Это конец ваханы, почти
Результаты поиска по запросу «
воины грома
»
Space Wolves Librarium песочница волчья гвардия Warhammer 40000 фэндомы
Волчья Гвардия - это отборные воины Большой роты, братья стаи Волчьего Лорда, его соратники и пользующиеся наибольшим доверием друзья. Они имеют доступ к священным доспехам терминатора, и к множеству персонализированного оружия. Терминаторские доспехи передаваемые из поколения в поколение являются древними артефактами, гигантскими доспехами могущественной экзоброни. Право ношения такого доспеха - наибольшая привилегия для воинов.
Воин, может стать Волчьим Гвардейцем, только совершив исключительно героический поступок, такой как штурм вражеских позиций в одиночку, победа в рукопашном бою над превосходящими силами противника или убийство гораздо более могущественного врага. Космический Волк может стать Волчьим Гвардейцем в любом возрасте - Кровавый Коготь имеет такое же право, как и Длинный Клык, отбираются они исключительно по делам их, но не по возрасту. Стать Волчьим Гвардейцем - самая высокая честь, которую может даровать Орден.
В битве Волчья Гвардия формирует небольшое отборное подразделение, которое действует в качестве телохранителей Волчьего Лорда, жреца, боевого лидера, либо возглавляет отдельные стаи Космических Волков, которые приветствуют своих героев, словно давно утерянных братьев. Волчья Гвардия имеет право выбирать любое оружие из арсенала Ордена и им разрешается сражаться наиболее предпочтительным для них способом; для большинства Волчьих Гвардейцев это кровавый рукопашный бой.
Воин, может стать Волчьим Гвардейцем, только совершив исключительно героический поступок, такой как штурм вражеских позиций в одиночку, победа в рукопашном бою над превосходящими силами противника или убийство гораздо более могущественного врага. Космический Волк может стать Волчьим Гвардейцем в любом возрасте - Кровавый Коготь имеет такое же право, как и Длинный Клык, отбираются они исключительно по делам их, но не по возрасту. Стать Волчьим Гвардейцем - самая высокая честь, которую может даровать Орден.
В битве Волчья Гвардия формирует небольшое отборное подразделение, которое действует в качестве телохранителей Волчьего Лорда, жреца, боевого лидера, либо возглавляет отдельные стаи Космических Волков, которые приветствуют своих героев, словно давно утерянных братьев. Волчья Гвардия имеет право выбирать любое оружие из арсенала Ордена и им разрешается сражаться наиболее предпочтительным для них способом; для большинства Волчьих Гвардейцев это кровавый рукопашный бой.
sisters of battle Ecclesiarchy Imperium Miniatures (Wh 40000) Wh News Warhammer 40000 фэндомы
Капеланов в каждый тянский полк 40к. Догматы к вашим услугам.
Blood Angels Space Marine Imperium Tyranids Warhammer 40000 фэндомы
Битва за Баал.
В завершающие дни 40 тысячелетия, самое большое из когда-либо регистрированных щупалец флота улья Левиафан напало на родной мир Кровавых Ангелов Баал и его луны. Последующая битва стала самой кровопролитной в благородной истории сынов Сангвиния.
Тень Левиафана.
Магистр ордена Данте, повелитель Кровавых Ангелов, один из наиболее почитаемых и уважаемых воинов Империума, давно знал об угрозе Тиранид, приближающейся к Баалу.
Всего лишь месяц назад, система Криптус, щит из укрепленных миров на подходе к родной планете Кровавых Ангелов, пала, раздавленная одним лишь размером флота улья Левиафан. Баал был следующим, и, хотя его защитники были среди наиболее могущественных героев в галактике, Кровавым Ангелам было не выстоять в одиночку.
Зная, что судьба всего ордена, а возможно и всего Империума, решится при обороне Баала, Данте призвал на помощь ордена наследники, рассказав им об угрозе, которая приближалась к родному миру их возлюбленного прародителя, Сангвиния. Все пришли на помощь к Кровавым Ангелам, от яростных Расчленителей, до благородных Кровопийц, и даже диких, замкнутых воинов Карминовых Клинков. Каждый Боевой Брат был важен для предстоящей войны, ведь приближающийся флот был просто огромен: на тот момент это было самое крупное скопление Тиранид наблюдаемое за всю историю Империума.
