эльдаре

Я выбираю Александру

Отец Скорпионов

Пестрый первым почувствовал нечто неправильное. На самом деле, болезненное ощущение тревоги закралось внутрь еще после первого поединка и так и не покинуло его. Кровавый кодекс чести инкубов можно было счесть достойным одобрения, пока тот действовал в пределах Комморры, но здесь, в Паутине, он выглядел совершенно иначе. Это было все равно что наблюдать за каким-то хищным глубоководным созданием, которое в своей собственной среде обладало смертоносной красотой, стоящей того, чтобы ей восхищались. Однако, если извлечь это существо из океана и изучить под ярким светом и чуждым ему давлением верхнего мира, станет ясно, что это нечто отвратительное, чудовищное и противоестественное.

Арлекин задавался вопросом, является ли субреальность храма истинной субреальностью или же снами Архры, которые стали материальны. То, что Пестрый действительно знал об Архре, могло легко уместиться на салфетке да еще оставить место для одного-двух сонетов, но он все равно мысленно повторил все, что ему было известно. Архра, как гласили мифы, был одним из легендарных Лордов-Фениксов, которые появились вскоре после Падения. Когда разрозненные, жалкие остатки эльдарской расы боролись за выживание во враждебной вселенной, Лорды-Фениксы пришли к ним, чтобы научить их путям войны.

У разных эльдарских народов существовали различные истории об их происхождении. Некоторые верили, что Лорды-Фениксы — последние частицы богов, которым, как Каэла Менша Кхейну, пришлось принять смертную форму, чтобы спастись от голода Слаанеш, сущности, которую эльдары называют Та, что Жаждет. Другие же придерживались мнения, что они были духами предков — самых могучих эльдарских воинов всех времен, которые вернулись к жизни, чтобы снова спасать своих сородичей. Третьи считали Лордов-Фениксов новыми силами, существами, которые появились среди тех, кто пережил Падение, и стали чем-то иным, более могущественным. Боги ли они были, полубоги или призраки, но аспектные воины, которых они обучали, никогда не рассказывали об их тайнах.

Архра был известен как Отец Скорпионов, и говорили, что между ним и другими Лордами-Фениксами существовали глубокие, непримиримые противоречия. Лорды-Фениксы проповедовали дисциплинированность и осторожность, сохранение ядра эльдарской расы на искусственных мирах и медленное восстановление. Они предвидели, что в будущем обостренные войной страсти могут уничтожить то, что осталось от эльдаров. Пестрый знал, что аспектные воины учатся принимать определенную личину, «аспект войны», который ограждает их души от резни и не позволяет выработать к ней вкус. И, как и во многих иных вещах, эльдары искусственных миров видели в жажде кровопролития и бессмысленном насилии врата, через которые Хаос мог проникнуть в души и обречь их на гибель. Однако то, во что верил Архра, оставалось секретом, известным лишь его последователям — инкубам.

— Морр, не расскажешь ли ты мне об Архре? — наконец рискнул Пестрый. — Раз уж мы идем в его храм, мне, чувствую, следовало бы узнать о нем побольше. Я слышал то, что могли поведать о нем искусственные миры, но подозреваю, что их версия может быть слегка пристрастной.

Морр фыркнул.

— Я уверен, что они изображают его просто как падшего героя, как еще один урок об опасностях Хаоса. Хорошо, я расскажу тебе об Архре так, как учат кандидатов в самом храме. Суди сам, какова была истина.

Гать была скользкой от слизи, и неровные плиты, из которых она состояла, местами полностью утопали в лужах вздувающейся грязи. Туман здесь опускался ниже и становился гуще. Он висел вдоль дороги влажными щупальцами, и деревья за ним казались плоскими, двумерными изображениями, словно декорации на сцене. Размеренный голос Морра был единственным звуком, который нарушал безмолвие болота, пока он излагал историю Архры.

— После великого катаклизма Падения эльдары оказались рассеяны и лишены руководства. Распутство и гедонизм подорвали всякое подобие порядка, которое у них было, и не оставили им почти никаких знаний о том, как обороняться. Выжившие становились добычей рабских народов, их изгоняли из одних мест в другие, и они стояли на грани вымирания. Наконец, появилась группа героев, которые могли противостоять врагам своей расы. Это были Лорды-Фениксы, о которых рассказывают жители искусственных миров. Так они их назвали, потому что верили, будто эти воины возродились из сущностей погибших богов. Первым из них был Азурмен, но вскоре за ним последовали другие, включая самого Архру.

Герои сражались за благо всего народа и учили других, как сражаться, чтобы защитить себя. У каждого из них были собственные приверженцы, посвятившие себя определенному стилю боя: воины Азурмена были стремительны и смертоносно метки, убийцы Маугана-Ра пожинали души издалека, а последователи Архры учились использовать в сражении подлинный дар ярости.

