Yvraine :: Ynnari :: Roboute Guilliman :: Aeldari (Эльдари) :: Primarchs :: Lutherniel (BolterToKokoro) :: Warhammer 40000 (wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник) :: Эльдариум Человечества :: artist :: фэндомы

Инквизиция и Эклезиархия только тем и занималась, что сжигала инакомыслящих людей по любому удобному поводу с припиской "эт о ересь". Джем с нетерпением терок с 2мя этими организациями. Тут стоит вспомнить шикарный диалог на эту тему:

Тетрарх Феликс посмотрел на Жиллимана. Они обменялись взглядами. Феликс едва заметно кивнул. Мэтью понятия не имел, что происходит. Они приговорили его раньше, при личной беседе? Его казнят? Он подготовился к такой возможности. Не было более великой смерти, чем смерть на службе. Он будет храбрым.
– Тетрарх, убедитесь, чтобы меня не беспокоили, – сказал Жиллиман, – и в том, что эта комната защищена от всех форм наблюдения. Выключите вокс и пиктеры. Этот разговор не покинет пределов этой комнаты. Колкуан, ты останешься единственным свидетелем. Ты составишь присяжный отчёт того, что будет сказано, который будет копирован, опечатан и отдан на хранение Инквизиции на Терре, Высшим лордам и в мой собственный архив в случае, если Адептус Министорум решит подробно ознакомиться с этим событием.
– Милорд, – сказал Колкуан.
Феликс ушёл. Двери с шипение закрылись.
Жиллиман ждал сигнала от Феликса. Когда звуковой сигнал сообщил всем присутствующим, что протоколы конфиденциальности задействованы, он снова посмотрел на жреца. Мэтью вздрогнул от силы его враждебности.
– Что скажешь в своё оправдание, апостольный милитант?
– Сестра Иоланта действовала по собственной воле, милорд. Истинные слуги Императора распознали в девочке ту, кем она была, и поспешили ей на помощь.
Жиллиман сделал шаг вперёд и навис над жрецом.
– Ты больше никогда не будешь лгать мне, апостольный милитант, – прямо сказал он. – В данный момент ты лжёшь мне. Ты даже убедил сестру Иоланту солгать под присягой. Трон, сколько же в тебе лжи.
– Милорд, если бы я мог...
– Ты не можешь! – крик Жиллимана был внезапным и ужасающим. – Это было твоих рук дело, – вновь спокойно сказал он. – Погибли хорошие люди. Мои воины обратились друг против друга. Чемпион Императора – Сестра безмолвия – серьёзно ранена, ещё один казнён, и всё из-за твоего высокомерия. Ты думаешь, что лучше осведомлён, чем я. Я хочу, чтобы ты понял, что это не так.
– Я клянусь, Иоланта не действовала по моему приказу, – сказал Мэтью.
Жиллиман зарычал, это был нечеловеческий звук, который никогда не должно было издавать столь совершенное существо. Он вселил страх в Мэтью, который тот не мог скрыть.
Жиллиман презрительно фыркнул.
– Ты снова ослушался моих приказов. Ты солгал. Сознайся. Ты несёшь ответственность за это.
– Мой лорд регент... – начал Мэтью. Он посмотрел Жиллиману в глаза и увидел в них ярость, которая поглотит его, если он вновь осмелится ослушаться примарха. – Вы видели, что произошло, – сказал он вместо этого.
– Сознайся, проповедник, – произнёс Жиллиман. Жар гнева, исходящий от него, ударил Мэтью. – Скажи мне, что ты это сделал. Я хочу услышать, как ты это скажешь.
Мэтью попятился.
– Разве вы не видели?! Ваш отец был вместе с нами на поле боя, действуя через ребёнка, –сказал Мэтью. – Она была сосудом силы вашего отца, избранная им. Его воля воплощалась через неё! – Он попятился дальше, когда Жиллиман начал наступать на него. – Она отбросила демонов. Ни один ребёнок не сделал бы такого! От неё исходил золотой свет...Император был там, Он был с нами, вокруг нас. Он помог вам победить! Император с вами! – промямлил Мэтью.
– И сейчас? – спросил Жиллиман. – Я видел освобождение необузданных психических способностей. Они могли исходить из любого источника, не в последнюю очередь от богов, которые являются соперниками покровителя моего брата, – Жиллиман наклонился вперёд. Вена пульсировала на его широком лбу. – Вы, жрецы, говорите так, словно посвящены Его воле и Его слову, будто Он лично говорит через вас! – Он сжал кулак. Без своей брони он выглядел ещё более угрожающим. – Вы никогда не говорили с Ним. Ни один из вас, проклятых фанатиков, не обменялся и словом с Императором. Я жил с ним. Я сражался рядом с ним столетиями. Я учился с Ним. Я узнал о Его мечтах касательно человечества от него самого, и я поднимал меч и проливал кровь, чтобы воплотить их в жизнь!
– Но видения...
