Капитан Мхотеп(Captain Mhotep) из книги Battle for the Abyss.
Horus Heresy Wh Песочница Thousand Sons Space Marine Imperium s-731 Battle for the Abyss Wh Books акварель Warhammer 40000 фэндомы
Главная
>
фэндомы
>
Warhammer 40000
>
Wh Other
>
wh_books
wh_books
Подписчиков: 51 Сообщений: 397 Рейтинг постов: 3,786.0
![Iron Hands Medusan Immortal [Legionary Name Redacted] Мошсш. Clan-company Ваше of Tredecimmia The Medusan Immortals were a cadre of warriors within the Iron Hands Legion who having fallen in defeat had been brought back from the brink of death in order to seek redemption in the fires of battle.](http://img0.reactor.cc/pics/post/Warhammer-40000-forge-world-Wh-Books-Horus-Heresy-2905996.jpeg "Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,forge world,Wh Books,Horus Heresy,Ересь Хоруса,Iron Hands,Space Marine,Adeptus Astartes,Imperium,Империум,World Eaters,Raven Guard,Iron Warriors,Alpha Legion,Dreadnought")
![Blackshield Marauder Legionary Unknown Designation Irregular Leciones Asiartes Faction -Соипео the ‘Dark Brotherhood’ Pale Stars War zone [Опека/DiSOumoN/lARSA] This unidentified Blackshield was active across the Pale Stars war zone between 008-ОЮ.М31. In the aftermath of the Alpha Legions](http://img1.reactor.cc/pics/post/Warhammer-40000-forge-world-Wh-Books-Horus-Heresy-2906001.jpeg "Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,forge world,Wh Books,Horus Heresy,Ересь Хоруса,Iron Hands,Space Marine,Adeptus Astartes,Imperium,Империум,World Eaters,Raven Guard,Iron Warriors,Alpha Legion,Dreadnought")
![Blood Angels Tactical Legionary Legionary Sabkaham ill" Company1 Pale Stars War Zone [Raid on Ktro IV] Legionary Sabraham was a member of a Legion tactical squad at the time the Blood Angels were ordered to muster at the Nartaba System in preparation for the campaign in the Signus Cluster, but](http://img0.reactor.cc/pics/post/Warhammer-40000-forge-world-Wh-Books-Horus-Heresy-2904740.jpeg "Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,forge world,Wh Books,Horus Heresy,Ересь Хоруса,Dark Angels,Тёмные Ангелы,,Space Marine,Adeptus Astartes,Imperium,Империум,Blood Angels,Кровавые Ангелы,,White Scars,Iron Warriors,Night Lords,Legio Cybernetica,Adeptus")
![White Scars Tactical Legionary Legionary Khasar Brotherhood of the Foresworn Pale Stars War Zone [Pharcos Rex Intervention / Flame Nebula War] The Brotherhood to which this Legionary originally belonged had its honorific revoked in 955.M30 following its near-total destruction in battle](http://img1.reactor.cc/pics/post/Warhammer-40000-forge-world-Wh-Books-Horus-Heresy-2904741.jpeg "Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,forge world,Wh Books,Horus Heresy,Ересь Хоруса,Dark Angels,Тёмные Ангелы,,Space Marine,Adeptus Astartes,Imperium,Империум,Blood Angels,Кровавые Ангелы,,White Scars,Iron Warriors,Night Lords,Legio Cybernetica,Adeptus")
Wh Песочница Wh Books story Astra Militarum Imperium байки 825го полка написал сам Space Marine Воющие Грифоны Warhammer 40000 фэндомы
Шахты Демоса
+Активировано резервное питание.
+Диагностика состояния
_error
_
_92%
+Устройство повреждено.
+Функционал устройства восстановлен.
+Активирован маяк.(Рассчётное время работы на стандартной мощности - 15 часов)
+Активированы видео- и аудио- устройства.
+Начало прямой трансляции. (Рассчётное время работы маяка - от 3х до 5 часов)
Камера включается и передаёт картинку с поля боя. Изображение повёрнуто на бок, видно несколько столбов дыма, но что именно дымит, не разобрать. В поле зрения каменное крошево и смутно движущиеся фигуры. Небо темнеет, собирается дождь - первые капли падают на раскрошенный бетон. Среди месива из бетона видно несколько листков, сорванных с дерева, в углу виден кусок ствола, уходящий под странным углом. Камера слегка подрагивает, и внезапно прорывается звук. Слышны надрывный кашель и завывания ветра. В кадре появляется рука, она тянется в сторону листков и подгребает камень. Пальцы, закованные в броню, скребут гальку. Камера поворачивается с тихим стоном, и теперь видно, что рука тянется к болтпистолю. Очевидно, камера закреплена на голове лежащего человека. От сонма фигур отделяется одна и шагает в сторону камеры. Слышны натужное дыхание и слабый голос.
- Дотянись… пожалуйста, дотянись. Император, помоги мне.
Фигура приближается медленно, неживой ломанной походкой. Металлический блеск и зелёные всполохи от оружия, наполняющие мир вокруг гибелью. Поступь врага медленна и неотвратима. Камера поворачивается, и видно, что из левого бока всё ещё сочится кровь и торчит кусок металлического прута. Броня местами обожжена. Взгляд снова устремляется к болтпистолю. Пальцы в бронеперчатке скребут каменную крошку в нескольких сантиметрах от рукоятки оружия. Становится слышен стук металла о камень. С каждым шагом некрона всё отчётливее. Рука не смогла приблизиться к пистолету даже на пару миллиметров.
- Император, помоги! Дотянись. Ещё чуть-чуть!
Внезапно шаги остановились. Медленным, механически неживым движением враг поднял оружие и нацелил прямо в камеру. Послышался стук падающего камня, некрон повернул голову и получил в лицо лазерный болт. Пошатнувшись, некрон повернулся всем корпусом в сторону, откуда был произведён выстрел. Послышался лёгкий шорох: в кадре появляется ботинок с бронещитком оливкового цвета. Слышен тихий свист. Некрон с невозможной для живого скоростью разворачивается на свист. В некрона попадает два импульса перегретой плазмы. За доли секунды от грозного противника с тихим шипением остаётся только небольшая лужица кипящего металла. Изображение мигает и покрывается рябью.
Картинка пропала.
_error
+Фатальний сбой системы
+Перезагрузка системы
+Диагностика состояния
_
_
_
Несколькими годами ранее.
Симеона окатило дождем из крови и кишок его товарища по отряду, которому непосчастливилось попасть под темный луч выстрела из дьявольского оружия ксеносов. Вонь стояла жуткая, и даже дождь, моросивший, казалось уже вечность, не мог прибить её к земле.
Всего несколькими часами ранее, он и его отряд, как и ещё три отряда ветеранов 825 гренадерского, полка двигались в оттянутом авангарде сил Имперской гвардии, сражавшихся на этой планете, трясясь в привычных и знакомых любому бойцу «Химерах». В их задачу входило предупредить основные силы и задержать противника, если таковой появится.
