strike age

Не уверены, было ли это именно наказанием, но опыт сотрудничества с Ордо Еретикус наверняка должен пойти Индису на пользу.

Daemon Knight of Khorne(Vermilion Gigantes)

А вот и миньки подъехали.

Ну и пара мини кодексов, но как пообещали они содержат всю необходимую для игры информацию.

Короче, я ничего не отрицаю это красилось моими руками ! Первый мой покрас миниатюры , возможно стоило начать с чего-то по проще.... Оцените по шкале от 1 до 10 , где единица это покрас от ГВ и десятка ( ̶м̶о̶й̶ ̶в̶о̶с̶х̶о̶д̶я̶щ̶и̶й̶ ̶ч̶е̶м̶п̶и̶о̶н̶ ) это когда минька сама просит тебя прекратить ее существование . Краски - Baltazar gold , Mephiton red ,и какое-то серебро . Ну и проливка - Nuln Oil .

Наткнулся как-то на одном форуме на один холивар, где в пылу срача дисскусии один пьяненький эльдар заявил что часовню Слаанеш человечество тоже создало наряду с Импи.  Накурившись вдохновившись подобным интерпритацией событий набрал маленький рассказик.

- Ты уверена в том, что сейчас сделала? – Седой человек в длинном, белоснежном костюме равнодушно смотрел на стремительно удаляющеюся тень по коридору. 

- Что? А, это… В обмене между подружками разве есть что-то плохое?

- Это ты у директора спроси, что есть разбазаривание образцов генов развитой ксенорасы.  И какже твою подружку зовут-то? Если не секрет…

- Ой, да ладно, Александрой ее зовут. Номер дать?  

- Александра? Мне отчего-то показалось что это Александр…

- Ой, да какая разница! – Девица прыснула, едва ли не захрюкав. – Мальчик, девочка, какая… разница для богатеньких наследничков? Тем более с большими связями в департаменте навигации, с их-то биотехнологическими лабораториями!

- И что же лаборанту из генетической лаборатории понадобилось…

-  А вот не надо было в моем халате ночью сбегать, оставив все свои вещи с ключами. – Девушка перебила седого, на ходу проверяя содержимое полученной карточки памяти. – Просто данные влияния имматериума на человеческий организм, мутации и прочая белиберда, для быстрой диссертации пригодится. Что еще… «Алхимия –занимательная философия древности»?  Изолирование и перенаправление психического излучения живых существ, концентрация… На кой черт мне этот мусор,  наверное опять забыла стереть. Оу, описание существ имматериума… Жадина! Только название, файл пустышка.  Ничего, в следующий раз выцыганю…

- Татьяна, у меня ты нечего не забыла поцыганить?

- Ксенофобские фильмы с древней Терры что ты мне обещал? В прошлый раз ты мне среди ксенофильских подсунул ТАКОЕ! Это же надо было зеленых человечков такими добрыми изобразить, этих грибов клыкастых!

- Ну так…

- Ладно, ладно, не надо мне лекций, древний ты старик. Я уже освободилась, ты тоже вроде бы свободен, впереди выходные и поэтому идем комне, на марафон древнего кинематографа…- Тон девушки, бойко потащивший за локоть своего собеседника,  не подразумевал возражений.

- Да не старик я. - Добродушно усмехался седой человек, едва поспевая за своей вожатой. – Учись, студент! Пример жизни главного инженера утебя перед глазами…

- Да спасибо. – Проворчал молодой парень, мимо которого пронеслась парочка. – Соревноваться с машинами мне как-то рановато, секс-роботами обойдусь.  

Через некоторое время в институт нагрянули детективы с неким расследованием, допрашивая всех и вся, от начальства до уборочных роботов. Татьяна на удивление легко отделалась, хоть ей и пришлось распрощаться как с выменянной инфокарточкой так и с надеждой на скорую диссертацию.  Вскоре поползли шепотки что образцы ДНК ксенорасы из одной институтской лаборатории всплыли а затем снова исчезли водной весьма влиятельно корпорации, которая умудрилась потерять новейшую космическую станцию весьма немалых размеров, расположенную на астероиде. И что на станции этой, по некоторым слухам, было установлены множество усовершенствованных инкубаторов последнего поколения вместе с колоссальным количеством био-яйчеек полного цикла жизнедеятельности с монтированным на них неизвеизвестным оборудованием. Куда девалась пропажа таких размеров так и осталось тайной, единственное что было официально заявлено следствием так это то, что  от места пропажи в варпе были замечены следы крупного объекта, медленного дрейфовавшего по направлению к колониям эльдаров.

