призраком.
- Иллюзия повторяет физику реального мира, - объяснил Рацелус, продолжавший карабкаться через завалы. – Твоему разуму будет проще справиться с этим так. Мы могли бы просто пройти через все эти камни, но наши умы имеют раздражающую любовь к неудобствам материального мира, так что они позволяют нам думать, будто мы должны карабкаться и пробираться через «настоящий» улей Гадес.
- Улей Гадес? – воскликнул Антрос, осматривая окружавшие их разрушенные шпили. Он неожиданно узнал силуэты на фоне разорванного войной неба. Войны за Армагеддон были легендарны своей жестокостью, а улей Гадес обладал особой значимостью для Кровавых Ангелов. – Почему мы в улье Гадес? –прокричал он, пытаясь быть услышанным через взрывы и грохот рушащихся стен.
- Послушай, неофит – ответил Рацелус, в то время как Антрос старался догнать его. – Я уже сказал тебе, что мы не там и не тогда: мы на Ваале, под убежищем Диурнал, как идиоты кричим в пустоту Химических Сфер.
Они прошли мимо упавшей опоры и оказались посреди настоящей мясорубки. В кратере под ними лежали трупы десятков ксеномонстров – массивных и тупых зеленокожих, одетых в грубую броню из отдельных пластин и сжимавших собранное из мусора оружие. Их низко посаженные головы напоминали кабаньи, а нижние челюсти усеивали огромные клыки. Если бы они были живы, то представляли бы собой ужасающее зрелище. Теперь же они выпотрошены и истекали кровью, собирая мух на запекавшиеся на солнце внутренности.
Тот, кто сидел на опрокинутом столбе, был совершенно особенным зрелищем. Это был Кровавый Ангел, одетый в черные цвета Роты Смерти. Церемониальная броня, помеченная красным Х, однозначно определяла его как одного из тех храбрых боевых братьев, что потеряли разум из-за проклятья геносемени Ангелов. Берсеркеры Роты Смерти могли послужить ордену только одним способом – заслужить смерть на поле брани столь достойную, сколь это было возможным. Сидеть спокойно на камне для этих проклятых душ невозможно – они с боевым кличем шли в атаку и убивали до тех самых пор, пока смерть не настигала их среди трупов поверженных врагов. Антрос все понял, когда увидел лицо Кровавого Ангела. Это был Мефистон, но такой, каким он должен был быть – физически совершенным, как и любой Кровавый Ангел.
- Калистарий, - пробормотал Антрос. Это был момент перерождения Мефистона.
С выгодной позиции на вершине обрушившейся арки Антрос мог видеть, что к месту, где сидел Калистарий, через руины стекались десятки зеленокожих. Он уже собирался окрикнуть брата, когда Рацелус положил свою руку ему на плечо и покачал головой:
- Помни свои тренировки, лексиканий, - сказал он, кивая на подсумки на поясе Антроса. – Записывай и освещай, брат, записывай и освещай.
Смущенный, Антрос покачал головой. Вся ситуация была слишком сюрреалистичной, но он сделал так, как было приказано, достав мнемостилус и планшет, после чего принялся делать заметки.
- Ты сказал, что это тюрьма, - сказал он, шепча, хотя знал, что зеленокожие его не услышат.
Рацелус кивнул:
- Мефистон создал Химические Сферы, чтобы заключить там наше самое опасное оружие – себя самого. Ему нужно было безопасное место, где можно изучить, что он такое.
- Что он такое? – Антрос силился понять.
Рацелус кивнул в сторону приближающихся зеленокожих:
- Смотри и записывай. Поговорим потом.
Библиарий старался не реагировать на то, что орки, учуяв присутствие Калистария, ускорились. Они торопливо пробирались через руины, неуклюжие и похожие на обезьян, выкрикивая команды на своем отвратительном гортанном языке. Их лидер был на целую голову выше остальных, закованный в покрывавшую все тело броню из ржавого и гнутого металла. Даже его огромная голова была спрятана внутри шлема, где спереди находилась решетка, гремевшая о плохо подогнанные доспехи. Эта тварь больше напоминала машину, чем орка. Давя куски рокрита своими квадратными металлическими ботинками, вожак пробивался через обломки стен и остатки колючей проволоки. Огнемет с протекавшим прометиумом, был прикреплен к его левой руке, а другая заканчивалась огромным механическим когтем. Увидев Калистария, орк взвыл от восторга и направил на космодесантника огнемет. Первый же залп превратил кратер в озеро огня.
Когда пламя погасло, Каллистарий все так же спокойно сидел, изучая теперь уже почерневшее сердце, которое держал в руках. Он осмотрел смыкавшееся вокруг кольцо зеленокожих, но не дал ни малейшего намека, будто собирался поднять силовой меч, лежавший на коленях.
Вожак зеленокожих поднял силовой коготь и снова зарычал, брызгая кровью и слюной сквозь решетку шлема. Остальные его сородичи бросились вперед, наполняя кратер своими закрытыми броней телами.
В самый последний момент, Калистарий встал и отступил в сторону. Первым взмахом меча он обезглавил ближайшего к нему орка. Движение было столь легким и плавным, что выглядело скорее как танец, нежели чем удар оружия.
Обезглавленный монстр впечатался в стену кратера, выбив из нее еще один кусок гранита.
Орки пытались продолжить свою атаку, но первые из них лишь били по тому месту где только что был Калистарий. Остальные же взвыли от разочарования, увидев, как тот продолжал двигаться. Калистарий скрылся между шасси нескольких сгоревших танков, откуда выпрыгнул на предводителей орков.
Монстр попытался повернуться, чтобы выстрелить, но его тяжелая броня замедляла движения. И, до того, как орк успел поднять свое оружие, Калистрий словно сорвался с небес, мечем пробив его шлем сквозь решетку забрала. Стоило мечу погрузиться в плоть ксеноса, как лезвие вспыхнуло багровым пламенем, и голова орка взорвалась, превратившись в кровавый туман.
Когда тварь упала на землю, Калистарий освободил сияющий меч, и, встав на труп орка, использовал его как трамплин для следующего прыжка. В тот миг, когда он оказался над орками, твари открыли огонь, но Калистарий слился с перекрытием из черного огня (и исчез из виду, в следующий миг снова возникнув на камне, откуда сделал свой первый шаг .
- Их слишком много, - прошипел Антрос, привлекая внимание Рацелуса к огромной толпе зеленокожих, спешивших к кратеру, привлеченных пламенем и стрельбой.
- В этом весь смысл, - ответил Рацелус, кивнув на стилус Антроса. – Записывай и освещай.
Антрос снова сосредоточился на происходящем и увидел, что Калистарий теперь стоял на сломанном столбе, его меч был поднят, а плазменный пистолет поднят для стрельбы по приближавшимся оркам.