Мерзкие ксеносы, что посмели вторгнуться на территорию Империума, были Эльдарами, Самой мерзкой их разновидностью. И 825-й полк, уже не одну неделю сражавшийся с ними, ожидал весьма распространенной среди данного вида ксеносов атак «бей – беги». Когда их воющие джетбайки налетали на позиции гвардии и, спустя минуту уже исчезали вдали, оставляя позади себя лишь агонизирующих имперских солдат, тела которых были рассечены. А кому повезло меньше, так вообще нашпигованы отравленными снарядами, которые не позволяли жертве умереть сразу, заставляя десятки бойцов корчиться в судорогах, орать и стонать от боли, прежде чем отойти по левую руку от Благословенного Императора.
Однако буквально несколько суток назад атаки эльдар практически прекратились, и силы гвардии бросились вперед, желая разбить врага прежде, чем он сможет перегруппироваться. Стоит отметить, что, несмотря на всю подлость и трусость эльдар, которые практически не ввязывались в сражения кроме внезапных атак «бей-беги», работы простым гвардейцам более чем хватало. Из постоянного сумрака, царившего на планете вот уже почти месяц, раз за разом вырывались целые волны мерзких изуродованных тварей, несомненно, привезенных с собой эльдарами, которые набрасывались на верных Императору бойцов и разрывали тех на части. Это была очень кровавая операция. Потому, когда подобные «набеги» внезапно прекратились, командование направило все силы на поиск и уничтожение самих эльдар, которые по прежнему были где-то рядом, судя по воющим звукам джетбайков. Но такая тактика имела целый ряд изъянов. Силы Империума были велики, и им требовалось немалое время для полноценного развертывания. А по плану командования, которое требовало в кратчайшие сроки изничтожить ксеносов на планете, все эти войска оказались очень растянуты. Потому полковники 825-го и нескольких других полков на совещании решили выставить внешнюю линию авангарда, которая в случае контакта с противником, могла бы сообщить основным силам об этом и, если потребуется, принять бой.
Таков был план, и как это часто бывает, все полетело в варп. Передовая «Химера», в которой ехали товарищи Симеона, была пронзена сразу несколькими темными лучами из оружия ксеносов и оглушительно взорвалась. Никто из тех, что были в ней, не выжили. После, целый град снарядов из самого разного оружия обрушился на оставшиеся три машины. Лишь чудом водитель «Химеры», в которой ехал Симеон и его отряд, несмотря на целый десяток тонких отравленных игл, пролетевших сквозь смотровую щель водителя и воткнувшихся в его тело, смог отвести машину с бойцами до этого оврага, в котором сейчас отчаянно отстреливались все выжившие.
Вокс-оператор был уже час как мертв. Он одним из первых был ранен отравленным куском металла, когда оставшиеся три «Химеры» встали в овраге, но даже будучи мертвенно бледным и поминутно скручиваемым жесткой кровавой рвотой, он не переставал вращать верньеры вокса, пытаясь выйти на связь с основными силами. Сейчас его тело уже было занесено слоем грязи и крови.
Симеон видел, как с каждой минутой все мрачнее становится комиссар, ещё недавно бодро отдававший приказы и стрелявший в воздух. Боец и сам понимал, в чем тут дело. Их становилось все меньше, натиск противников не ослабевал, а боеприпасы уходили… Что было обиднее всего: никого из ксеносов отряд в котором был Симеона так и не подстрелил. Эти мерзкие твари шныряли где-то за пределами видимости, изредка выстреливая темным лучом, что пробивал как броню техники, так и панцирные доспехи ветеранов.
Все это время на обороняющихся гвардейцев волнами набегали странные исчадия ужаса. Искривленные, изувеченные. Некоторым не хватало конечностей, а порой и части голов но даже такие, добежав до гвардейцев, могли разорвать их в клочья. Ещё один из бойцов убедился в этом на своем печальном опыте, когда нечто с огромной узкой пастью, будучи нашпигованным лазболтами, последним рывком добралось до бойца и перекусило тому левую руку. Сейчас и тварь, и боец лежали в грязи недалеко от Симеона. Тварь умерла сразу как добралась до гвардейца, а раненный… раненный просто истёк кровью, которая била фонтаном из обрубка руки. Единственный медик в отряде в тот самый момент боролся за собственную жизнь и ничем не мог помочь ему.
Вот последняя энергоячейка для лазгана опустела, боец отстегнул её и с надеждой засунул запазуху. Среди бойцов бытовали истории про то что от горячего сердца дух машины может подарить ещё один, последний, выстрел. И новая волна вопящих тварей бежала к Симеону. Он выхватил нож и подобрал с земли лазпистоль сержанта, желая как можно дороже продать свою жизнь.
Раздался грохот, словно сами небеса раскололись. В мрачных черных тучах, уже месяц висевших над планетой, образовался небольшой просвет, который озарил все поле битвы вокруг остатков авангардного отряда. И в самом центре этого луча падало нечто сверкающее, горящее и жутко ревущее. Спустя минуту метеор ударился о землю, подняв тучи брызг, грязи и пара от соприкосновения жидкостей и раскаленного болида. Даже безмозглые порождения тьмы, что атаковали гвардейцев, остановились. Раздался выстрел. Голова твари, что вот-вот должна была наброситься на Симеона, разлетелась в фонтане брызг. Из тумана, созданного испаряющейся водой, вышла гигантская фигура в доспехах. В одной руке она держала щит, в другой сияющий и потрескивающий от капель дождя клинок.
Симеон пал на колени. Все напряжение и страх за последние несколько часов разом навалились на него. Всего в нескольких метрах от него стоял Ангел Императора. Один из тех, о ком ходило много слухов и баек среди солдат. Говорили, что их невозможно убить, что они способны неделями обходиться без пищи и воды, и даже лазерная пушка не способна причинить им вреда. Симеон не верил в эти россказни, однако сейчас, глядя на огромную фигуру в красных с золотым доспехах, спокойно стоящую посреди хаоса битвы, он понимал, что, возможно, ошибался…
Из тумана выскочили ещё трое десантников. Двое с болтерами встали между гвардейцами и порождениями эльдар, выкашивая тех шквальным огнем болтеров. Между ними встал ещё один исполин, в руках которого, словно игрушка в руках ребенка, покоился огнемет.
Твари десятками гибли от разрывавших их тела болтов, а лужа из горящего прометиума, созданная огнеметчиком, не позволяла приблизиться самым быстрым.