Сотни тысяч биокораблей, сбившиеся настолько плотно, что флот вторжения казался одним большим организмом со множеством конечностей, приближались к Баалу. Их встретили корабли самих Кровавых Ангелов, усиленные судами нескольких орденов базирующихся на флоте.
Небо над Баалом взорвалось огненным штормом, когда суровые корабли космодесантников прорывались к приближающимся тиранидам, запуская разрушительные бортовые залпы и ядерные боеголовки. Но, какими бы доблестными не были действия в космосе, они были безнадежными.
Одна за другой, боевые баржи и крейсеры космодесанта были отрезаны тучами мелких био-кораблей и подбиты органическими ракетами. Войдя на низкую орбиту Баала и его лун, Флот Левиафана начал выпускать в атмосферу тучи спор и органических транспортников.
В то время, как в космосе бушевала битва, защитники Баала ожидали первые волны тиранид, заняв позиции в фортификациях времен ереси, которые выкопали и отремонтировали помощники и сервиторы ордена. Баал и его две луны превратились в поля смерти, напичканные артиллерийскими дотами, минными полями и зонами перекрестного огня.
Против роя.
Первые высадившиеся тираниды были уничтожены артиллерийской бомбардировкой и огнем из болтеров ещё до того, как они достигли защитных линий. Но, с каждым проходящим мгновением все больше и больше спор тираноцитов падало с низкой орбиты, а их раздутые мешки из плоти раскрывались, чтобы выпустить воинов улья на бой.
К десятой волне, земля была едва видна под толпой ужасающих, покрытых хитиновой броней тел. Над этим ковром из живой плоти нависали огромные синоптические существа – Тираны Улья и гигантские Тервигоны. Монстры направляли рои улья вокруг себя, одновременно выпуская залпы раскаленной плазмы или открывали прорехи в фортификациях своими огромными конечностями. Выводки генокрадов врывались в эти дыры, за которыми сражение перерастало в неистовую резню в ближнем бою.
В тылу улья тиранид, колоссы наблюдали за боем, изучая стратегии Кровавых Ангелов, направляя своих меньших собратьев, отвечая на каждый ход с хитростью рождённой за тысячелетия войны. Повелитель улья – герольд улья, был возрожден, чтобы убедиться в истреблении Кровавых Ангелов.
В течении нескольких недель, сыны Сангвиния отбили девятнадцать волн, сражаясь с доблестью и умением, оказывающие честь и память своему павшему примарху. Кровопийцы сражались спиной к спине с Ангелами Карминовыми, формируя круг из клинков и болтеров, стоящий против фаланг приближающихся воинов тиранид.
Штурмовые десантники Кровавых Ангелов нападали в центры вражеских ульев, охотясь на самых больших и опасных монстров.
Среди изуродованных радиацией пустынь, массивные формации из танков и артиллерии сталкивались с несущейся на них ордой карнифексов, устраивая мясорубку из плоти и метала.
Но какой бы храброй не была защита Баала, она не могла выстоять. С каждой атакой тирнид, погибало все больше и больше боевых братьев. Пять магистров орденов из числа наследников Кровавых Ангелов отдали свои жизни, чтобы сдержать несущийся на них поток, но вместе с тем, как тела громоздились все выше, казалось, что эта благородная жертва будет напрасна. Баал был на гране падения.
Великий разлом открылся.
Именно в этот темный час на систему Баала обрушилась новое несчастье. С катастрофическим выбросом эмпирической энергии открылся варп-шторм, пересекший галактику пополам. Небеса над Баалом горели от эфирного огня, и в глубине водоворотов имматериума, древние, злобные создания обратили свой взор на материальный мир. На Баал Прайм, наследники Кровавых Ангелов излили на рои тиранид всю свою ненависть. Именно в тот момент, когда бой на луне был наиболее яростным, ткань реальности разорвалась, а воздух наполнил запах серы и кипящей крови. Выкрикивая восхваления богу крови Кхорну, демонические легионы начали вытекать из расширяющегося разлома. В их главе шло существо, пришедшее из темнейших ночных кошмаров, монстр с крыльями летучей мыши, покрытым рунами топором в одной из когтистых лап и плетью в другой. Это был Ка’Бандха, Кровожад Кхорна. Ни один враг не был настолько ненавидим сынами Сангвиния, ведь много тысячелетий назад именно он разжег в них Красную Жажду, генетический недуг, опустошающий орден. Ка’Бандха считал, что честь уничтожить Кровавых Ангелов принадлежит только ему и не собирался позволить тиранидам вмешиваться до того момента, когда он сочтет, что время его триумфа пришло.