Архра научил их, как дисциплина помогает направлять ярость, как черпать силу из своего гнева и наносить удар с ее помощью. Вскоре никто не мог устоять перед ними. Другие герои спорили с методами Архры. Они хотели, чтобы эльдары научились принимать роль воина и выходить из нее, будто снимая или надевая мантию, они хотели бросить народ Комморры и сражаться лишь за искусственные миры. Архра понимал, что долгая война с Хаосом требует, чтобы все народы были истинно ей преданы, он не желал жалких компромиссов ради блага немногих. Он отказался принимать идеалы других героев и пошел собственным путем.

В храмы Архры стекались приверженцы, и он проверял, достойны ли они. Он убивал всех слабых и порочных и обучал дисциплине и искусству боя только тех, кто был наделен достаточной яростью, чтобы выстоять перед ним. Где бы ни возникала угроза Хаоса, Архра всегда противостоял ей. Говорят, что в последнем своем сражении Архра бился один, без отдыха, на протяжении многих дней и ночей. Другие герои не пришли ему на помощь. В конце концов темный свет Хаоса пронзил сердце Архры. То, что вернулось потом к храму, имело лик Архры, но полыхало нечестивым огнем, вселившим в учеников ужас и безумие.

Когда уже казалось, что все потеряно, они услышали из пламени голос своего наставника. Он приказал им собрать всю свою ярость и выступить против него, ибо это — последнее испытание их умений. И такова была их преданность, что они подчинились, несмотря на страх. Они сразили оскверненную смертную оболочку Архры и вкусили его нетронутый дух, вобрав его в себя, чтобы учение Архры могло сохраниться навечно.

Морр замолк, и Пестрый спросил себя, в чем истина, лежащая между легендами искусственных миров и мифами храма Архры. Обе стороны соглашались, что он сражался с Хаосом и пал перед ним, однако расходились в том, что произошло позже и чем все закончилось.

https://www.reddit.com/r/RogueTraderCRPG/s/AjyAriffEG

Любовь

Невдалеке танк разворачивался к архонту, чтобы снова обрушить на него огонь. Глаза Мальврека расширились от ужаса. На мгновение, захваченный наслаждением рукопашной схватки, он совершенно забыл об этой машине. Теперь же архонт осознал, что без защитного поля любое из орудий машины просто разорвет его на части. Уверенный, что вот-вот умрет, он подумал о Савор. Дочь возглавит кабал после него и будет хорошо руководить им. Единственное, о чем он сожалел, – что никогда не увидит, как она вступает в свои права.

Невероятно, но башня танка снова повернула орудие в сторону площади. Мальврек посмотрел вдаль и увидел, что ему на помощь, стреляя на лету, мчится «Разоритель». Лучи темной энергии вонзились в бронированный бок танка, и с мучительным ревом его башня разлетелась на скрученные металлические ленты. Языки пламени вырвались из каждого шва и сочленения, и вспомогательные орудия бессильно опали. Мальврек вернул себе самообладание и пошел к ожидающему кораблю. Стрелки уже спрыгивали с подножек и бежали ему навстречу.

– Господин мой, – тяжело дыша, спросил один из них, – вы не ранены?

Архонт указал на обломки уничтоженного танка.

– Кто в этом виноват? – спросил он.

– Недосмотр, – ответил другой солдат, в то время как похожий на летучую мышь транспорт взмыл в небо. – Наша орбитальная разведка пропустила военную базу за пределами города. С ней как раз сейчас разбираются.

Мальврек наблюдал, как, издавая звуковые удары, их обгоняют реактивные истребители.

– Хорошо, – сказал он, – давайте убедимся, что с ней разберутся как следует.

Когда он наконец приехал на место, от имперской базы почти ничего не осталось, кроме развалин. В зданиях бушевали пожары. Повсюду валялись мертвые гвардейцы и разбитые машины. Посреди всего этого стоял одинокий бункер, и его единственная дверь уже была сорвана с петель.

Внутри, доложили воины, в надежде на спасение спряталась кучка напуганных беженцев. Лорд Мальврек спустился по узким бетонным ступенькам в сырое квадратное помещение, где всюду валялись одеяла и упаковки от еды. Свет исходил только от нескольких тусклых панелей, встроенных в стены. Четыре тела лежали, разбросанные по полу, – мастерская работа его сибаритов. Последних двоих выживших оставили для него.