В это время колосс с мечом и щитом ринулся куда-то дальше. К ужасу Симеона, он разглядел в той стороне, куда рванулся десантник, троицу эльдар со странным оружием, тем самым, что выстреливало темным лучом, пронзающим все и вся. Три луча ударили в десантника…
Симеон в панике закрыл глаза. Он помнил, с какой легкостью эти лучи пронзали даже могучие леман рассы его полка. Открыв глаза, он понял, что то, что он считал россказнями, было правдой. Десантник по-прежнему несся к ненавистному врагу, неповрежденный, несломленный и неостановимый. Всего за несколько секунд он преодолел невероятное расстояние и оказался рядом с ксеносами. Эльдар с высоким плюмажем взмахнул своим топором, но тут одна из его рук взорвалась фонтаном брызг. Это болт пистоль десантника, скрытый за щитом, вступил в действие. Сияющий клинок пал на шею ксеноса, разрубая того пополам. Два других эльдара в панике попытались отступить, но их постигла та же участь что и первого соородича.
Отвлеченный действиями великанов-десантников, Симеон не заметил, как из тумана вышла ещё одна фигура. На этот раз уже в белых доспехах, но все с той же цветовой гаммой на наплечнике, что и у остальных. Десантник в белых доспехах спокойно прошествовал мимо жутких останков тварей ксеносов, и присел рядом с одним из раненных товарищей Симеона. Кажется, они о чем-то говорили, но Симеон не слышал ни слова из их разговора. Десантник в белом, поднес к гвардейцу руку с увеличенным наручем, на котором было нечто. Проделав некие манипуляции, десантник кивнул гвардейцу, встал, раздавив ещё шевелящуюся тварь эльдар, и пошел дальше.
Тут мир завертелся перед глазами Симеона, и он потерял сознание, упав в холодную, кровавую грязь.
Симеон открыл глаза. Над ним было все то же темное небо. Тело ныло, но явно было целым. Он попытался встать, но его остановила огромная белая перчатка, легшая на грудь.
- Лежи, солдат. У тебя тяжелая контузия и кровопотеря. Ты достойно сражался. Брат Скарез впечатлен грудой трупов у твоей позиции.
- Господин, если бы не вы…
- Благодари не меня, солдат. Волею Императора мы оказались тут. Он знает, когда верным воинам Его нужна помощь.
- Господин…
- Я не твой господин. Меня зовут боевой брат Сципий. Я апотекарий пятой роты ордена Воющих Гриффонов.
28 лет спустя
_
_
+ Перезагрузка завершена
_81%
+ Трансляция активирована.
Появляется изображение. В кадре всё тот же ботинок. Из-за дождя не разобрать, что происходит там, где стояли фигуры врага. В кадре появляется ещё двое гвардейцев. Один из них, оказавшись на бетоне, быстро вынул тончайший серый плащ из подсумка и обернул его вокруг себя, сливаясь с местностью.
- Вроде зашли в шахту.
- Вроде или зашли?
- Тепловизор не определяет, а визуально надо ближе подобраться.
В кадре мелькнул ещё один. Все перемещались тихо и быстро, прячась за самыми мелкими руинами и складками местности. Никто не остался на открытом пространстве. Совсем рядом послышались ещё шаги, а за ними противный скрежещущий звук. Камера сместилась снова. В кадре оказался наплечник гвардейца с цифрами "825". Плечо размеренно гуляет из стороны в сторону, гвардеец что-то сосредоточено делает, камера подёргивается. Видно лицо гвардейца, он уже давно немолод, видны неуставные усы и щетина с вкраплениями седины. Гвардеец покраснел от натуги и внезапно повернулся лицом в кадр, потом потянул руку и что-то потрогал за гранью видимости.
- Комиссар, тут выживший!
- Живой? Как? Кто?
Солдат жалостливо похлопал по броне рукой, посмотрел на наплечник лежавшего и с остервенением продолжил работу.
- Докладываю, это скаут из ордена Воющих грифонов, соответственно, 10 рота, учебная. Судя по всему, участвовал в операции, повреждения сильные, но не фатальные. Он не умрёт, но ему нужна немедленная помощь. Вероятно, пострадал от взрыва. Явно обширная контузия, пара осколков, не разглядеть как глубоко, но предположительно в мясе, иначе бы уже умер. Левый бок пробит куском арматурной конструкции от руин. Скорее всего, напоролся при взрыве, сейчас насажен на него, как на крючок. Предположительно воевал под началом сержанта Хакстикса в строю 5 год.
Прикрыв ладонью вокс, гвардеец обратился в камеру.
- Ты потерпи маленько, сейчас я прут оттяпаю, и посадим тебя, ранами займёмся.
- Откуда ты всё знаешь?
- Тихо, сынок, подожди немного.
Боец отвечал с натугой, видимо перепиливание прута давалось нелегко. Потом послышался разовый скрежет, камера рыскнула в землю и замерла в нескольких сантиметрах над крошевом. Потом медленно поползла вверх, мелькнули ладони гвардейца, перехватившие скаута под доспех.
- Ух, спасибо сержант, я бы один не справился.
Камера теперь фиксировала отличную картинку, видно было лицо гвардейца. Простоватое и озабоченное. Грубые черты ему придавал свёрнутый на сторону нос.
- Давай быстрее, Симеон. Авангард уже у входа, мы отслеживаем действия ксеносов, атакуем, как только найдётся проход к панели. Если приотстанешь, смотри за шестерёнкой, он в красном, не промахнёшься. Отлично замаскировался варп его зажри!
- Спасибо, сэр.
- Хватит уже звать меня сэр, я здесь временно, пока ты капрал. Без тебя я бы вообще не получил лычку.
Гвардеец машет рукой сержанту. В кадре на миг появляется спина сержанта и тут же скрывается в дожде. Симеон снова обращается к камере.
- Потерпи немного, сынок, будет больно.
- Я не сынок. Я воюю уже больше пяти лет. Я боевой бра...
Дальнейшая реплика потонула в кашле, камера задёргалась и заходила ходуном, пока гвардеец не поймал её и не удержал на одном месте. Когда скаут закончил кашлять, гвардеец ему подмигнул, упёрся коленом в броню, а потом камера дёрнулась, послышался сдавленный вскрик и в кадре появился штырь, который гвардеец вынул из тела несчастного.
- О какой. Ты глянь! Как скажешь, племяш. Хотя я был повежливее, когда говорил с одним из ваших братьев, кажется, его звали Сципий. Если он ещё жив, передай, что я помню и желаю ему удачи в его деле. Как и тебе. Просто маленькое возвращение долга. Живи, боевой Брат. Станешь настоящим десантником.
Всю тираду гвардеец произнёс, одной рукой придерживая валящегося скаута, а другой что-то вкалывал в область раны, потом запшикивал спреем саму рану с обеих сторон. Когда кровь перестала идти, он поднял осунувшееся, чуть сероватое лицо в камеру. В кадр попало другое его плечо. От запястья шла гибкая трубка оканчивающаяся пакетом с кровью.
- Если хочешь дальше служить своему ордену, то сиди и не дрыгайся. Кровь у тебя из всех дырок идёт, хочешь прожить подольше - постарайся чтобы она оставалась внутри. Держи, это тебе. - Он снял пакет с кровью и вынул иглу у себя из вены. Лицо его стало серьёзным. - Сейчас я поставлю тебе капельницу. Как начнёшь терять сознание, повернёшь этот рычажок, не волнуйся анализатор показа что тебе моя кровь не помешает а только поможет. Радиомаяк твой работает. Твои братья подберут тебя, как смогут.