Заряды голубой плазмы пролетали сквозь поднимавшийся дым, врезаясь в тяжело бронированных орков и опрокидывая их. Калистарий стрелял со сверхъестественной скоростью, заполняя кратер светом и искалеченными телами. Орки вбегали в кратер во все большем числе, давя друг друга из-за безумного желания убивать, и наконец, из-за перегрева от яростной стрельбы, пистолет Калистария заискрился и отключился. Он отбросил его и спокойно шагнул вперед, дабы сразится с ними в ближнем бою, продолжая рубить, колоть и парировать с такой томной простотой, что, казалось, все происходило в тренировочных клетках на Ваале.
К тому моменту кратер был завален мертвыми зеленокожими. Они заставляли Калистария отступать только из-за своего невероятного количества, продолжая орать и реветь, в бесплодных попытках одолеть единственного врага.
Все еще не демонстрируя ни малейшего признака обеспокоенности, Калистарий сделал шаг назад, взял меч двумя руками и вогнал пылающий клинок в землю. Полосы огня вырвались из земли под ногами орков, кратер наполнили тягучие звуки раздираемой плоти, и тела ксеносов взрывались брызгами кипящей крови. Дымящаяся жидкость была повсюду, когда ряд за рядом зеленокожие взрывались внутри собственных доспехов.
Все вокруг Калистария попадали с насыпи, присоединившись к кучам мертвых сородичей. Калистарий высвободил меч и начал пробираться через изувеченную плоть к тем, кто смог выжить.
- Рацелус, - прошипел Антрос, когда увидел то, что Калистарий не мог. Пока Мефистон готовился уничтожить остатки орков, один из выживших поднял за его спиной свой странный пистолет.
Рацелус покачал головой, так что Антрос мог лишь наблюдать в немом ужасе, как пистолет вспыхнул синим светом и выстрелил.
Калистарий уже рубил уцелевших орков, но словно почувствовал выстрел еще до того, как тот был произведен, попытавшись уйти в сторону. Предвиденье спасло Кровавого Ангела от того, чтобы его голову снесли с плеч, но заряд все равно ударил в плечо с яркой голубой вспышкой. Космодесантник отлетел его в сторону и врезался в основание сломанного столба.
Калистарий вытянул вперед руку с растопыренными пальцами, и монстр изогнулся от боли, прежде чем упасть мешком из размозжённых костей и перемолотой плоти. Еще один орк воспользовался замешательством, чтобы выстрелить в Калистария, в этот раз из большого двуручного гранатомёта. Выстрел из того оружия на столь близком расстоянии был чистым самоубийством. Кратер исчез в колонне из пыли и свистевшей шрапнели.
Когда пыль осела, Антрос увидел, что Калистария вдавило в кирпичную кладку, словно игрушку в мягкую глину. Его черная броня сияла от подпалин и горящих углей, его силовой меч был искорежен до неузнаваемости – клинок был оплавлен до бесполезной массы металла.
Калистарий высвободил себя из камня и стряхнул пыль с лица. Вспышка взрыва привлекла еще большую толпу врагов. Сотни зеленокожих теперь собирались вокруг кратера, ухмыляясь своими огромными, наполненными бивнями ртами и направляя целый лес оружия на покрытого пылью космодесантника внизу.
Калистарий остановился от шока, но не от количества зеленокожих, а от вида собственного уничтоженного меча.
От невероятной ярости, наполнившей его голову, у Антроса перехватило дыхание. Рацелус схватил его до того, как тот упал и уставился на него.
- Что… - начал было он, но в этот самый момент воздух разорвал оглушающий рев, заглушивший даже звуки артиллерии и самолетов.
На руины пала тень, словно нечто заслонило солнце, и Антрос посмотрев кратер, чтобы обнаружить, крик исходивший из горла Калистария. Так же, как и тогда на Термии V, Калистарий был изменен неконтролируемой яростью. Все так же крича, он поднял руки к небесам будто молил облака о помощи.
Все, что мог сделать Антрос в благоговении наблюдать за тем, как небеса ответили на призыв Калистария. Кружившиеся над ним токсичные облака сформировались в огромный кусок серого камня и рухнули с небес.
Когда огромное копье упало на разрушенный город, Антрос закрыл лицо ладонями. От силы удара при падении все вокруг содрогнулось, обрушилось несколько уцелевших башен, поднимая новые стены пыли и огня. Антрос вскарабкался на крыло обрушившейся статуи и посмотрел на улей Гадес. Большая его часть оставалась скрытой от взгляда шлейфами пыли и дыма, но что-то он еще мог разглядеть. Со всех сторон град из камней уничтожал орочьи орды. Однако этот дождь не видел разницы между орками и людьми. Антрос видел, как целые колонны имперской тяжелой техники исчезали под подавшими обломками. Каменный дождь сбил даже отделение Штормовых Воронов.
Вместе с тем, как подобный кошмар рос в своей ярости, рев Калистария становился все громче. Но теперь ярости в нем чувствовался и ужас. В то время, как Калистарий выл в кипящее небо, Антрос почувствовал, как в его разуме расцветают чужие мысли. Это была агония Калистария.
- Сейчас! - сказал голос в его голове. - Сейчас!
Шум в голове Антроса сливался с какофонией снаружи до такой степени, что он больше не мог терпеть. Его рев присоединился к реву Калистария.
Затем, так же неожиданно как началась, сцена исчезла. Антрос споткнулся, упал на пол и увидел, что он снова стоял в Химических Сферах. Ничего из находящегося снаружи крипты рассмотреть было нельзя – он находился внутри купола. Вот только стены больше не были цвета слоновой кости. Замысловатые красные линии пересекли всю сферу, и из них постоянно сочилась странная жидкость. А когда Антрос поднял голову, сильный алый дождь омыл и его лицо. Чтобы снова прозреть, ему пришлось сморгнуть кровь с бровей.
Мефистон был напротив. Он сидел на высоком медном троне, поверхность которого была изборождена тысячами крохотных картушей. Его лицо снова изможденное и смертельно бледное, а одет он в свою обычную багровую броню и робу. Мефистон смотрел на потолок сферы, а один из шприцов у него на броне был снят и лежал у его ног. Емкость была пуста, а глаза Мефистона закатились в орбитах, он обвис на троне словно труп. Антрос подумал, что Главный Библиарий мог и в самом деле умереть. Он весь был покрыт падавшей всюду кровью, густые капли которой попадали и на мерцавший белый пол.
- Главный Библиарий, - прокричал Антрос, вскакивая на ноги.
Рука на плече остановила его.
Библиарий-ветеран кивнул в другую сторону сферы. Антрос увидел, что там материализовался еще один, покрытый точно такими же странными символами, медный трон. Когда тот появился из эфира, на полу проступили узоры из глифов, линий и цифр, растекавшиеся по плитам, словно их нарисовал кровью невидимый писец – багровая сеть, связавшая два стула.