Легионы Кровожада обрушились и на тиранид и на защитников Баала. Кровь ксеносов и сверх-людей лилась ручьями. Воины тиранид рубили и разрывали кровопускателей, в то время как табуны кровавых крушителей, несущихся по покрытой мертвой плотью земле, давили своими медными копытами толпы термагантов.
Ка’Бандха шел через безумие битвы, нанося взмахами своего грозного оружия ужасающие потери всем, кто вставал у него на пути. Космодесантники, которых вел магистр ордена Расчленителей - Габриель Сет, отступали, окруженные со всех сторон. Лишь жертва Рыцарей Крови, отлученного инквизицией ордена наследника Кровавых Ангелов, которых Данте тем не менее принял как союзников, позволил выжившим занять свои транспортники и улететь, в то время как Баал Прайм был наводнен чудовищами порожденными варпом.
В то время как силы Сета отступали, они оглянувшись, увидели поглощенных Черной Яростью Рыцарей Крови, бросившихся в ближней бой.
На орбите Баала тысячи кораблей флота улья Левиафан были или затянуты в варп потоками энергии эмпирей или их проглотили разрывы в космосе. Вскоре, остались лишь горстка горящих выпотрошенных кораблей улья, которых затягивало в гравитационное поле Баала, чтобы дождем упасть на изуродованную поверхность.
В пылающем аду внизу, Магистр ордена Данте с боем вел немногих своих оставшихся воинов в отступление к крепости монастырю. Само время пало жертвой безумия варпа. Казалось, что резня длилась годами, космодесант и ксеносы сражались и убивали, приближаясь к взаимному уничтожению. Повелитель улья вышел вперед, вступая в схватку в этот критический момент, каждым взмахом своих зазубренных костяных мечей разрезая космодесантников на части. Истощённый и переполненный печалью, но как всегда несломленный, Данте прорубил себе путь через стену ксено-плоти своим топором Морталис, готовясь усечь голову Повелителю улья. Под горящим небом, они сражались, до того момента, пока Данте, истекая кровью из дюжины смертельных ран, сразил монстра.
Когда Данте уже упал, а его переполненные печалью воины старались достичь его распростёртого тела, терзаемые небеса наконец прояснились. Шторм утих и там, где раньше небеса усыпала армада тиранид, не осталось ни единого корабля. Вместо них прибыли величественные имперские суда. Примарх Робаут Гиллиман, воскресший Мстящий Сын, прибыл во главе похода Индомитус.
Ярость примарха.
Теперь небеса Баала были испещрены посадочными капсулами и штормовыми воронами, Гиллиман и его воины высаживались в гуще роях тиранид. Оставшиеся наземные силы Левиафана все еще превосходили численностью космодесанта, но с гибелью Повелителя улья и уничтожением флота, они остались без руководства, хормагаунты и термагаунты поддались своим хищническим инстинктам. Вместе с Примарис космодесантниками – новым видом генетически улучшенных воинов, рождённых в лабораториях Марса, сражающимися рядом с Гиллиманом - могучее войско Левиафана было разорвано на куски.
Отдельные группы организмов убежали в радиоактивные пустоши Баала. На то, чтобы выследить и уничтожить их ушли месяцы, но Баал был спасен. Серьезно раненый, но живой Магистр Ордена Данте преклонил колено перед примархом Гиллиманом. В Данте и выживших Кровавых Ангелах Гиллиман увидел благородный дух, мерцающее пламя, поддерживаемое со времен славного прошлого Империума. Его подарок им был по настоящему щедрым: соединения Примарисов, чтобы усилить поредевшие ряды воинства, берущих начало от генетической линии Сангвиния.