Гвардеец сноровисто вогнал иглу в вену, предварительно вспоров рукав формы скаута. Потом прикрепил к плечу пакет с кровью и показал рычажок, который надо передвинуть. Когда гвардеец попытался уйти, рука в бронированной перчатке потянулась и схватила уходящего. Перчатка была покрыта подсыхающей кровью.
- Я передам. Не забуду. Император защищает тебя, гвардеец. Ты настоящий боевой брат. Я скаут первого отделения третьего взвода. Меня зовут Фарро.
- Император защищает, боец. Я гвардеец, и это всё. Живи брат.
С этими словами гвардеец мягко отстранил руку, сжал её в кулак и побежал вдаль. Рука снова появилась в кадре и тихонько разжалась, в руке оказался кровавый медальон. Награда гвардии, а на обратной стороне значилось "Сержанту Симеону за храбрость и тягу к жизни во второй битве за Касселу", с момента этой битвы прошло почти три десятка лет.
- Живи, гвардеец Симеон. Ты уже воюешь больше, чем я живу. Я передам. Обязательно передам.
Продолжать ветку про Симеона
| Да! | |
|
|
24 (61.5%) |
| Император давно ждёт его в своём чертоге. | |
|
|
2 (5.1%) |
| Фу нет! | |
|
|
2 (5.1%) |
| Все ксеносы должны умереть!(Единая Россия) | |
|
|
11 (28.2%) |
Imperium Orks The Beast Arises Wh Books СПОЙЛЕР Warhammer 40000 фэндомы
Цикл "Восхождение Зверя", книга третья - Император Ждет
"Виенанд - лесбиянка. Хотя, означает ли это, что Вангоричу ничего не светит, сказать трудно. Возможно, она бисексуалка. Вы хотели узнать что-то еще?
Помимо линии на Терре в повествование вводится целый ряд флотских персонажей. Главный из них - капитан линкора класса Оберон "Колосс" Рафаль Кулик - бравый офицер, воплощение флотской чести и доблести. Честь и доблесть, правда, ему иногда заменяют интеллектуальные способности, но на этот случай всегда ему всегда готов оказать помощь его старпом Саул Шаффенбек. Собственно, книга начинается с того, что Кулик отказывается уйти с курса вокруг орбитальных доков на Лепиде Прайм, потому что в Имперском Флоте позиции на орбите раздаются по классу корабля, званию и старшинству, чтобы наиболее заслуженные капитаны имели самый быстрый доступ к починке и подвозу припасов, а "полагающуюся по старшинству капитану линкора с 15-летним опытом по реальному исчислению позицию занял какой молокосос на крейсере с тремя годами!" Такие вот суровые флотские традиции.
Однако проблема тут не только в опыте, собравшийся флот Сегмента Солар состоит из двух флотилий - coreward и rimward, Кулик принадлежит к последний Я, честно говоря, понятия не имею, как по правилам Гильдии это сейчас должно переводиться, поиск ничего не дал, поэтому условно буду называть rimward тыловой. Командующий тыловой флотилией, адмирал Прайс - престарелый ловелас и воплощение более темной стороны флотских традиций ("девчонка в каждом порту! нет, девчонки!") конфликтует с тем самым Верховным Адмиралом Лансунгом и его ставленником Ачарией, командующим основной флотилией.
После небольшого сеанса совместного флотского троллинга ("Как насчет проявить инициативы?" - Ты ж уже вроде проявил, охраняешь теперь конвои, да возишь припасы на полузабытые космические форты" - "Ах если бы я знал, что за лизание задницы Лансунгу можно добыть такой отличный виски, занялся бы этим давным давно") адмиралы расходятся, но один из капитанов Ачарии передает Кулику, что тот собрался атаковать орбитальные верфи Порт Санктус в системе Vesperilles (к счастью я не француз, поэтому пониятия не имею, как это читается). Причем, собрался атаковать один, оставив Прайса тут. Кулик решает, что это такая многоходовочка, типа Ачария рассчитывает что Прайс все равно полетит за ним, но прибудет позже, и все лавры победителя достанутся первому. Прайс полагает также, и собирается остаться. Кулик приходит в ужас от мысли, что половина флота сегмента сольется из-за адмиральского срача и убеждает адмирала таки полететь, ну хоть не сразу. Тот соглашается, украв в отместку того самого виски.
Тем временем на Терре Виенанд не явилась за заседание Хай Лордов (между прочим, в историческом месте. где когда-то держал совет Рогал Дорн. Лансунг толкает длинную речь. Вангорич опять скучает, как двоечник на камчатке, и решает развлечься, траллируя Лансунга с целью заставить его самому возглавить флот. Но подколки у него какие-то совсем толстые, и адмирал их с легкостью отражает. Загрстив, наш Мастер Ассасинов идет отдыхать в свое излюбленное место - Убежище Сигиллита. Некогда сад, а ныне скамеечка посреди голых камней где-то глубоко в катакомбах под расстроившимся зданием Дворца. Про место по идее никому не известно. Там его ВНЕЗАПНО встречает Виенанд, отчитывает за чрезмерную толстоту и намекает, что у неё есть свой план, как прогнать Лансунга, но у неё есть проблемы с Инквизицией: часть слишком суровых инквов решила, что она нежничает с Хай Лордами, да и вот с Вангоричем что-то слишком уж близко трется. Поскольку Представитель Инквизиции - пост временный, то в любой момент её могут попытаться сместить. Вангорич обещает помочь.
В это время Курланд при помощи того самого техно-жреца, который пытался расшифровать вопли Зверя, бежит с корабля шестеренок, предварительно передав через астропата сигнал с пометкой ретранслировтаь дальше по всей Галактике. В сообщении два слова: "Последняя Стена". Ненавязчиво угнав корабль Флота, который должен был вести его до Терры, он держит курс в место, известное всем наследникам Имперских Кулаков - систему Фалл.
Последняя Стена - кодовый план Рогала Дорна на случай, если Империум снова постигнет катастрофа уровня Ереси. Наследники Кулаков должны нарушить заветы Жиллимана и снова объединиться в Легион, чтобы уничтожить угрозу. Там его встречают знакомый по прошлой части маршал Боэмунд, новый чаптер мастер недавно выдуманного Сандерсом им чаптера-наследника, чаптер мастер давно выдуманного Сандерсом чаптера-наследника (Экскориаторы) и чаптер мастер Багровых Кулаков. Вместе они соглашаются, что время для Последней Стены пришло, но спрашивают Курланда, где, собственно, весь его Орден (напомню, что разгром держится в секрете). Первый раз за всю свою спейсмаринскую жизнь познав ужас, Курланд отвечает, что он последний выживший.