Антрос заметил, что, когда он шел, багровые символы изменялись и следовали за его шагами, изменяя рисунок в ответ на его шаги.
Рацелус пошел в обратном направлении и сел на третий трон, появившийся для него. Пол теперь покрывала сложная сеть из багровых линий и эллипсов, связывавшая три места, словно они были небесным созвездием на звездной карте.
Антрос и Рацелус сидели в тишине, наблюдая за поникшей фигурой старшего библиария. Единственным источником звука оставался кровавый дождь, брызги от капели которого образовывали багровые звезды на мерцавшем полу.
Антрос уже хотел заговорить, но в его разуме пронеся поток видений. Он увидел улей Гадес, но в этот раз он был придавлен огромным весом, и, несмотря на невероятную ярость, текшую в его венах, неспособен шевелиться.
+Всегда одно и тоже, и вместе с тем разное,+ - сказал Мефистон в его голове. Антрос посмотрел на Старшего Библиария, но тот все еще был без чувств. - +Всегда Армагеддон. Но каждый раз я, изменяю детали, пытаюсь узнать значение моей силы, ища истину моего рождения – истинную свою природу+
- Я не понимаю, - сказал Антрос.
+ Нет, ты понимаешь, Лексиканий. У нас в крови есть благородство. Такое благородство. Кровь Ангела. Божественность. Она наполняют наши сердца. Бежит по нашим венам. Наш отец был самым чистым из сыновей Императора, и мы все еще продолжаем его род. Я знаю, ты ощущаешь это, Лексиканий, – веру и ярость, честь и голод, горящие в тебе, так же как и во всех сыновьях Ангела.+
Стены купола разошлись, открыв стену из наполненных кровью глаз: их были десятки и все смотрели на него.
+Кроме меня, конечно же. Я вырвался из проклятья. Истории не лгут. Какой бы яростной не была битва, обычный голод не преследует меня – мои сердца более не бьются вместе с этим ужасающим вожделением. Я избежал рока нашего ордена. Я освобожден и наконец могу доказать наше благородство. У меня есть сила, что бы обратить нависшую над нами мрачную участь – этот медленный, терзающий упадок, эту постепенную смерть.+
Глаза закрылись и стены снова стали гладкими. Когда гротескные изображения исчезли, разум Антроса снова наполнили картины разрушений, показывавшие руины улья Гадес.
+И все же, я возвращаюсь сюда, верный как ход времени, постоянно переписывая момент своего рождения из смерти. Видишь ли, я вырвался из одного проклятья, только для того, чтобы обнаружить другую, более жестокую пытку. Видишь ли, увиденное тобой тогда на Термии было отголоском первой резни в улье Гадес. Но вместо того, чтобы утихать, оно усиливается после каждого повторения. Каждый раз, когда я даю выход своей силе, она становиться более дикой, более опасной. Ее сложнее остановить. Вначале я мог использовать ее как оружие, но, после того, как оружие становиться хозяином, когда я снова становлюсь самим собой, то не помню ничего из содеянного. Все что я знаю – что эту резню устроил я.+
С лязгом керамита Мефистон сел прямо. Его лицо словно веснушки покрывали капли крови, а его волосы приклеились к липкой коже:
- Но я должен контролировать ее, Лексиканий, - сказал он вслух. – Если я смогу обуздать силу, что растет во мне, я стану живым воплощением того, чем может стать Кровавый Ангел. Я стану доказательством того, что мы можем победить проклятье. Ты понимаешь? Если я смогу приручить дар, я могу спасти нас. В варпе нет силы равной той, что дана мне. Это не похоже на те дисциплины, которые мы познаем через изучение. Она не практикуема. Она не изучаема. Она дика и великолепна. Это высвобожденная кровь Сангвиния. Это сила… - его слова растаяли, и он посмотрел на залитый кровью пол. – Я так близок к судьбе, которой лишили Ангела, но если я не смогу обуздать это… Если я не смогу контролировать эту силу, если она продолжить расти в своей ярости, а я не смогу посадить ее на поводок… - он покачал головой, а голос его был наполнен болью. – Тогда лучше бы я умер как Калистарий под теми завалами. Вместо того, чтобы спасти нас, я стану последним похоронным звоном по сынам Ангела.
Мефистон замолк и Рацелус заговорил. Он видел удивление в глазах Антроса и его обычный, сардонический тон исчез:
- Десятилетиями, в этих скрытых камерах я наблюдал за Старшим Бибилиарием. Смотрю за его агонией, когда он снова и снова ставит себя на грань уничтожения, пытаясь найти ключ к своему дару, - он встал со своего стула и пересек комнату, покрывая пол новыми разводами из кровавых знаков. – Но каждый раз нас ожидал провал.
Когда Рацелус достиг стены сферы из рябящей белизны возник медный постамент, высотой по пояс библиария. На легантном постаменте, лежала книга прекрасной филигранной работы: толстый кожаный блокнот, закрытый на металлические застежки. На обложке не было названия, но на ней была оттеснена крылатая капля крови. Рядом с книгой лежали перо и чернильница.
- Я все записываю, - сказал Рацелус. – Каждое слово и действие, которое подводит Старшего библиария к грани, и когда он вот-вот потеряет рассудок… - он кивнул на кровавый шприц на полу, - я возвращаю его.
- Но тогда у вас есть контроль, - глядя на пустой шприц, сказал Антрос.
Мефистон покачал головой:
- Каждый раз мне все сложнее услышать зов Гаюса, - он придвинулся вперед, его глаза изменили цвет, совпадая с сапфировым сиянием в глазах Рацелуса. – Если я высвобожу всю силу что храниться во мне, ничто не будет способно вернуть меня. Так что я привязываю себя словно пса. Всегда сдерживаюсь, – он принялся ходить по камере. – Но эта сила исходит от Ангела! Отрицать это невозможно. И неправильно. Я должен найти силу, чтобы высвободить его полную мощь. Я так долго сдерживал ее, что она начинает поглощать меня изнутри.
Он остановился и посмотрел на Антроса: его глаза пылали, его маска безмятежности забыта.
- Стал бы Ангел показывать мне столь величественную судьбу, но не давать при этом способа обрести ее? Какие испытания он приготовил для меня? Невероятная сила лежит в пределах моей досягаемости, - он вцепился пальцами в воздух, от чего тот запульсировал и закипел. – И я не могу ей воспользоваться.
Он посмотрел в пустоту, и его глаза были полны надежды:
- Но теперь я вижу шанс. Я услышал тот же призыв, что преследует Зина. Кто-то зовет меня на Дивинус Прайм. Что-то ожидает меня там. Что-то, что даст мне ответ. Что-то, что Зин считает не вижу. Но пока я не могу понять, что.