– Они ложь! – заорал Жиллиман. – Я единственное живое существо, которое говорило с Императором за последние десять тысяч лет. Десять тысяч лет, Мэтью, и вы осмеливаетесь предполагать, что знаете, что у Него на уме? Вы, жрецы, сжигаете, калечите и приговариваете на основании предположения. Вы практикуете свою варварскую религию во имя человека, который презирал и хотел свергнуть всё это. Целью Императора было вывести нас из тьмы. Ты, брат Мэтью, ты и все подобные тебе и есть тьма! – Он отвернулся от отвращения. – Все эти подвиги веры можно объяснить работой эмпиреев. Бог здесь ни при чём, а если и при чём, то это редко бывает тот, к которому вы взываете. В варпе есть такие существа, которые прислушиваются к подобным мольбам. Уверяю тебя, что они не боги, и Император не один из них. Ничему из того, во что ты веришь, нельзя доверять. Ничему! – Его голос поднялся до осуждающего крика, который отражался от мраморных стен. Колкуан выглядел шокированным. Мэтью рухнул на колени. Он склонил голову и сжался.
Жиллиман унял свой гнев, его голос упал до сурового шепота.
– Тебе нельзя верить, – он сглотнул и продолжил в более сдержанной манере. – Человек, который создал меня, сделал свою работу хорошо. Битва была бы выиграна без вмешательства сил варпа. Эта девочка была псайкером с редкими способностями, не более, чьё присутствие на поле боя могло причинить много вреда. Приказав Иоланте...
– Но я ничего не приказывал, милорд!
– Не перебивай меня! – отрезал Жиллиман. Он поднял руки, будто хотел схватить Мэтью за его домотканую робу, вздёрнуть в воздух и раздавить ему череп, но его пальцы застыли недалеко от жреца, где затряслись от гнева. – Приказав Иоланте, – повторил Жиллиман, – привести её на поле боя, ты рисковал уничтожить все наши силы. Если бы она не обуздала свои способности, если бы она стала проводником в варп... – Жиллиман оскалился.
Мэтью никогда не подозревал, что примарх таит в себе такие запасы ярости. Жиллимана всегда описывали как доброго, компетентного гения, незатронутого недостатками необузданных эмоций. В Священных писаниях это были его братья, и в основном вероломные твари, которые проявляли нечестивые черты гнева. Но примарх был зол, и это была первобытная ярость, рождённая в сердце погибающих планет и быстро сгорающих звёзд. В его ярости был гнев самого Бога-Императора.
Мэтью был напуган, и всё же он почувствовал зарождение религиозного экстаза. От мысли, что он будет уничтожен Жиллиманом, падёт от рук единственного живого сына Императора, он практически потерял сознание.
Жиллиман отшатнулся, увидев обожание, сияющее в глазах Мэтью.
– Ты отвратителен. Я не убью тебя. Не могу. Я просчитался, выбрав тебя. Мне следовало назначить другого паразита на твой пост, вроде Гизана и остальных. Я думал, что будет лучше держать вдохновляющего человека при себе, извлечь выгоду из твоей религии. И вот что я получаю за то, что придал так много значения твоей религии. Ты мог убить нас всех! Хаос обманывал меня несколько раз – меня! Думаешь ты находишься ниже его внимания? Он использует всё, чтобы уничтожить наш вид. Убедись в том, что твоя вера не станет для него открытой дверью в твою душу.
– Вы видели, милорд. Вы видели свет вашего отца!
– Он мне не отец, – произнёс Жиллиман. – Он создал меня, но уверяю тебя, жрец, Он не был отцом. Король Конор был моим отцом.
Мэтью моргнул.
– Милорд, пожалуйста.
– Послушай меня. Ты жив лишь по моей милости. Ты мог манипулировать Тетрархом Феликсом. Возможно ты даже обманул меня. Наслаждайся своим успехом, больше такого не произойдёт, – Жиллиман протянул кулак. И вновь Мэтью подумал, что примарх хочет придушить его, но он лишь обвинительно указал на него пальцем. – Ослушаешься меня вновь, Мэтью, будь то буква моего приказа или дух моего лидерства, или если приукрасишь хотя бы одно моё слово, то я предам тебя очищающему пламени, которое так нравится твоему культу, независимо от того, какие последствия могут иметь такие действия. Может ты хотел заполучить для своей религии больше власти, обратив меня. Я говорю, что такого никогда не случится. Я никогда не стану поклоняться Императору. Я никогда не стану твоим рабом и всех остальных жрецов. Я терплю Адептус Министорум как необходимое зло. Не заставляй меня менять мою позицию.
Мэтью опустился на пол.
– Я хотел лишь служить вам, милорд.
– Мы здесь закончили, – ярость примарха испарилась. Жар покинул комнату. Он снова казался меньше.

А дальше комическая постановка "Инквизиторы пытаются завалить примарха"