Мальврек быстро осмотрел их: мужчина и женщина, одетые в грязную форму цвета хаки, на фоне которой выделялись только личные жетоны на шее одного и кольцо с алмазом на одном из пальцев другой. Женщина, приглушенно рыдая, спрятала лицо на груди мужчины. Тот в свою очередь нежно баюкал ее и шептал успокаивающие слова.

– Ну что ж, – без удовольствия произнес Мальврек. – Надо с этим заканчивать.

При звуке его голоса мужчина поднял взгляд. Глаза его были расширены от страха.

– Пожалуйста, – быстро заговорил он на своем невыразительном языке. – Мы знаем, что вы такое. Пожалуйста, не забирайте нас с собой.

– Не беспокойся, мон-ки, – сказал он на отрывистом низком готике. – Я пришел не за вами. Всего лишь за вашей планетой.

Во имя целесообразности, он вытащил пистолет из кобуры, намереваясь застрелить женщину. Затем, довольно-таки неожиданно, мужчина вдруг рванулся вперед. Он схватил Мальврека за левое запястье и вывернул его так, что облако осколков ушло в потолок. Одним плавным движением Мальврек врезал ему лбом в нос, ударил коленом в живот и вогнал локоть в спину, когда человек согнулся пополам. Затем он без всяких усилий переместил вес на одну ногу и пнул его прямо в грудь. Мужчина отлетел и повалился на экран компьютера. Стекло разбилось и полетели искры. Мальврек подскочил к нему и ударил клинками перчатки, пробив плоть, кость и бетонный пол. Он громко фыркнул, вдыхая в себя ускользающую жизненную энергию человека.

Этого, похоже, хватило, чтобы наконец вырвать женщину из оцепенения. Она подбежала к телу своего спутника и, подвывая, прижалась к нему.

Мальврек перезарядил пистолет и посмотрел на нее сверху вниз.

– Он не заслуживает столь трогательных подношений, как твои слезы и крики, – сказал он ей. – Почему ты рыдаешь для столь незначительного существа?

Она уставилась на него глазами загнанного животного.

– Он был моим мужем! – закричала она. – Я любила его!

Мальврек вдруг просиял. Он щелкнул пальцами и показал на нее когтем перчатки.

– Вот оно! – ликующе произнес он. – Вот то слово, которое я пытался вспомнить. Спасибо.

Видя ее изумление, он опустился на колени, чтобы смотреть ей прямо в глаза

.

– Ты знаешь, так получилось, что я и сам кое-кого люблю. Скажи мне, много ли ему пришлось сделать, чтобы захватить тебя?

– Захватить меня? – тупо переспросила она.

– Да. Мы называем это «иньон лама-кванон» – сделать кого-то своей ценной собственностью или полезным слугой. Но мне нравится ваш варварский термин, «любить». Он краткий и мощный, как убийственный удар.

Женщина подавила истерический смешок.

– Я всегда думала, что отчеты о ксеносах преувеличены, но ты же правда в это веришь, да? Что в жизни нет ничего, кроме разных степеней порабощения...

– Боюсь, что я не совсем понимаю, – сказал Мальврек.

– Любить — значит быть вместе, – продолжала она. – Это значит разделять все вместе, быть равными партнерами. Не владеть. Не управлять. Любить — значит заботиться друг о друге так сильно, что расставание станет невыносимо.

Она уставилась вниз, на окровавленный труп своего мужа, и снова расплакалась.

Мальврек подумал о принадлежащих ему вещах: о коллекции адских масок, об агонизаторах, о высокой башне в Комморре, о своих последователях. Конечно, среди всего этого были наиболее ценимые — слуги и вещи, которыми он дорожил. И все же он не понимал.

Разделять поровну? Быть партнерами? Наверное, он пытался вспомнить другое слово.

– Теперь убей меня, – дерзко потребовала женщина.

– Убить тебя, – медленно проговорил архонт, – чтобы вы могли снова быть вместе.

Женщина не ответила, и воины, столпившиеся в дверях, разом затаили дыхание. Мальврек встал, щелкнув старыми суставами, и засунул пистолет в кобуру. Он взглянул на своих приспешников и коротко кивнул, и они один за другим вышли из бункера. Архонт повернулся, чтобы пойти следом.

Женщина открыла рот от изумления.

– Что ты делаешь?

– Даю тебе возможность посмаковать свои мучения, конечно.

Он помедлил в дверях, ожидая, что она скажет что-то учтивое, но она просто таращилась на него, разинув рот. Пожалуй, не следовало ожидать хороших манер от мон-ки. Подождав секунду, он вздохнул и сказал:

– Не стоит благодарности.

Затем он ушел, оставив ее наслаждаться болью — если это, конечно, вообще было возможно. Столь убогое и ограниченное существо, подумал Мальврек, едва ли могло достойно оценить хорошую порцию страданий.