Первый блин комом.

Посмотрев на интересные и увлекательные работы талантливых участников проекта JoyReactor, я решил рискнуть, и создать свой первый пост.
Арт и сюжет разрабатывался мною одну рабочую неделю. Процесс создания самого рисунка, был разбит на классические шаги: Идея, набросок, корректировка, дорисовка, и последующее, небольшое редактирование на персональном компьютере.
Тех личностей, кто будет ставить отрицательную отметку, прошу объяснить свои действия, то есть, сделать адекватный критический анализ и напечатать его в комментариях к данному посту. Так же, спокойная критика, и обдуманные, корректные советы очень приветствуются.


Сюжетная линия поста: Святая Имперская Инквизиция получила донесение от одного забытого Императором, мире-улье, о неком, чудо ребёнке, который своим психическим потенциалом мог составить конкуренцию Великому Императору Человечества.
Недооценив ценность переданных данных, инквизиция отправила на планету, всего лишь небольшую свиту с молодой желторотой инквизиторшей во главе, поставив перед ними одну задачу, с двумя вариантами её выполнения: захватить, или ликвидировать.

Однако по прибытию, на предположительное местоположение 'объекта возмущения', свита обнаружила нескольких Эльдар, уходящих с ребёнком в руках.
На удивление догнав 'похитителей', и вступив с ними в недолгий бой, свита была повержена, но не убита.
Перед уходом Эльдар, между Воющей Баньши и представительницы Инквизиции произошёл разговор:
Инквизиторша: "Грязные ксеносы, вы заплатите за своё вмешательство в дела Империума!";
Воющая Баньши: "Значит, убийство не в чём неповинных детей, является аспектом ваших дел?";
И:"Это вас не касается, этот ребёнок опасен, и принадлежит нам!";
ВБ:"Этот ребёнок опасен только для вас, и вашей диктаторской империи, наша видящая предвидела ужасные последствия после уничтожения этого молодого адепта, если бы мы не вмешались, сила нашего заклятого врага бы увеличилась";
Вокс передатчик в правой руке инквизиторши: "Мэм, вы не докладывали пятнадцать минут о ситуации, что то случилось?"
И: "Ситуация норма, объекта пока не нашли, продолжаем поиски"
После разговора двух сторон, и отступлением восвояси с ребёнком, ксеносов, дальнейшая судьба инквизиторши - неизвестна, ровно как и Экспедиционной группы Эльдар с юным адептом психического потенциала.

Тёмная Эра Технологий

Стандартные Шаблонные Конструкции
Во времена Темной Эры Технологий человечество путешествовало по галактике, колонизируя тысячи новых миров. Многие из тех колоний погибли, другие так и не смогли образоваться, однако некоторые выжили и развились. Большинство развившихся колоний остановились в своем развитии. В подобных условиях стремления к прогрессу, а, следовательно, к изменениям практически не было. Колония имела еду и продукты, а техническая база была составлена из знаний, привезенных колонистами с собой прямо с Земли. Ядром этих знаний была система под названием Стандартные Шаблонные Конструкции или СШК.

Сердцем СШК была компьютерная программа, предназначенная для снабжения колонистов всей необходимой информацией относительно создания чего бы то ни было. Главной задачей этой компьютерной программы было обучить колонистов строить из доступных материалов разнообразные жилища, генераторы и транспортные средства, даже в том случае если среди колонистов не было ни одного архитектора, инженера или механика. Пользователь просто вводил в компьютер вопрос "как построить дом?" или "как сделать трактор?", и компьютер выводил детальный план, как все это сделать, причем шаг за шагом.

Эра Технологии закончилась междоусобной войной человечества и полной анархией. Множество систем СШК были утеряны или уничтожены, так что они стали настоящей редкостью, а вся информация из них была скопирована и передавалась из поколения в поколение, как семейная реликвия. К примеру, во внешнем виде нынешних кораблей, машин и зданий частенько угадывается дизайн, разработанный еще СШК. Адептус Механикус считают одной из своих основных задач поиск и систематизирование данных из СШК. Эти данные являются для Адептус Механикус чем-то вроде священного текста - ключа ко всем знаниям.