 Татьяниного  друга или же подружку никто никогда больше так и не видел.  

Музыка небесных сфер

– Здравствуй, – сказал Несущий Слово, придавив нагрудник Ультрадесантника сапогом. Воин безрезультатно скреб руками по ноге Аргела Тала. – Даже умерев, ты продолжаешь драться. Ты настолько упорен, эвокат? Тебе следовало бы носить желтые цвета Дорна.

Кхарн приблизился.

– Я его прикончу.

– Нет.

Услышав отказ Аргела Тала, Пожиратель Миров покачал головой.

– Как в вас умещается столько ненависти к этому Легиону? Им переломили хребет. Они страдают так же, как страдали Вороны и Саламандры на смертном поле. Разве этого недостаточно? Ваша уязвленная гордость не отомщена?

– Ненависть? – Аргел Тал поднял взгляд. Его замешательство постепенно сменилось шутливостью. – Ты так думаешь? Кхарн, ну с чего бы мне ненавидеть Ультрадесант?

– Монархия. Ваше унижение, преклонение колен перед Жиллиманом.

В глазах Аргела Тала замерцало веселье. С каждым мигом Кхарн был все меньше уверен в собственных словах.

– Вы ненавидите Волков за то, что они набросились на вас? – поинтересовался Аргел Тал.

– Это другое дело, – осклабился Пожиратель Миров. – Нас не унизили. Волки не победили.

– Нет? А я слыхал другое. Что это Русс торжествующе выл, когда Ночь Волка кончилась рассветом.

– Ложь, - Кхарн разразился неприятным лающим смехом. – Ложь и клевета.

Какую-то секунду они глядели друг на друга, а затем на лице Аргела Тала проступил намек на улыбку.

– В Легионе были тысячи тех, кто ненавидел Ультрадесант. Когда мы уже направлялись к Калту, Лоргар приказал многим из нас собраться. Мне и прочим, кто стал командирами и апостолами Вакра Джал. Ему был нужен наш совет, как поступить с теми в Легионе, кому он более не доверял. Наш Легион постепенно очищал свои ряды на протяжении десятилетий, однако не случалось ничего вроде Исстванской бойни, которой так гордится Ангрон. Лоргару было известно, что верность Несущих Слово никогда не подлежала сомнению. Однако компетентность – это совсем другое дело.

Теперь даже Кхарн не обращал внимания на сопротивляющегося Ультрадесантника. Он молчал, и Аргел Тал продолжил.

– Лорд Аврелиан спросил, что нам следует делать с воинами, которые более не казались ему надежными. С теми, чья ненависть пылала ярче, чем здравый смысл. Таких были десятки тысяч, Кхарн. Целые роты. Целые ордена. Их ярость утратила чистоту.

– Вы их убили?

– Опосредованно. Мы дали им поручение, которого они жаждали. Они отправились с Эребом и Кор Фаэроном, чтобы со славой принять мученичество.

– Ты же не можешь говорить всерьез, – произнес Кхарн.

– Я серьезен, как пустошь, в которую превратился этот мир. Твой Легион прошел очищение на Исстване III, брат. Мой – на Калте.

– Но мы получали сообщения с Калта. Семнадцатый победил. Вы победили.

– Победа – это вопрос точки зрения, – увидев выражение лица Кхарна, он нахмурился. – Не понимаю, почему тебе так неприятно предательство. У тебя нет чести, которую можно было бы уязвить. Ты участвовал в уничтожении четверти собственных братьев по Легиону, а теперь тебе противно, что мы позволили своим убить себя в священном крестовом походе.

Несущий Слово глянул вниз, на Ультрадесантника, которого прижимал к перепаханной земле.

– Я не питаю ненависти к Тринадцатому Легиону, Кхарн. Нас заставил встать на колени Император, а не Жиллиман. Здесь и сейчас их страдание имеет символическое значение и служит высшей цели. Не больше и не меньше.

Кхарн наблюдал, как павший космодесантник царапает сапоги Аргела Тала.

