wh fantasy

Небольшая армия Деймоса.

Гнев пронзающий варп

Небольшая история космодесантника из ордена Гоплитов Леонидаса (Энгримаринов)

 Нууу.. и тут я не нашла, как рассовать записочки. Так что чуть расшифровок. 

 Камрад был в команде вольного торговца, ведущего дела с эльдар, потом торговля не задалась. Подобрали его Ордо Ксенос, при чем товарищ умудрился отвертеться и остаться в составе, а не допросных. А оттуда уже перевелся в Маллеус, аккурат перед тем, как его собрались тихо прикопать. Работает голосом разума и заодно средством от бессонницы в партии. Дополнительный трейд - готовка, отсюда все шутеечки про кухню и вкусняшки для шефа. И про то, что Мира из прошлой выкладки тырит булочки с кухни. 

ЗЫ: Сие есть стеб и расслабление между сессиями, к сюжетке отношения не имеет.

/А вот текст, накуренный под последнюю картинку - честно, выкладываю под угрозой от мастера выставить меня одну против большой ебани. Извините. Жить хочу./

Манящий сладкий ванильно-коричный аромат распространялся на добрую половину палубы, хотя иногда казалось, что легкие его отголоски можно почуять в любом уголке относительно небольшой станции. Согласно стереотипам, база Ордо Маллеус должна пахнуть сталью, смертью и неведомыми тварями, или адской серой на худой конец, но реальность всегда вносит свои коррективы. И выпечка пахнет выпечкой даже в стенах той самой организации, одно только упоминание которой пугает как врагов, так и граждан Империума вне зависимости от пола, возраста и социального статуса.

Мира чуть поерзала, принимая более удобное положение. Сейчас Дариэл извлечет булочки из духовки и вернется к приготовлению какого-то жутко сложного крема, и тогда… девушка невольно сглотнула набежавшую слюну. Терпение, главное, терпение.

И вот они, румяные, округлые, рождающие волны просто одуряющего запаха, уже стоят на столе. А кулинар и по совместительству стрелок (или наоборот?), напевая себе под нос что-то беззаботное, уже отвернулся к большой миске, дирижируя себе венчиком и открывая отличный вид на крепкие, мускулистые ягодицы. Почему Дариэл предпочитал готовить в переднике, в ОДНОМ переднике, не знал никто.  Но… это же Маллеус, здесь каждый справляется с безумием, рожденным постоянными встречами с тварями из-за грани, по-своему. И пока это безобидно – никаких вопросов. Так заведено.

Тихо и плавно она кралась, припав к полу, почти на четвереньках, чтобы не попасть под случайный взгляд увлеченного повара. Шкаф с тарелками, мойка, а вот и он, рабочий стол, перегородивший помещение на манер барной стойки.

Нашарив рукой заветную добычу, Мира мысленно себя прокляла. Стоило догадаться, что штука из духовки будет чертовски горячей. Но выдержки гвардейца все-таки хватило, чтобы не зашипеть, так что вскоре коллекция пополнилась еще одной булкой, и еще… когда внезапно, холодная рука сгребла воришку за шиворот и подняла в воздух на добрых два метра. Девушка возмущенно пискнула, и вцепилась в добычу руками и зубами. Буквально.

- Кто-то украл твой сладкий рулет, - сообщил Инквизитор с совершенно каменным лицом, удерживая весьма увесистую для своих размеров тушку больше телекинезом, чем силой мышц. Стрелок, который до этого свято был уверен, что на кухне один, выронил миску, обернулся и поочередно то бледнел, то краснел, оттягивая передник. Не та ситуация, в которой хотелось бы встретить начальство.

-Уанафла, - не очень внятно из-за закушенной булки и совершенно неубедительно возразила Мира. Впрочем, на лице ее читалась решимость подавиться вот прям здесь, но законный трофей не возвращать. Липпе аккуратно поставил гвардейца перед жертвой наглой кражи и отвернулся к холодильнику. Ночной перекус, в конце концов, дело святое. Быстро удаляющийся топот возвестил, что Мира вполне здраво оценила ситуацию и воспользовалась тем, что Дариэл в столь скудной одежде преследованием заниматься не станет.