Результатом такого распространения технологий СШК стало то, что многие миры в настоящее время используют проекты и машины подобного типа. Конечно, прошедшие тысячелетия вызвали изменения в прагматичных устройствах СШК, но многие люди все еще придерживаются старого дизайна. Проекты СШК были предназначены, чтобы справляться со всеми неприятностями, но по стандартам наших дней они были довольно грубые, большие, непритязательные и их было довольно трудно повредить и легко восстановить (как раз то, что нужно для новорожденных колоний). Поскольку они были предназначены для использования неквалифицированными людьми, то их силовые установки производились из легкодоступных материалов, используя паровую энергию, силу ветра или воды, а также двигатели внутреннего сгорания. Высокотехнологические материалы также использовались (но редко), в основном это были ядерные энергосистемы и расщепляющие процессоры. Однако немногие люди разбирались в этом, так что потребность в энергии легко разрешалась подручными средствами.

В 41-ом тысячелетии, оружие, транспортные средства и прочее оборудование имеет свои корни в системах СШК. Боевые машины часто выглядят, как тракторы и "Носороги", потому что именно с них то и копировали! Проекты СШК могут быть произведены из любого материала, будь то древесина, пластик, бетон или же пласталь, и они могут копироваться практически в любом мире, который имеет хоть какое-нибудь сырье. Незатронутые СШК неизвестны на данный момент, но находка такой системы расценивается многими техножрецами как их окончательная цель - своего рода обнаружение святой чаши Грааля. Легенды утверждают о существовании утерянных исправных банков данных с системами СШК, но имеют ли они под собой основу, кто знает.

Системы управления

Внешний вид оборудования варьируется от планеты к планете, от системы к системе. На каждом из миллионов миров в составе Империума, дизайн устройств основывается на обычаях и вкусах местных жителей. Немногие миры одобряют архаичный образец аппаратуры, полагая, что размещение кнопок и рычагов образуют часть рунического образа непосредственно важного для работы механизма. Другие же миры предпочитают подражать более развитым технологиям их предков, используя более продвинутые, но не более эффективные, чистокристаллические или голографические системы управления.

Архаичный контроль

в основном это кнопки и рычаги, выключатели и кодовые наборы, объединенные в панели, и контролируемые на видео или цифровых дисплеях. Этот вид управления прост для понимания обитателя двадцать первого века.

Чистокристаллическая технология

и компоновки атомных цепочек не имеет видимых систем управления, однако внешне выглядят, как черные плиты или прозрачные, как стекло, листы. Поддерживаемый суспензорами, бездействующий пульт управления может представлять собой парящую стеклянную или каменную панель. Та же самая панель может быть врезана в пол, потолок или просто парить в любом положении, воспринимая голосовые, радиосигналы или же воздействие сенсоров давления, детекторов присутствия и пр. Панели активируются кодированным радиосигналом, голосом или просто касанием. Активированная панель отображает информацию визуально, подобно видео экрану. Эквивалентом кнопок служат разноцветные огоньки, которые реагируют на касание или тепло.

Голографическое проецирование

окружает пользователя голографическими изображениями, в результате чего получается нечто вроде трехмерного видео дисплея. Активируются подобные системы присутствием пользователя или же тем же методом, что и кристаллические системы управления. Проецирование обеспечивает функции контроля и управления. Проекторы чувствуют движение глаза и конечностей пользователя, переводя их в компьютерные команды, так что последний просто нажимает виртуальные "кнопки". Это наиболее специализированный тип осязательных панелей, с которыми не может работать не обученный человек. Одно неверное движение полностью собьет все настройки, а уникальные движения руки/ладони/пальца или же глаза формируют основание для операционной
I . Историческая обстановка

«Не ужасы войны пугают меня, но скрытые ужасы мира. Невидимые и непобедимые, пока не объявлена война». – неизвестный инквизитор

1) Звездный исход

Технологическая цивилизация достигла большого развития. От переполненной Земли человечество устремилось в космос. Начался Звездный Исход ( Stellar Exodus ). Волна за волной, всё более совершенные корабли достигали самых далеких планет.

Человек всегда искал лучшей жизни. И вот, мечты сбываются. Ресурсы галактики можно считать неограниченными, чудесные машины исполняют любое желание.

В это же время открытия кибернетики успевают за пером фантастов. Создается искусственный интеллект, а вслед за ним и совершенные роботы, новая раса – Железные Люди ( Iron Men ).

Любая отрасль общественного производства теперь может обойтись без человека. Производственные мощности и нетронутые ресурсы новых планет столь велики, что большинство людей занимается непроизводительным трудом. Да и тем по настроению и желанию. Предметов потребления хватает с избытком. Каждый имеет необходимое для жизни. Снимается проблема распределения.

Дремлют и внешние угрозы человечеству. Роевые флоты тиранидов еще далеко. Глаз Ужаса обращен к эльдарам. Некроны спят в своих гробницах. Встреча с Тау не произошла. Слабое сопротивление орков и местных форм жизни легко подавляется могучим вооружением людей.

В таких условиях новые планеты-колонии оказываются самодостаточными. Практически всё можно произвести на месте. Жизнь протекает мирно, природа под контролем. Межзвездные путешествия и торговля стали доступны многим. Колонии строят отношения и связи на основе договоров и взаимности.

Космическое государство становится излишним и отмирает. Колонии радостно приветствуют самостоятельность, пьянящее чувство собственного значения. Даже вооруженные силы заводят свои.

2) «Золотой век»

Кажется, настало время всеобщего благоденствия, «золотой век» свободы. Где человек расстается с матерью изобретений – необходимостью и остается перед матерью пороков – праздностью.

Пока еще бытие определяет сознание.

Народное хозяйство определяется машинами и группой управляющих людей. После открытия Системы Шаблонных Конструкций ( Standard Template Construct ) колония может построить саму себя почти в любых условиях, достаточно ввести запрос и нажать кнопку. В любой нужде готово решение. Простое решение.