Не было никаких следов кораблей флота улья Левиафан. На Баал Прайме не осталось ничего живого. Демоны исчезли в варп, оставив позади угрожающее предостережение: горы черепов тиранид, сложенных невероятно высоко. Эти зиккураты формировали символ Ка’Бандхи, мрачное послание его вечной немезиде. И хотя на данный момент угроза Левиафана была устранена, но испытания для Кровавых Ангелов были далеки от завершения.
В завершающие дни 40 тысячелетия, самое большое из когда-либо регистрированных щупалец флота улья Левиафан напало на родной мир Кровавых Ангелов Баал и его луны. Последующая битва стала самой кровопролитной в благородной истории сынов Сангвиния.
Тень Левиафана.
Магистр ордена Данте, повелитель Кровавых Ангелов, один из наиболее почитаемых и уважаемых воинов Империума, давно знал об угрозе Тиранид, приближающейся к Баалу.
Всего лишь месяц назад, система Криптус, щит из укрепленных миров на подходе к родной планете Кровавых Ангелов, пала, раздавленная одним лишь размером флота улья Левиафан. Баал был следующим, и, хотя его защитники были среди наиболее могущественных героев в галактике, Кровавым Ангелам было не выстоять в одиночку.
Зная, что судьба всего ордена, а возможно и всего Империума, решится при обороне Баала, Данте призвал на помощь ордена наследники, рассказав им об угрозе, которая приближалась к родному миру их возлюбленного прародителя, Сангвиния. Все пришли на помощь к Кровавым Ангелам, от яростных Расчленителей, до благородных Кровопийц, и даже диких, замкнутых воинов Карминовых Клинков. Каждый Боевой Брат был важен для предстоящей войны, ведь приближающийся флот был просто огромен: на тот момент это было самое крупное скопление Тиранид наблюдаемое за всю историю Империума.
Сотни тысяч биокораблей, сбившиеся настолько плотно, что флот вторжения казался одним большим организмом со множеством конечностей, приближались к Баалу. Их встретили корабли самих Кровавых Ангелов, усиленные судами нескольких орденов базирующихся на флоте.
Небо над Баалом взорвалось огненным штормом, когда суровые корабли космодесантников прорывались к приближающимся тиранидам, запуская разрушительные бортовые залпы и ядерные боеголовки. Но, какими бы доблестными не были действия в космосе, они были безнадежными.
Одна за другой, боевые баржи и крейсеры космодесанта были отрезаны тучами мелких био-кораблей и подбиты органическими ракетами. Войдя на низкую орбиту Баала и его лун, Флот Левиафана начал выпускать в атмосферу тучи спор и органических транспортников.
В то время, как в космосе бушевала битва, защитники Баала ожидали первые волны тиранид, заняв позиции в фортификациях времен ереси, которые выкопали и отремонтировали помощники и сервиторы ордена. Баал и его две луны превратились в поля смерти, напичканные артиллерийскими дотами, минными полями и зонами перекрестного огня.
Против роя.
Первые высадившиеся тираниды были уничтожены артиллерийской бомбардировкой и огнем из болтеров ещё до того, как они достигли защитных линий. Но, с каждым проходящим мгновением все больше и больше спор тираноцитов падало с низкой орбиты, а их раздутые мешки из плоти раскрывались, чтобы выпустить воинов улья на бой.
К десятой волне, земля была едва видна под толпой ужасающих, покрытых хитиновой броней тел. Над этим ковром из живой плоти нависали огромные синоптические существа – Тираны Улья и гигантские Тервигоны. Монстры направляли рои улья вокруг себя, одновременно выпуская залпы раскаленной плазмы или открывали прорехи в фортификациях своими огромными конечностями. Выводки генокрадов врывались в эти дыры, за которыми сражение перерастало в неистовую резню в ближнем бою.
В тылу улья тиранид, колоссы наблюдали за боем, изучая стратегии Кровавых Ангелов, направляя своих меньших собратьев, отвечая на каждый ход с хитростью рождённой за тысячелетия войны. Повелитель улья – герольд улья, был возрожден, чтобы убедиться в истреблении Кровавых Ангелов.