«Аколиты…» - хмыкнул про себя Инквизитор. Иногда ему казалось, что это вполне тождественно понятию «обитатели дома скорби».

Отец Чумы

Нургл – вот ответ на этот вопрос.

Каждый неизбежный финал приносит столь же неизбежное начало чего-то нового. Когда катачанский шиповник ловит и пожирает неосторожного гвардейца, жизнь солдата заканчивается, но вырастает новый побег шиповника. Гнилая плоть, сорвавшаяся с руки больного бандита из подулья, остаётся в канализации, чтобы кормить чумных крыс, что влачат жалкое существование в этих тёмных, заполненных личинками туннелях. Даже вольный торговец, чей патент отозван, должен искать новые пути для торговли. Нет такого конца, который не привёл бы к надежде на обновление.

Именно из-за этого неизбежного факта жизни Нургл многим известен как Владыка всего, ибо нигде не происходит ничего, что не служило бы его целям. Воистину, нет существа, действия или результата, что не способствовал бы достижению целей Нургла. По правде говоря, Нургл может просто сидеть сложа руки и ждать, пока Вселенная не падёт в соответствии с его замыслом. Однако он не довольствуется ожиданием. У него слишком много энергии, слишком много энтузиазма, чтобы просто сидеть сложа руки. Из глубины своих владений он сеет заразу, как физические язвы, так и ядовитые идеи, которые он и его последователи затем выпускают в мир смертных. Он приветствует сопротивление тех, кто пытается отрицать его, ибо каждый раз, когда они воздвигают защиту против его усилий, он узнаёт новые способы преуспеть. Каждое лекарство порождает новую, более сильную болезнь. Каждая победа для его врагов – пиррова, ибо цена её так велика, что защитники остаются беззащитными перед ласковыми атаками вечно эволюционирующих болезней. Такова природа Нургла. Сопротивление – это саморазрушение. Перемены лишь откладывают неизбежное и не более того. Бегство и отрицание только выигрывают время ценой страдания, а время не имеет смысла в Царстве Хаоса.

Записи многих видов галактики полны сведений, что Нургл развращает и приносит гибель всем. В какой-то мере они верны, но слишком конкретны и не способны охватить всю картину. Более примитивные виды гораздо лучше понимают неоспоримую природу Хозяина неизбежности.


Жизнь – это борьба и эрозия. Встретить рассвет – значит дождаться сумерек и, в свою очередь, пережить ночь. В более широком масштабе, если бы существо могло позволить себе роскошь наблюдать за расцветом и падением империй, видеть рождение солнц и их окончательную гибель в вихревых массах космического разрушения, наблюдатель, несомненно, признал бы законное место Нургла как Пастыря предназначения.

Только любовь Нургла к гниению, болезням и разложению мешает многим принять его истину. Смертному может быть трудно принять, что гниение конечности или выпадение внутренностей – это благословение. И всё же это так. Даже дряхлый император человечества, восседающий на своем золотом троне, является свидетельством величия Нургла. Каждый день тысячи душ отдают свои плотские тела и бессмертные души этому ложному идолу в тщетной попытке сохранить его гниющее присутствие. Это проигранная битва, но боеприпасы, израсходованные в конфликте, человеческие тела, посланные на их бесполезную гибель, действительно служат цели — Цели Нургла. Каждый погибший смертный рождает новую жизнь и новую надежду. В этом круговороте и процветает Нургл. Плоть – это монета его царства, а надежды – это проценты, которые он получает за инвестиции.

Воистину, Нургл воплощает в себе природу всех вещей и тем самым заслуживает звание Владыки всего.


Источник: Black Crusade. Tome of Decay

Ребята, !!!ОТДАЮ ДАРОМ!! или за спасибо или еще что то, кому нужны краски CITADEL