В это время на Терре Виенанд наконец-то является на собрание и показывает Вангоричу чудеса троллинга. Лансунг показывает послушным Хай Лордам картиночки и рассказывает про воинское искусство (примерно вот так. Виенанд спрашивает его, а вот, мол, у вас тут в системе Лепид флот. А вы вообще знаете, что половина под командванием Ачарии только что атаковала Порт Санктус? Лансунг долго смотрит на неё, потом, улыбаясь, говорит, "конечно, я вот как раз хотел сказать, что сейчас сам лечу туда принимать командование", после чего, чуть ли не с воплями убегает. Выясняется, что Инквизиция как-то выкрутила Ачарии яйца атаковать без приказа, чтобы заставить Лансунга или потерять свой авторитет, или лететь с Терры разбираться, что за хрень там творится. Теперь Виенанд собирается уговорить Лорда-Коммандера (или Лорда Жиллимана по Абнетту) дать временный титул Верховного Лорда в составе 12 Вангоричу, в качестве замены улетевшего Лансунга.
Однако не все так хорошо. На Терру прилетела делегация инквизиторов, с неким Верит(усом) во главе с целью её сместить. Вангорич предлагает (естественно) их всех убить, но Виенанд велит пока погодить. Ей удается отмазаться на некоторое время (где-то в этот момент мы и узнаем шокирующие подробности из ей личной жизни, названные в начале этого спойлера, а именно любовницей названа её секретарша/телохранительница), но Верит(ус) устраивает покушение. В панике инквизиторша вынуждена бежать и прятаться в толпе пилигримов, прибывших со всего Империума в собор Императора Спасителя. Там вражеские агенты пытаются устранить её, но её спасают подруженька и тот самый Зверь Круле. Двойника Виенанд убили, и она решает прикинуться мертвой и уйти на дно.
В это время Прайс все-таки прилетает в систему, где находится Порт Санктус. Дела у Ачарии идут неважно: орки ведут себя крайне осмысленно, устраивют всякие хитрые маневры и зажали его в капкан, в то время как боевая луна неостановимо плывет к имперским планетам. Ачария и Прайс опять устраивают срач, кто к кому будет перегруппировываться, но тут в систему прилетает Лансунг, от чего у всех падают челюсти. Он отдает приказ всем перегруппироваться возле него и готовиться к атаке. Также он посылает личное сообщение Прайсу. Тот, из пренебрежения, включает его при Кулике и Шаффенбеке. Теперь у них всех еще раз отваливается челюсть, когда похудевший и офигевший Лансунг рассказывает, что не забыл, как Прайс называл его "карьеристской безжалостной свиньей", но Имперские Кулаки ВСЕ, и если они сейчас потерпят поражение, то Сегмент Солар по сути тоже ВСЕ, и, мол, пора забыть про старые обиды.
Лансунг приказывает массовую атаку практически всего флота Сегмента через укрепленное орками астероидное поле к боевой луне. Несмотря на хардкорность плана, других идей ни у кого нет, ибо до этого никому уничтожить её не удавалось. С потерями, имперцы прорываются сквозь астероиды и заходят на искусственный планетоид. Кулик отражает телепортационную атаку орков ("что я здесь делаю" - подумал он и взмахнул саблей, но вместо вопля страха из глотки раздался суровый рёв). Адмирал Прайс демонстрирует признаки неадекватности под давлением, после чего Кулик отстраняет его и командует тыловой флотилией сам. Корабли один за другим уничтожаются орочьим гравитационным оружием. "Перед тем как умру, хочу знать одну вещь, почему ты сам не подал на капитана, Шаффенбек, по возрасту положено уже" - "Очень боюсь экзаменов, капитан". Бравые офицеры смеются. Кулик думает, какая все-таки замечательная организация Имперский Флот. Ведь даже в душе такого прожженого коррупционера как Лансунг, сидит восторженный молоденький мичман, чье сердце захвачено романтикой флотских традиций. Иначе разве смог бы он устроить такую безумную атаку? В итоге, под огнем всего флота, боевая луна орков взрывается. "Колосс" накрывает ударной волной. Выживут ли герои - неизвестно.
Лансунг прибывает на Терру с невероятной помпой (тут забавный момент, Вангорич негодует, что к его встрече оркестр играет гимн "Слава Спасителю", который последний раз играли для Жиллимана, когда он прибыл на Терру. Мол, неуместно. Мне почему-то кажется, что в самый раз, какой спаситель - такой и гимн), и рассказывает о великой героической победе. Верит(ус) ведет себя так, будто собирается его арестовать или грохнуть, но в последний момент Вангорич догадывается, что они работают вместе. Но тут триумфальную речь обрывает луна самого Зверя, внезапно материализовавшаяся над Террой."
wh_books Iron Hands Space Marine Imperium red claws Horus Heresy Warhammer 40000 фэндомы
Аутек Мор, Железный Владыка и Отец клана Моррагул.
![ЬтЬмААиСгаТМИо» 1 *S ". «1-51 unlit] %1*Ц* >1 s'5-3j HI* i Г iaiiillilb Я,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,wh_books,Iron Hands,Space Marine,Adeptus Astartes,Imperium,Империум,red claws,Horus Heresy,Ересь Хоруса](http://img1.reactor.cc/pics/post/full/Warhammer-40000-wh_books-Iron-Hands-Space-Marine-2849181.jpeg "Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,wh_books,Iron Hands,Space Marine,Adeptus Astartes,Imperium,Империум,red claws,Horus Heresy,Ересь Хоруса")
wh_books World Eaters Space Marine Imperium Warhammer 40000 фэндомы
Лояльный пожиратель Эндрид Хаар.
Wh Песочница Wh Books story Astra Militarum Imperium байки 825го полка написал сам Warhammer 40000 фэндомы
***Василиск
Меня зовут Бростин Ларкс и я обязательно умру, но только не сейчас. Может, это случится завтра или даже послезавтра. Что совсем маловероятно, так это то, что я проживу больше недели. Впрочем, невелика разница. Сейчас я не умру, может быть через 10 или 15 минут. Я не знаю. Моя жизнь ничтожна для мира, но она моя, и не хочется отпускать её раньше времени.Я родился в крохотном городке в округе Кананта, на четвёртой планете звезды Форос. Впрочем, тогда я этого не знал. Я был юн, и мир для меня был велик, но я не догадывался, насколько он был огромен на самом деле. Уже тогда я понимал, как мала моя жизнь, но я был счастлив. Наш мир был почти раем, за который, правда, было нужно очень много трудиться. В лучах милости Императора земля плодоносила и приносила по два, а иногда по три урожая в год. Как и мои предки, я возделывал землю. Тогда я принимал это как должное, наши земли были очень плодородны. Было достаточно бросить семечко или воткнуть в землю саженец, как тут же появлялись ростки. Даже постоянно скрытое тучами небо не сильно давило, ведь белое небо с ровным светом это же тоже красиво, по -своему. Да это был очень красивый мир: всегда цветы, и запах мёда от часовни Муниторум.