В течении нескольких недель, сыны Сангвиния отбили девятнадцать волн, сражаясь с доблестью и умением, оказывающие честь и память своему павшему примарху. Кровопийцы сражались спиной к спине с Ангелами Карминовыми, формируя круг из клинков и болтеров, стоящий против фаланг приближающихся воинов тиранид.
Штурмовые десантники Кровавых Ангелов нападали в центры вражеских ульев, охотясь на самых больших и опасных монстров.
Среди изуродованных радиацией пустынь, массивные формации из танков и артиллерии сталкивались с несущейся на них ордой карнифексов, устраивая мясорубку из плоти и метала.
Но какой бы храброй не была защита Баала, она не могла выстоять. С каждой атакой тирнид, погибало все больше и больше боевых братьев. Пять магистров орденов из числа наследников Кровавых Ангелов отдали свои жизни, чтобы сдержать несущийся на них поток, но вместе с тем, как тела громоздились все выше, казалось, что эта благородная жертва будет напрасна. Баал был на гране падения.
Великий разлом открылся.
Именно в этот темный час на систему Баала обрушилась новое несчастье. С катастрофическим выбросом эмпирической энергии открылся варп-шторм, пересекший галактику пополам. Небеса над Баалом горели от эфирного огня, и в глубине водоворотов имматериума, древние, злобные создания обратили свой взор на материальный мир. На Баал Прайм, наследники Кровавых Ангелов излили на рои тиранид всю свою ненависть. Именно в тот момент, когда бой на луне был наиболее яростным, ткань реальности разорвалась, а воздух наполнил запах серы и кипящей крови. Выкрикивая восхваления богу крови Кхорну, демонические легионы начали вытекать из расширяющегося разлома. В их главе шло существо, пришедшее из темнейших ночных кошмаров, монстр с крыльями летучей мыши, покрытым рунами топором в одной из когтистых лап и плетью в другой. Это был Ка’Бандха, Кровожад Кхорна. Ни один враг не был настолько ненавидим сынами Сангвиния, ведь много тысячелетий назад именно он разжег в них Красную Жажду, генетический недуг, опустошающий орден. Ка’Бандха считал, что честь уничтожить Кровавых Ангелов принадлежит только ему и не собирался позволить тиранидам вмешиваться до того момента, когда он сочтет, что время его триумфа пришло.
Легионы Кровожада обрушились и на тиранид и на защитников Баала. Кровь ксеносов и сверх-людей лилась ручьями. Воины тиранид рубили и разрывали кровопускателей, в то время как табуны кровавых крушителей, несущихся по покрытой мертвой плотью земле, давили своими медными копытами толпы термагантов.
Ка’Бандха шел через безумие битвы, нанося взмахами своего грозного оружия ужасающие потери всем, кто вставал у него на пути. Космодесантники, которых вел магистр ордена Расчленителей - Габриель Сет, отступали, окруженные со всех сторон. Лишь жертва Рыцарей Крови, отлученного инквизицией ордена наследника Кровавых Ангелов, которых Данте тем не менее принял как союзников, позволил выжившим занять свои транспортники и улететь, в то время как Баал Прайм был наводнен чудовищами порожденными варпом.
В то время как силы Сета отступали, они оглянувшись, увидели поглощенных Черной Яростью Рыцарей Крови, бросившихся в ближней бой.
На орбите Баала тысячи кораблей флота улья Левиафан были или затянуты в варп потоками энергии эмпирей или их проглотили разрывы в космосе. Вскоре, остались лишь горстка горящих выпотрошенных кораблей улья, которых затягивало в гравитационное поле Баала, чтобы дождем упасть на изуродованную поверхность.