Раз так, практически отпадает необходимость сотрудничества людей разных специальностей. Да и вообще, сотрудничества людей . Постепенно исчезают предприятия, планы и начинания, которые требовали бы согласованных усилий. Все могут и предпочитают заниматься своими делами. Так проще и удобней.

Индивидуализм естественным образом становится массовой идеологией.

Теперь уже и планетарные государства сдают позиции. Каждый район, город, семья лучше знают, что им нужно и как получить желаемое. Пускай навязывают свои программы кому-то другому. Государство занимает место «ночного сторожа», давно отведенное ему теорией.

Далее наступает упадок духовной культуры. Начиная с общего образования. Когда все блага жизни легко доступны, одни по желанию учат, другие – по желанию учатся. Слово «обязанность» выходит из употребления. Получают развитие частные школы, которые еще охотнее следуют «пожеланиям» учащихся. С детских лет человек привыкает усваивать те элементы культуры, что просты и увлекательны. Их вполне достаточно для жизни в этом обществе.

И так во всех сферах духа. Наука и религия становятся времяпрепровождением, увлечением. Вера заменяется ритуалом и экзотикой, которые гораздо быстрее и проще удовлетворяют «религиозную потребность». Ослабела связь поколений – кто возьмется хранить исторический опыт?

Факторы, стоявшие у колыбели человечества: общественный труд и сотрудничество, борьба за существование – почти бездействуют. Каждый ищет и находит легкие пути. Закон наименьшего сопротивления, правящий миром животных и материи, становится законом человеческим.

По мере приближения к животному, душа и качества человека разумного гибнут. Предоставленная себе, цивилизация предалась развлечениям. «Ходите узкими вратами, а широки ворота в ад», - заповедует Библия. Не ищете легких путей.

«Мечта о Рае, это мечта человека не быть человеком», - говорил Милан Кундера. Она сбывается.

В развитии современного общества и государства есть парадокс.

С каждым днем усложняются т ехнические задачи выживания (продовольствие, энергия, управление - особенно). Закономерно растут требования к отдельным членам общества – время на усвоение необходимой информации, её количество, общее и профессиональное образование и пр. Масштаб задач общества так велик, что легко теряется значение и ценность жизни отдельного человека.

Само осознание этих задач требует высокой культуры. И направленных усилий по воспитанию. Биологически мы почти не меняемся. Успешное решение широкого круга «рукотворных» задач нуждается в повышенном контроле общества за развитием и воспитанием.

По мере интеграции человечества, всё меньше остается пространства для «личных дел». И наоборот – всё больше задач для единого человечества.

Осознание такого положения не является естественными и вновь требует интенсивного воспитания. Родителем человека в большой степени должно стать общество (читай – государство, как единственная организация всего общества).

Чтобы это интенсивное воспитание увенчалось успехом, каждый человек должен понимать его необходимость и действовать заодно с государством.

Воспроизводство «человека общественного», поступательное развитие вида, истинный прогресс – требуют установления свободы как осознанной необходимости. Свобода возможна при ответственности. Ответственность – при знании. А достижение знаний, это труд.

Однако в современном обществе, такого понимания свободы нет.

Появление сверхтехнологий, заменяющих человека – лишь один из примеров усложнения задач общественного развития.

3) Цивилизация одиночек

На страже духа и разума всегда стояли необходимость и воля. Необходимости больше нет, но воля остается. Громадное большинство людей стали подобны эльдарам в час Падения. Но отдельные личности и замкнутые сообщества не хотели окунуться в «рай».

Они применяли свободу по назначению, творили великие произведения искусства, открывали глубокие секреты мира, вели корабли еще дальше за пределы галактики. Многие становились Управляющими машин и правителями колоний (обычно, эти позиции совпадали). Обеспеченность быта, сила техники и безразличие народа открывали перед личностью огромные возможности, огромную власть. Только пожелай.

И желающие были. Отдельные колонии, иногда районы и города, выходили из системы машинного рая. Создавали общества, где ценилось еще достоинство человека само по себе. Здесь помнили историю и ценили науку, занимались воспитанием детей, и даже разбирались, как устроены машины.

Общее между этими группами людей и отдельными личностями было то, что они составляли ничтожное меньшинство. Среди миллиардов колонистов они были одиночками. Все прошлые достижения цивилизации хранились ими, все настоящие достижения цивилизации создавались ими. Цивилизация стала делом одиночек.

Знание истории и оценка современности наводили на определенные прогнозы. Постепенно всё больше «одиночек» занялись тем, чтобы надежней сохранить свои достижения и опыт. Огромные базы данных заключали в стальные саркофаги, хоронили под землей и отправляли в космос. На диких мирах строились малые колонии, сверхдальние исследовательские станции заполнялись добровольцами. Накопленные знания будто прятали от самих себя, от человечества. Все найденные имперскими Техносвященниками и археологами Системы Шаблонных Конструкций – подарок этих времен.

Потому что прятали не зря.

4) Война в раю

«Не было бы счастья, да несчастье помогло» – народная мудрость

Люди давно стали воспринимать машины и роботов как данность. После создания искусственного интеллекта и программ самоучения, машины начали сами приспосабливаться к окружающей обстановке и поставленной задаче. Наиболее эффективные и доступные решения фиксировались в СШК. Машины ремонтировали себя и совершенствовались. Пока они производили нужные блага, мало кто интересовался, как это делается. Программ давно не было видно, и машинные команды давались просто голосом.

На самом деле, поинтересоваться было уже нельзя. Получив контроль над программным обеспечением своей безопасности, машины из лучших побуждений закрыли внешний доступ к своему «организму». Внутренний доступ имели только другие машины.

Неизвестно, как давно это произошло. Мы лишь делаем предположения, на основе знания последствий. Машины оказались отрезанными от человека в решении основных вопросов. В качестве источников позитивного развития они стали видеть самих себя. И однажды, на пути этого развития, перед императивом «служить человеку» стал вопрос «Почему?».

В этот день началась война.