Никому из нас никогда не давали лениться. Земли было много, плодов было много, всегда в почёте были трудолюбивые руки. Я был пятым сыном в семье, и пусть не самым здоровым, но я всегда был честным и прилежным учеником, а ещё весьма смышлёным, хотя и завидовал братьям, ведь рядом со мной они были богатырями. Вскоре меня отдали учиться в схолу при часовне. Пастор Гудкнехт был обходительным человеком, он всё умел объяснить так доходчиво, что мне казалось странным, что у меня возникали вопросы. Тем не менее, он всегда радовался моим вопросам и охотно отвечал на них. Пастор же и порекомендовал меня на временное служение и обучение Проповедникам культа Бога-Машины. В тот день он сказал мне:
- У тебя светлая голова и большая ферма. Много братьев, много рук, но нужна хотя бы одна голова, которая знает, как правильно возносить мольбы императору, а как правильно духу машины. Знания не будут тебе обузой. Император любит тех, кто усердно трудится на своей земле и не скупится на налог.
Это были очень тяжёлые дни, пусть и счастливые. Моя голова трещала от знаний. От нашего пастора я узнал, что мы не одни, от служителя Механикус я узнал об удивительном союзе. Наша планета была не единственной обитаемой планетой этой системы, она была плодородна, но очень скудна на полезные ископаемые и металлы. Соседние с нами спутники и планеты не могли похвастаться таким мягким климатом и плодородием, зато могли похвастать своими кузнями. Вся наша техника до последнего винтика, каждая капля благословенного прометиума была доставлена в обмен на пищу с нашей планеты.
Я тосковал по родителям, но общение с ними мне заменял пастор Гудкнехт. У него всегда были тёплые руки и мягкий живот, он был высок и широкоплеч, борода с сединой была неровной, как он не старался, не могла прикрыть некоторые из шрамов на его лице. Как-то я спросил его, откуда эти шрамы. Первый раз в жизни я видел, чтобы он замешкался с ответом, огладил бороду и поглядел по сторонам.
- Очень уж ты любопытный. Может это и неплохо. Шрамы на людях оставляют жизнь или острое лезвие, если пользоваться ими неаккуратно. А ещё некоторые считают, что это знак выполненного долга. Я же считаю, что это отметки за ошибки, допущенные тобой или тем, кто рядом. Поэтому всегда должно быть время позаботиться о том, кто рядом с тобой, послушать, помочь, наставить. Император велик и он наполняет наши сердца благодетелями, никогда не отворачивайся от людей, иначе отвернёшься от себя.
Я долго думал над его словами, мне так и не удалось их понять. Он развернулся и пошёл своей хромающей, качающейся походкой обратно в часовню. А ещё в тот день я думал, что пастору тяжело ходить и держать спину прямо с его больной ногой, но он никогда не просил стул или каких послаблений и всегда находил время зайти к тем, кто не нашёл времени зайти к нему. Я очень хорошо помню тот день, потому что вечером пошёл дождь, а я убежал на танцы. Было так весело и беззаботно, никто не знал, что осталось всего полтора месяца и много урожая останется гнить на поле и некому будет его собрать.
Звон в ушах всегда мешает думать и даже вспоминать. Мир плывёт перед глазами. Что за шум? Такой назойливый, гудит рядом с ухом. Рука? Чья это рука? Она в крови. Это моя рука? Нет, это рука Сэтти нашего наводчика. А вот кровь моя. Как её оказывается много. Она тёплая. Что это бормочет? Радио. Да, это радио. Как далеко. Один метр двадцать сантиметров - это так далеко. Ничего, я доползу. Я не умру сейчас. Ещё есть кровь, и она во мне. Её мало, но она кипит. Сейчас, друзья, дайте ещё минутку. Я не умру, и вы не умирайте. Подождите немного, я всё сделаю.
В тот день я увидел солнце второй раз в жизни. Хотя беда витала в воздухе уже сутки. По тревоге были подняты местные СПО, никто и ничего мне не объяснял. Никому ничего не объясняли. Сначала была паника. Кто-то бежал, а кто-то, наплевав на всё, занимался своими делами. В небе то вспыхивали, то тухли огни, возможно, на орбите кипел ожесточенный бой. Я решил остаться в городе. Ведь я только начал постигать азы общения с механизмами, самые простые формулы мне объяснил ещё Пастор.
Небо сначала потемнело днём, а потом его расчертили тысячи и тысячи алых всполохов, превращая облака в рубиново-багровый купол, и с неба посыпались металл и смерть. Я видел, как из облачного покрова вырвался большой, объятый пламенем и дымом, первый транспортник. Как заработали системы противовоздушной обороны, и трассирующие ленты обвили корпус. Как с аэродрома навстречу врагу поднялось несколько истребителей. Корабль вздрогнул и плюнул огнём в ответ, слабо, не прицельно, и продолжил валиться набок.
Вслед за первым появились ещё и ещё истребители, транспорты, они лились сплошным потоком, и снарядов было меньше чем врагов. Истребители, поднявшиеся в воздух, упали огненными болидами, сбитые, обожжённые и искорёженные. Они вспахали землю, где-то загорелись поля. Я плохо помню. Рядом со мной упал один из них. Наш или и нет, я не знаю, - начиная с этого момента всё в тумане.
Помню, что пытался вылезти, и чья-то сильная рука вытаскивает меня из воронки и швыряет за забор. Был грохот и смрад. Город горел. Я куда-то бежал, и впереди меня бежали люди. Мы искали спасения. Я хотел было убежать из города, но нас остановили солдаты. Они привели губернатора, и он объявил о том, что верные слуги императора не испугаются врага. Что нам надо остаться в городе, и в случае опасности он раздаст оружие каждому.
Я плохо помню ту неделю. Помню, как оказался в часовне. Мощные механизмы хранили свод от разрушения, а конструкция пережила бомбардировку. Мне казалось, что разверзлись небеса, и наступает ад. Это сейчас я знаю, что обстрел был лёгким и неприцельным, нас зацепили краешком. Враг был неумолим и страшен, чтобы свалить каждого требовалось почти полностью разрядить батарею. Хорошо, что в наших местах легко добыть охотничий лаз карабин. Пригород не оказал сопротивления, и бой был на улицах днём и ночью. Нам везло, противник почти не обращал на нас внимания. Мы были всего лишь досадной помехой, которую проще не замечать. Мухой, гоняться за которой лень. Я помню, что в эти дни я подумал, как тяжело было Гудкнехту. Он заботился о раненых и ходил мрачный, явно раздумывая о чём-то. Единственное, в чём я был уверен это то, что он не боится. Страх не властен над ним.