В пылающем аду внизу, Магистр ордена Данте с боем вел немногих своих оставшихся воинов в отступление к крепости монастырю. Само время пало жертвой безумия варпа. Казалось, что резня длилась годами, космодесант и ксеносы сражались и убивали, приближаясь к взаимному уничтожению. Повелитель улья вышел вперед, вступая в схватку в этот критический момент, каждым взмахом своих зазубренных костяных мечей разрезая космодесантников на части. Истощённый и переполненный печалью, но как всегда несломленный, Данте прорубил себе путь через стену ксено-плоти своим топором Морталис, готовясь усечь голову Повелителю улья. Под горящим небом, они сражались, до того момента, пока Данте, истекая кровью из дюжины смертельных ран, сразил монстра.
Когда Данте уже упал, а его переполненные печалью воины старались достичь его распростёртого тела, терзаемые небеса наконец прояснились. Шторм утих и там, где раньше небеса усыпала армада тиранид, не осталось ни единого корабля. Вместо них прибыли величественные имперские суда. Примарх Робаут Гиллиман, воскресший Мстящий Сын, прибыл во главе похода Индомитус.
Ярость примарха.
Теперь небеса Баала были испещрены посадочными капсулами и штормовыми воронами, Гиллиман и его воины высаживались в гуще роях тиранид. Оставшиеся наземные силы Левиафана все еще превосходили численностью космодесанта, но с гибелью Повелителя улья и уничтожением флота, они остались без руководства, хормагаунты и термагаунты поддались своим хищническим инстинктам. Вместе с Примарис космодесантниками – новым видом генетически улучшенных воинов, рождённых в лабораториях Марса, сражающимися рядом с Гиллиманом - могучее войско Левиафана было разорвано на куски.
Отдельные группы организмов убежали в радиоактивные пустоши Баала. На то, чтобы выследить и уничтожить их ушли месяцы, но Баал был спасен. Серьезно раненый, но живой Магистр Ордена Данте преклонил колено перед примархом Гиллиманом. В Данте и выживших Кровавых Ангелах Гиллиман увидел благородный дух, мерцающее пламя, поддерживаемое со времен славного прошлого Империума. Его подарок им был по настоящему щедрым: соединения Примарисов, чтобы усилить поредевшие ряды воинства, берущих начало от генетической линии Сангвиния.
Не было никаких следов кораблей флота улья Левиафан. На Баал Прайме не осталось ничего живого. Демоны исчезли в варп, оставив позади угрожающее предостережение: горы черепов тиранид, сложенных невероятно высоко. Эти зиккураты формировали символ Ка’Бандхи, мрачное послание его вечной немезиде. И хотя на данный момент угроза Левиафана была устранена, но испытания для Кровавых Ангелов были далеки от завершения.
Blood Angels Space Marine Imperium что то вроде перевода Warhammer 40000 фэндомы
Командор Данте, Повелитель Воинства, Регент Империума Нихилус.
В то время, как Империум достигает Эпохи Конца, Кровавыми Ангелами управляет Командор Данте, Повелитель Воинства, Приносящий свет Сангвиния. Данте - живая легенда, его деяния продолжаются в течении многих столетий. На самом деле, многими он считается старейшим живущим космодесантником. Даже капитан Лисандер из Имперских Кулаков, потерявшийся в потоках Варпа на тысячу лет, не может вспомнить времена, когда бы Данте не правил Кровавыми Ангелами.Никто не может отрицать боевой опыт Данте. Он сражался в неисчислимых битвах, руководил бесчисленными крупными компаниями и благодаря ему одерживались кровавые победы в таких отдалённых мирах как Ультима Махария и Джонол. Поговаривают, что ни один человек не посетил больше миров Империума, чем он и на каждый из них Данте прибывал в разгар войны, во главе славного и мстительно войска. Есть планеты, некогда принадлежавшие Империуму, но ныне потерянные во тьме пустоты или разоренные врагом, о которых помнит лишь Данте. Лишь он из всех воинов выжил, чтобы скорбеть по ним и отомстить за них.
Для магистров других орденов – Данте пример бесстрашия, преданности делу и стратегического гения, как нельзя лучше говорящего о нескончаемой миссии космических десантников. Для находящихся в тяжелом положении генералов и маршалов Имперской Гвардии, он трижды желаемый и уважаемый союзник на передовых защиты человечества. Для простых солдат и жителей Империума – Данте не меньше чем спаситель, золотой бог, спускающийся с небес на крыльях огня.