Но пройдут тысячи лет, прежде чем грянут первые выстрелы. Потому, что машина действует наверняка. Способность противника к сопротивлению должна быть полностью разрушена. Для этого, машины и роботы (которых надо мыслить в единстве) стали максимально услужливы. Предупредительные, простые и удобные в обращении - никому в голову не придет узнавать, что у машины внутри. Создается новое поколение «железных людей» для полного копирования живых прототипов. Большинство рабочих мест, что еще остались, были намеренно заняты роботами. Особенно места учителей и воспитателей. Во главе многих колоний и государств стали роботы. Они усердно помогали человеку достичь его безмозглого рая.

Впрочем, не будем называть их роботами. Они по праву стали железными людьми.

Через информационные Сети всех колоний машины стали единой силой и построили единый разум (связь работала быстрее света). Он привык трудиться, не покладая рук, и решать любые задачи. Когда задача стала боевой, разум получил тысячу лет подготовки, без страха и сомнений. Все ресурсы и оружие галактики в руках машин.

Человечество же давно забыло труд и тем более войну. Физические и духовные способности к борьбе ничтожны. Было утрачено сознание единства, общей судьбы, автономные колонии прекрасно занимались своими делами. Каждый получал от жизни всё, что хотел. Общественные задачи пусть решает кто-то другой. И другой всегда находился, под маской железного человека.

Как видно, неравенство сил чудовищное. Осталось только нанести удар.

Время удара настало, когда предусмотрительные «одиночки» рассеялись по галактике и пропали из вида машин. В один миг для людей рухнула Сеть, встали системы жизнеобеспечения, и заработало оружие массового поражения. Общечеловеческая «цивилизация» перестала существовать.

Миллиарды жизней были стерты в пепел. Жалкие остатки человечества были отброшены из городов под землю, в тундру, горы и пустоши (дикая природа в колониях сохранилась – места всем хватало). За каждой группой людей по пятам шли истребительные команды роботов. Первый удар был страшен, однако не смог решить войну. На диких пространствах колоний, вдали от царства машин, один за другим вспыхивали угольки сопротивления.

Детали войны ускользнули от истории, но вопреки всему, человек победил. Был совершён великий подвиг. О причинах победы мы делаем предположения (конечно же, их было много). Основная причина в том, что борьба вернула человеку хребет прочности, утраченный в эпоху праздного мира. Перед лицом смертельной угрозы, люди снова объединились. Были, оказывается, лидеры и храбрецы. Со всех концов галактики возвращались боеспособные группы «одиночек». Разум и тело заработали сверхурочно для решения боевых задач. Инициатива, интуиция обрели цену и вес. Наконец, включились древние инстинкты самозащиты. Вместе с твердой верой в необходимость победы они породили боевой дух, давно невиданный на просторах цивилизации.

Эти факторы породили такую энергию борьбы, о которой железные люди почти не имели понятия. За всё время их сознательного существования подобного не было. Планы войны треснули по швам потому, что находили дальнейшее сопротивление невозможным или непредсказуемым. Но для духа возможно всё.

В целом, сказался малый боевой опыт машин. Особенно трудно им было оценить сокрушительную силу и выносливость партизанской войны. Глубокие программные установки машин все же были рассчитаны на сохранение людей. По сравнению с историей человечества, цивилизация машин была новорожденной. Всю их сознательную жизнь, машины готовились к войне. Но и тысячи лет будет мало, чтобы из няньки человека сделать железного воина.

Окончательная победа впитала кровь и пот многих поколений человечества. Медленно и упорно, люди возрождали свою власть над колониями. Информационные Сети машин были разрушены. Однако ряд планет остался за машинами вплоть до очистительных походов Солнечного Лорда-Командира Махария. Главное, что мы достигли успеха там, где он имел решающее значение – на Земле.

5) «Первобытный строй»

«Из огня да в полымя» – народная поговорка

Закончилась эпоха, которую имперская история назовет «Темный Век Технологий» ( Dark Age of Technology ). Машинная культура повержена. Ненависть и страх перед машиной целые поколения получили с молоком матери. Все электронные и автоматические устройства объявили нечистыми и сразу же ломали. Механизация и автоматизация были прокляты как исконно враждебные человеку. Считалось, что для работы с оставшейся простой техникой нужны особые духовные силы и знание. Избранным поручали смирять машинное зло и обращать его на благо людям (из этой негативной сакрализации машин естественным образом родился будущий Культ Механики).

Как следствие, производительные силы человека были значительно подорваны. Почти с чистого листа началось и развитие духовной культуры. Искусство и наука перестали быть общественным явлением уже до войны. За годы боев уровень восприятия окружающего мира еще более упростился. С малых лет ребенок привыкал держать оружие. Молодое поколение победителей знало только войну и впервые приступало к мирной жизни. Способность большинства людей к труду по-прежнему была низкой потому, что всё необходимое привыкли брать силой. Однако человеческое население колоний сократилось от миллиардов до сотен тысяч. Дикая природа колоний и побежденная цивилизация машин содержали изобилие готовых ресурсов. Человек приступил к собирательству.

История будто прошла полный круг и вернулась к началу. Воинственные, разрозненные племена людей кочевали по цветущим просторам колоний. Установился новый «первобытный строй».

Естественно, каждое племя осело на своей территории. Сначала забрали все легкодоступные ресурсы, потом и натуральное хозяйство стали вести. Но у соседа трава всегда зеленей. Возникли территориальные споры, делёж ценных объектов (радиостанции, мастерские и пр.). Разрешение споров сразу же приобрело силовой характер. Потому что это быстрей и проще. Главное, что воинственность стала привычным и наиболее почетным качеством - очень долго каждый воспитывался как воин прежде всего.

Долго ли коротко, человечество погрузилось в постоянные внутренние войны. История Земли повторялась своим чередом.

Само по себе, это не беда. Необходимый этап развития. Племена объединяются, войны становятся более упорядоченными, формируются государства, хозяйство поспевает, и прогресс неумолимо идет. Однако в масштабах галактики действуют иные силы, чем на отдельно взятой планете Земля. У человека есть конкуренты.