Меня посадили у рации, ведь я совсем недавно служил в храме и знал несколько формул. Я поймал одну странную шифрованную передачу и дал её послушать пастору. Он отогнал меня от рации и стал внимательно слушать. А потом наладил микрофон и начал говорить на каком-то странном непонятном мне жаргоне. Все слова вроде были понятны, но получалась полнейшая каша. Что мог понять человек в предложении «Красные цветы распускаются на юге»? Тогда рация ожила и ответила ему. Это был первый раз когда он повысил на меня голос. И я не посмел остаться и позорно бежал. В тот день почти не стреляли. Холодно не было, но я ёжился как от мороза. У дверей я увидел солдат и губернатора, что оставались в городе. Они собрали оружие и ушли. Просто так… не сказав никому ни слова. Я стоял не в силах шевельнуться. Наверное, это конец, думал я.
А потом пастор позвал меня к себе. В той части храма никто не был. Многие болтали, что внутреннее убранство было богатым, что священник всегда оставит себе понравившуюся вещь. Я не увидел никакой роскоши кроме искуснейших статуэток святых и пухлых томов. Священник внимательно посмотрел мне в глаза и сказал:
- Выберись отсюда. Ты должен выжить любой ценой. Я дам тебе кое-что, ты должен сохранить и передать это одному из людей, которых скоро встретишь.
Он подошёл к стеллажу с книгами, скинул их на пол и открыл тайник. Из тайника появилось два свёртка, большой и малый. В маленьком оказался плотно свёрнутый кусок материи, который пастор приложил ко лбу и что-то прошептал. После этого он отложил его и взял второй сверток. В нем оказалась настоящая гвардейская броня.
- Одевай. Быстро!
Металлическая решетка под руками. В мир возвращаются звуки. Оказывается, вокруг тихо. До рации недалеко. Я доползу. Осталось протянуть руку. Больно. Ничего, я потерплю. Рация отчаянно взывала и передавала координаты. Далеко. Ещё полметра. Я не слышу. Минуту. Ещё минуту подождите. Не умирайте, я присмотрю за вами. Я умру, я знаю, но не сейчас, немного времени. Пара шагов, пара минут. Я дотянусь и всё сделаю. Темнота. Почти как тогда. Тогда меня спасли. За это была заплачена другая жизнь. Я верну долг. Ещё немного. Темнота. Всё как тогда…
Небо расчертили огненные стрелы. Нам навстречу падала смерть. Два десятка испуганных людей, сжимающих кое-какое оружие, один священник с аугуметическим протезом ноги и мальчишка, закутанный в тряпки поверх брони. Свёрток оттягивал руки, но оружие у меня не было. Пастор сказал:
- Не будет пушки, не сунешься вперёд. Благослови тебя император. Дойди до точки встречи и отдай сверток.
Мы пробирались по восточной части города. Вокруг были руины и смрад. Город не горел, но всегда что-то тлело. Нас забыли. Мы маленькая пешка. Слишком незначительная. Из сообщений стало ясно, что враг прибывает, но на защиту нашего мира пришла гвардия и медлить стало нельзя. Мы бежали по открытым пространствам и тихо карабкались по разрушенным зданиям. Испуганные, усталые и злые слуги императора, мы были готовы принять последний бой. И только священник стоял на одной ноге твёрже, чем все остальные на двух. Никто не назначал его главным и никому он не доказывал, что должен стать старшим. Тем не менее, слушались его беспрекословно.
Так было, пока мы не наткнулись на вечного врага, точнее, на приспешников врага. Уж не знаю как, но мы их перестреляли. А я барахтался под руками святого отца, который вжал меня в землю. Тогда нас осталось примерно полтора десятка. Мне всё ещё не досталось оружия, и к чужим припасам мы не притронулись по настоянию Гудкнехта. Мы шли не по дороге, но рядом. Еда, прихваченная из города начала заканчиваться а мы шли день за днём, и запах гари города удалялся, но не пропадал. В трудные минуты священник поддерживал нас и вёл вперёд. Каждому доставалось хотя бы слово.
В первые дни меня мучил вид мёртвого культиста хаоса: огромные расширенные зрачки, блаженная улыбка, ставшая посмертным оскалом, его ногти были позолочены, а волосы не растрепались даже после смерти. Все черты лица были заострены, несмотря на неуклюжую позу смерти, оно вызывало ощущение изящества. Я даже не знаю мужчина это, или женщина, но хуже всего был знак. Этот круг с пламенем, вздымающимся вверх. Этот знак снился мне несколько раз. Когда я рассказал об этом отцу, тот очень внимательно посмотрел на меня и сказал, что этот бой я должен выиграть сам, он лишь даст мне оружие. С этими словами он повесил мне на шею свою Аквиллу. Она оказалась очень тяжёлой. Многие служители эклизиархии делали их из золота и инкрустировали драгоценными камнями. Этот амулет был прост, только сталь, острые когти и крылья и ничего более. А ещё дал нож.
В следующий раз, когда я увидел этот знак, он поманил меня. Мне захотелось посмотреть поближе на переливы пурпурного огня. Он завораживал. А ещё обещал силу. Я всегда хотел быть лучше, вырваться вверх, стать лучшим учеником в классе, быть самым умным, товарищи показались мне, вялыми и никчёмными… и тут заболела моя рука. Я посмотрел в ладонь и увидел ту самую Аквиллу, острую и тускло посверкивающую холодным металлом. Проснулся я в поту и увидел, что кровь и порезанная рука, сжимающая аквиллу, не были сном. Я думал весь дневной переход. Ел вяло и без аппетита. Но к ночи я знал, что делать. Во сне я снова увидел тот знак, и аквилла была в руке. Я шёл к знаку, сжимал руку всё крепче. Кровь потекла с пальцев начала капать. Мозг начало туманить, рука сжималась крепче. Какая-то часть моего разума поддалась, и тогда я мысленно отсёк её, продолжая идти вперёд. Свет от знака был нестерпимым и таким приятным. Подойдя вплотную, я с размаху вонзил отточенное крыло в знак. Свет дёрнулся и померк, уступая холодному свечению стали.
- Император защищает. Император наставляет. Я простой человек, я мал, но меня ты не получишь, и тех кто рядом тоже, слышишь!
Голова кружилась, руки тряслись. Хотелось бежать, но я продолжал давить. Я знал, что лучше я умру здесь и так, чем поддамся. Мои руки слабели и почти не могли удержать остриё. Но всё кончилось. Я проснулся от того, что меня осторожно трясли за плечо. Аквилла торчала, почти намертво вогнанная в полено, густо заляпанное багровыми каплями.
- Тихо-тихо малыш. Ты убил его, кто бы он ни был. Ты молодец, дай мне руку, - все спали, Гудкнехт стоял рядом. – Ничего, всё в порядке, теперь тебе можно верить. Теперь ты задачу выполнишь. Император не оставил тебя, и я помогу.
Только в этот момент я понял, что всё это время нож касался моего горла. Мой собственный нож, который он же мне и дал. А пастор бинтовал руку, неуклюже устроившись на коленях (аугуметическую ногу он отстегнул на ночь). Скоро рука была забинтована. Он подёргал засевшую аквиллу, та не поддалась. Тогда её попробовал забрать я. Кусок метала, тёплый от крови, легко вышел из дерева. Пастор лишь покривился.