Данте прожил так долго, что его подвиги стали мифами. Теперь невозможно сказать, сколько орочьих голов Данте снес при освобождении Канау, ведь каждый раз, когда эту историю рассказывают, их количество растет. На самом ли деле Данте одолел кровожада Скарбранда у врат Пандемониума? На самом ли деле, одним могучим ударом он разрубил демона напополам? На самом ли деле он встретился с бандой Повелителей ночи в одиночку, убив каждого из тринадцати своих неудавшихся ассасинов самолично и не имея при этом брони и оружия? Только Данте знает это наверняка. Тем не менее, он не говорит об этом, как бы сильно подобные преувеличения не терзали его воинскую гордость. Империуму в эти темные времена нужны герои, нужна надежда, так что ради того, чтобы человечество не потеряло веру, Командор Кровавых Ангелов хранит молчание.
Но, несмотря на все свои достижение, а возможно именно из-за них, Данте устал от своей ноши. Он прожил куда дольше, чем следовало бы, и тяжесть веков только растет. Лишь одна вещь не дает Данте впасть в уныние. В свитах Сангвиния, есть записи собственных видений примарха, в которых он рассказывает о великой битве, затмевающей все остальные, в которой единственный золотой воин станет между Императором и тьмой. В течении поколений Кровавые Ангелы считали, что эти пророчества ничто иное, как знание Сангвинием своей судьбы, но благодаря какому-то предчувствию, возможно благодаря следу всевидящего ока его примарха, Данте считает иначе. Однажды, возможно совсем скоро, защита Империума будет в руках Командора и он собирается исполнить свой последний долг.
Коммадор Данте никогда не ожидал, что увидит последние дни своего ордена, тем не менее, он встретил их несломленным. Он никогда не ожидал, что увидит возрожденного примарха, тем не менее, с благодарностью в сердце, он приклонил колено перед Робаутом Жиллиманом. Когда примарх назвал Данте Регентом Империума Нихилус, Повелитель Ваала почувствовал, как на его плечо опустилась тяжелая рука судьбы. С высвобождением ярости великого разлома, вырвалась тьма, куда более ужасная чем когда либо в истории Империума. Кровавые Ангелы теперь стоят перед ней, за их спинами – трон Терры и они будут сражаться как никогда прежде.
В дополнение к обновленной новым долгом цели, теперь у Данте, в лице космодесантников примарис, появилась надежда, на то, что сыны Сангвиния не потухнут подобно свече. Среди Кровавых Англов говорят, что никогда Коммандор не держал голову так высоко, чем сейчас, и это, несмотря на то, что ему предстоит встретится с ужасными трудностями. Регент Империума Нихилум поклялся очистить свои новые, темные владения от хаоса, даже если это займет еще тысячу лет. В конце концов, именно в такой тьме, золотые ангелы подобные ему сверкают наиболее ярко.
Комиссар Райвель Gray-Skull Space Marine Emperor (wh 40000) Valhallan Ice Warriors Wh Песочница Wh Other сделал сам Ork boyz (Wh 40000) WAAAAAGH Warhammer 40000 фэндомы Wh Комиксы artist Imperium Imperial Guard Orks meganobz weirdboy Blood Axes Killa Kan Sentinel (wh 40000)
Комиссар Райвель: Сердце Тьмы. Выпуск №34
p.s. Если что у вирдбоя не шесть глаз. На морде у него маска сделанная из черепа какой-то невиданного зверя
p.p.s. И да, помимо кадианского 37-го пехотного на правом фланге держат оборону остатки 232-го Вальхалльского пехотного полкаp.p.p.s. И нет, это не ультрамарины и не легион проклятых
Librarium Tau Chaos (Wh 40000) Imperial Guard Imperium Темный клубок Tau Empire Warhammer 40000 фэндомы
Как Тау и Империум за проклятую планету воевали.
I.