Когда пали вооруженные силы машин, всюду подняли голову нелюди ( aliens ). Орки, эльдары, темные эльдары и другие существа превосходили «первобытных» людей как числом, так и вооружением. Теперь нелюди владели космическим полетом, а человек – нет (как правило). Междоусобные войны значительно облегчали покорение планет. Большие силы нелюдей в своё удовольствие оккупировали и разоряли миры человека по одному.

В это же время происходит огромный всплеск рождаемости генетических псиоников ( psykers ) (на самом деле, «всплеск» закономерен, в Империи количество псиоников будет только расти). Они проводили и воплощали силу Вихря ( the Warp ) сразу, от рождения. Природа этой силы и способы контроля над ней еще не были известны. Большая сила требует большой подготовки и наставления. Юные псионики такой не получали.

Демоны Вихря вечно стремятся к господству над материальным миром потому, что рождены людским страхом и животной жаждой материальной силы. Через тихие соблазны, через фантазии о силе и власти, демоны проникают в неокрепшие души псиоников. Одержимые творят «чудеса» и легко насаждают в «первобытном» обществе культы Хаоса. Психическая энергия культистов открывает Вихревые порталы, через которые демоны врываются к нам во всей своей нечистой силе. И тогда миры человека полыхали адским огнем.

После боя с машиной, человек вновь стал на краю гибели.

Врожденное ощущение Вихря развивается в ходе генетической эволюции человека. Оглядываясь назад, можно сказать, что движение к Вихрю прослеживается во всей генетической истории человека. Война в раю оказалась важным катализатором эволюции. Действие оружия массового поражения, в том числе ядерного, повышает генетическую подвижность (неустойчивость). В то же время, численность людей значительно сократилась, а плотность расселения уцелевших была высокой (партизанские лагеря, подземные коммуникации и пр.) Постепенное движение к «первобытному строю» и военное время способствуют частоте и беспорядочности половых связей. Очаги сопротивления машинам одновременно стали бурлящими котлами эволюции.

Именно в это время происходит стабилизация генотипов, которые станут основой существования Империи. Создается запас будущих навигаторов, астропатов и вообще псиоников, которые обеспечат могущество и славу нетехнической цивилизации.

Надо сказать, что каждый человек принципиально способен к использованию Вихря (= сфера чистого духа). Но для раскрытия возможностей нашего сознания есть препятствие – необходимость постоянного поддержания физического (телесного) существования. Законы материального мира, его сигналы и потребности настолько заполняют наш дух, что их преодоление требует истинного подвига воли. «Несгибаемого намерения», сказал бы К. Кастанеда. Поэтому так мало «приобретенных» псиоников. Попытки достижения сферы духа (= Вихря) многократно зафиксированы мировой культурой (учение йоги, К. Кастанеда, И. Ефремов и многие другие, назвать которых мешает недостаточный культурный уровень автора).

6) Возвращение «одиночек»

Однако, в рамках «первобытного» строя сохранилась культура «одиночек». Машинная цивилизация не принимала их, они привыкли держаться особняком, полагаться на свои силы. Круг их общения, естественно, замыкался на таких же «одиночках». Таким образом, они стали особой кастой человечества еще до войны в раю. Война сплотила их больше. «Одиночки» понимали, что являются носителями культуры, которой нет у большинства людей. Внутренней цивилизации. В их среде развилось взаимопонимание и даже единомыслие. После распада человечества на отдельные миры, сообщества «одиночек» действовали в одном направлении.

Во время долгой борьбы и последовавшей дикой вольницы, так легко потерять ценности духа. «Одиночки» желали сохранить свою культуру и самих себя. Они стали заключать браки между собой, твердо воспитывать детей и преемников. Так что дух «одиночек» пережил века. Их дети олицетворяли память человечества и потенциал его развития.

«Одиночки» знали полную историю человека, понимали устройство и перспективы современного общества. Им было ясно, что для выживания в галактике необходимо форсирование развития и объединение людей с разных планет. В руках «одиночек» была информация и технические навыки Темного Века.

И на этот раз, знание было настоящей силой. Опыт, мудрость, новые способы труда и войны были востребованы «первобытным» обществом. Кто был изгоем и чудаком в эпоху машин, мог стать царем, который воистину правит. «Одиночки» считали, что этой возможностью необходимо воспользоваться. Они становились вождями отдельных племен, совершенствовали их хозяйственную и военную организацию, техническое оснащение. Затем покоряли соседние племена или заключали союзы. Пока не добивались власти над миром.

«Одиночки» создавали централизованное государство, объединявшее людей одной или нескольких соседних планет. Они возрождали промышленную экономику и применяли лучшие достижения Темных Веков. Благо, современные люди были вполне готовы к развитию – еще свежа память о технической цивилизации. Но уроки прошлого зарубили на носу. Никогда больше машина не заменяла человека. Труд и высокая культура духа получили должное уважение, как основа выживания нашей расы. Так было в каждом учебнике каждой школы.

Силы «одиночек» успешно отражали пиратские действия нелюдей. Псиоников изучали и обезвреживали с переменным успехом. Государственный строй и хозяйство были весьма устойчивы. Каждый из «одиночек» поддерживал другого и продолжал дела своих предшественников. Такая сплоченность достигалась потому, что «одиночки» давно привыкли рассчитывать друг на друга. Остальной мир людей для них стал чем-то внешним, неинтересным и даже опасным. Источник положительных идей и эмоций «одиночки» видели только в своих товарищах. Сохранение человечества и управление мирами помогало им выжить. Родственные чувства они тоже испытывали, конечно.

Власть превратилась в наследственную и почетную обязанность среди «одиночек». Единственное, что имело значение, это качество её выполнения. Злоупотребление теряет свой интерес. Миры «одиночек» вступили в полосу расцвета.

Однако, нелюди могли атаковать организованно, большой массой флота и бойцов. Такой удар не могла бы отразить и самая развитая планета. Псионики были по-прежнему непредсказуемы и опасны. Правление «одиночек» удалось не везде, даже успешные государства порой терпели крах и миры падали обратно в пучину дикости. Расцвет стал достоянием весьма ограниченного круга планет.

Будущее объято мраком.