– Это мучение отдает ребячеством. Что изменит в песне боль одного человека?

– Все, – голос Аргела Тала звучал отстраненно. Он пристально смотрел на воина в кобальтовом облачении. – Каждый миг агонии – это нота мелодии.

– Хватит проповедовать, брат. Побереги мистику для тех, кто носит красные цвета вашего Легиона. Просто убей несчастного.

Он ждал усталого вздоха и ворчливого отказа. Но вместо этого Аргел Тал достал алебарду. Прикосновения Несущего Слово к рукояти хватило, чтобы клинок ожил, создав ореол смертоносных молний. Воин просто ударил вниз, пронзив алебардой грудь Ультрадесантника.

Воин содрогнулся и затих, последний раз дернувшись, когда убийца вырвал оружие.

– Тебе идет милосердие, – сказал Кхарн. – Одно дело резня, другое – пытка. Оставь это своим капелланам.

– Милосердие – удел слабых, – отозвался Несущий Слово.

– Я же видел, как ты его проявлял. Кто же ты тогда?

Аргел Тал поскреб темную щеку. Там пробивался слабый намек на черную щетину. Так он еще сильнее напоминал рожденного в пустыне мальчика, ставшего воином.

– Кхарн, я никогда не делал вид, будто не слаб. Мне не нравится война, однако я сражаюсь. Мне неприятны мучения, но я их причиняю. Я не чту богов и все же служу их святым целям. Слабейшие представители человечества всегда будут цепляться за фразу «я просто выполнял приказы». Они прячутся за этими словами, делая собственную слабость добродетелью и возвеличивая жестокость как благородство. Я знаю, что к моменту моей смерти точно такое же оправдание будет сопровождать всю мою жизнь.

Кхарн сглотнул.

– Мою тоже. Как и любого космодесантника.

Аргел Тал посмотрел на него так, словно это доказывало его правоту.

Они двинулись дальше, с будничным раздражением прочесывая землю взглядами. Никому из них не нравилось это дело, но оба отказались полностью возложить его на своих людей. Ни один офицер не станет отдавать приказов, которые не готов исполнить сам.

Когда Кхарн набрал воздуха, чтобы снова заговорить, далекие крики Орфео достигли пика. Он заметил, как Аргел Тал поежился.

– Что с тобой?

– Ваш примарх безумен, – ответил Несущий Слово. – Хуже того, он умирает.

Кхарн остановился.

– Что?

Несколько легионеров обернулись, глядя на офицеров. Аргел Тал продолжил идти, зная, что Кхарн последует за ним. Разумеется, он оказался прав.

– Ангрон убивает этого капитана столь ужасным образом потому, что механический паразит замедляет функции его мозга. Мой Легион причиняет страдания, поскольку боль служит метафизической цели. Она доставляет Пантеону удовольствие. Демонстрирует преданность и просит о благосклонности. Страдания для них священны. Боль – это молитва.

Кхарн слушал. Его глаза сузились от неуместности слов.

– Ангрон не умирает, - произнес он.

– Мне нет нужды тебе об этом говорить. Ты же сам утверждал, что ему становится хуже. Скажи же, прошу тебя, каково логическое завершение этого вырождения?

– Тебе Лоргар об этом рассказал?

– Лоргар мне больше почти ничего не рассказывает. Он увлечен великой песнью. Он слышит ее отчетливее, чем наши голоса, даже когда мы стоим рядом с ним.

Пожиратель Миров вновь прищурился.

– А ты ее слышишь?

– Мелодию варпа? Нет. Я слышу Кирену, когда сплю. Каждую ночь она умирает в моих снах, но я ни разу не слышал священного гимна. Это дар одного лишь примарха. Однажды, он поделился им со мной, дав услышать фрагмент того, что слышит сам. Музыку, которая лежит в основе реальности. Звук, который издают все живущие и когда-либо существовавшие души.

На сей раз Кхарн не был склонен уходить от разговора о сверхъестественном.

– И на что это было похоже?

Аргел Тал медленно вздохнул.

– На звуки, которые сейчас издает Орфео. Только хуже.

Кхарн не стал оглядываться в направлении, откуда они пришли. Вопли Орфео все еще разносились над полем боя.

Источник: Аарон Дембски-Боуден. Предатель.