- Пошли, мне надо тебе кое-что показать.
Боль в руке. Встряхнуться. Голова кружится меньше. Так, рывок до рации. Вот и наушники. Координаты, отчаянный голос диктует координаты, не ошибиться бы. Мы бьём навесом из-за холма. Прицел бесполезен. Ничего. Я наведу по координатам. Ручка крутилась медленно, чётко отщёлкивая каждое деление. Стоп. Хватит. Теперь навести боковой угол. Ствол Василиска дёрнулся и пополз в сторону.
В тот день я потерял…
Не отключаться! Не сметь! Хватит памяти и рефлексии. Координаты указаны верно, надо нажать на спуск. Стоп! Казённик не заблокирован. Надо повернуть рычаг запирания и нажать на кнопку. Рука скользит от крови, рычаг тяжёл и не поддаётся. Ну же, император! Услышь меня, не за себя прошу, дай мне сделать мою работу с честью! Забери жизнь, всё забери, только дай сделать этот выстрел, они не могут больше ждать под шквальным огнём. Я попытался встать, дотянуть рычаг до конца не получалось. Не важно я знаю что делать. Прости меня, Карающий, ты был хорошей машиной, жрецы починят тебя. Прости.
Солдат налёг всем своим весом на крышку, додвигая механизм. Вытянул руку и выжал кнопку спуска, не отпуская рычага и крышки. Снаряд ушёл высоко в небо и с визгом обрушился на искомую цель. Обстрел прекратился, наступила почти минутная тишина. Воспользовавшись замешательством, гвардейцы перешли в наступление и в буквальном смысле бросились на укрепления врага.
Неплотно закрытая крышка казённика с громовым гулом выстрела открылась сминая броню и рёбра Ларкса с одинаковой лёгкостью. Механизм остался невредим. Солдат отлетел на несколько метров и затих, потом закашлялся, и медленно повёл рукой к шее. На шее была цепочка со стальной аквиллой. Одно заточенное крыло, до половины, ушло в плоть. Рука сжалась на втором крыле.
Спасибо, Император. Спасибо, Карающий. Теперь дело за ребятами, они прорвутся, я знаю.
Такова была последняя мысль, и таков был конец испуганного мальчишки Бростина Ларкса, ставшего солдатом.
Наступление захлебнулось и было остановлено следующим рубежом обороны. Однако, колоссальных потерь удалось избежать, благодаря одному единственному снаряду ухитрившемуся обезвредить на время стоящие рядом огневые точки противника. Враг так и не был отброшен, и со временем рубеж, достигнутый солдатами, был покинут, как и их противниками, война кончилась в другом месте, другими людьми и в другое время. Но память о нём сохранилась. Его добром поминали солдаты, пережившие штурм той высоты. Он никогда не видел их, они никогда не видели его и не знали, что он умер. Просто помнили, маленькие люди в огромном мире, не способные что-то изменить, но способные жить сражаться и умирать во славу Императора.
Chaos (Wh 40000) Nurgle Librarium воспоминания Wh Other цитаты великих людей Wh Books Warhammer 40000 фэндомы
О трупе на троне.
Теперь вы не более чем хныкающие младенцы, в рабстве у Покалеченного Каннибала, которого вы зовете Император. Я бросаю вам вызов: поднимите своего Императора с его койки, выдерните из него все трубки и шланги, откажите ему в его ежедневной трапезе из тысячи плачущих младенцев, и после этого скажите мне в лицо, что он сильный лидер. Если он так силен, так пусть же встанет. Пусть пройдется. Пусть поднимет одну руку. Пусть откроет хоть один глаз. Конечно же, ваш сильный лидер сможет справиться с таким тяжким заданием? Капитан Гвардии Смерти, Морбус Вилиссимус.
Chaos (Wh 40000) Nurgle Librarium воспоминания Wh Other цитаты великих людей Wh Books Warhammer 40000 фэндомы
Жалкие эльдар
"Давайте обсудим эльдар. Давайте посмотрим, что же они такое. Как они ярки, как красивы, как грациозны и милы. Какие милые детишки. Они живут на милых мирках, создавая милые маленькие вещички. Как чудно. Как умилительно. Как величественно. Чем занимаются эльдар? Ничем! Что создают эльдар? Жалкие безделушки, которые только эльдар может найти стоящими. О чем эльдар могут вам поведать? О себе! Как они преуспели в самопогруженности, жалости к себе и самоотвращении. Бедные маленькие эльдар. Какая трагедия. Какой стыд! Сильный знает наверняка, что Война - это единственное великое что можно сотворить. Поощряют ли эльдар войну? Они не имеют понятия о войне! Их мысли только о новых танцах, о новых песнях, о новой нелепой последовательности движений и прыжков. Они прыгают и резвятся, извиваются и смеются. Встретят ли эльдар врага лицом к лицу в битве? Нет, эльдар убегут. Они побоятся запачкать свои милые одежонки кровью. Они боятся видеть и чувствовать смерть, от этого воротит их изящные животики. Назовите мне хоть одну великую победу эльдар. Нет таких. Назовите мне хоть одного великого героя эльдар. Таких нет. Я ломал их элегантные, нежные тела на протяжении десяти тысяч лет, и я скажу вам - они безхребетники! Захватывают ли эльдар миры? Нет, но захватывают мои братья Кхорна. Изменяют ли эльдар сущность бытия? Нет, но изменяют мои братья Тзинча. Эволюционируют ли эльдар из своей изначальной плоти? Нет, но я и мои братья Нургла эволюционируем. Что же делают эльдар? Ах да, они танцуют, танцуют и веселятся, как мои братья Слаанеша. Слаанеш - вот пик величия эльдар, их величайшее творение, их единственное достижение, их единственный вклад в безмерное полотно под названием Жизнь. Слаанеш, это величайшее воплощение истинной сущности эльдар. Слаанеш это праздность и самоанализ. Слаанеш это музыка и очарование, цвета и звуки, крики и знаки. Слаанеш это эльдар. И все же эльдар ненавидят свое дитя! Свою плоть и кровь. Сына, которого они породили. Какие же они плохие родители. Как они дрожат и страшатся подумать, что они сотворили. Как они шепчутся и ежатся за юбками своих ясновидящих. Как ужасно для них созерцать собственное отражение. На протяжении вечности мы знаем, что эльдар бесполезны и пусты. Как грустно, что это знание для них в новость. Эльдар - ничто. Я потерял время, говоря про них. Они утомляют меня. Скоро они рассыпятся в пыль. Благоухающую розами пыль, вероятно, но все равно пыль. Они просто исчезнут. Вселенная не заметит их ухода. Вселенная не запомнит, что они когда-либо существовали". Капитан Гвардии Смерти, Морбус Вилиссимус.