Стоя на мостике «Полифема», Капитан сжимал штурвал так крепко, словно готовился к натиску бури, хотя здесь никогда не бушевали штормы. Он занимал пост, положенный ему по праву и призванию, и уже довольно долго не двигался с места. Он не мог точно определить, как давно находится здесь, сколько дней корабль провёл в ловушке или как много членов экипажа умерли с тех пор, как озеро завладело ими всеми. Время стало таким же ненадёжным, как скользкая, покрытая липким илом палуба его судна. Иногда ход событий отшатывался назад, и мертвецы, восстав, снова выполняли свои обязанности, а потом внезапно дёргался вперёд и выплёвывал новую чахлую зарю сразу после предыдущей, лишая их ночной передышки. Капитан лишь смутно помнил войну, которую его полк вёл на этой затопленной планете, да и в целом большинство событий прошлого почти стёрлись у него из памяти. Он сомневался во всём, кроме своего святейшего долга и необходимости выдержать испытание ради того, чтобы исполнить оный.
«Я завершу таинство, — пообещал Капитан озеру, как уже делал много раз до того… и после. — Я всё исправлю».
Несомое им бремя наделяло его бытие такой осмысленностью, какую большинство душ не обретали никогда, — хотя лишь немногие осознавали, что пусты, или желали заполниться, особенно если мельком замечали цену, — однако он не сетовал, даже наоборот. Он ведь не всегда господствовал над этой канонеркой, как и над таинством. Бывший командир корабля, благочестивый, но недалёкий деспот, до сих пор пребывал на мостике, вотканный в дальнюю переборку сетью грибков, выросших из его трупа. Переплетение опухолей пульсировало, хрипело и порой источало странные грёзы, так что, возможно, его носитель не совсем умер. Капитану нравилось думать, что он освободил своего предшественника, когда располосовал его, открыв щели для новых возможностей. Безжизненное тело испускало свет, омывая мостик лучами кислотных оттенков, от которых переливался насыщенный спорами воздух. Прекрасная картина, верный призрак милости Бога-Императора…
«Наш владыка щедр», — подумал Капитан, наслаждаясь пречистым смрадом. В его вере этот дурной запах играл роль благовоний, озеро — алтаря, а Спящий-под-Водами — святого духа.
— Как вверху, так и внизу, — прохрипел он, заплевав иллюминатор перед собой слизью с капельками крови.
Затем Капитан трепетно пронаблюдал за тем, как мерзкие брызги сливаются на стекле в очередной узор. Скверна рисовала карту этого мира, где отображались русла изменчивых судоходных путей и возможности, сплетаемые ими. Разумеется, читать схему мог только он, — вот почему его избрали. Именно его откровение сначала охватило всех членов экипажа, когда предыдущий командир отверг сакральность озера, а затем связало их в общем предательстве. Каждый из них вонзил клинок в сердце старого еретика и присягнул на верность новому порядку.
— Я всё исправлю! — поклялся Капитан вслух.
Исторгнув эти слова, он зашёлся в приступе кашля и изрыгнул на иллюминатор гнусь, образовавшую ещё невиданную конфигурацию. Следом он прищурился, заметив в слизи нечто неожиданное: синеватое пятнышко, которое быстро двигалось по спирали к центру карты. Возможно, это и есть тот знак, что являлся ему в видениях? Капитан с волнением и упоением следил за крупицей, опасаясь нарушить ход гадания, а затем содрогнулся, когда она завершила странствие.
«Наконец-то».
Он оторвал руки от штурвала. Хотя Капитан не выпускал рулевое колесо с самого начала своего бдения, и гниющие ладони прикипели к резиновым захватам, он почти не почувствовал боли освобождения. Избранный протянул к корабельному вокс-транслятору пальцы, с которых свисали лоскуты кожи.
— Всем мореходам занять посты, — передал он. — Наше таинство начинается.
(Полифема - это имперская канонерка. В смысле обыденный плавующий корабль.)
II.
«Не надо недооценивать гуэ’ла, — однажды предостерегла его Джи’каара, когда шас’уи стал насмехаться над противником. — В их варварстве кроется не только слабость, но и великая сила».
Он посмотрел на баржу справа от себя, ища взглядом другого бойца-ветерана. Шас’уи Джи’каара, как и сам Тал’ханзо, стояла на носу своего длинного судна с открытым верхом. Линзы её шлема светились в мутной полутьме, а белые пластины брони покрывали струпья из плесени и налипшей листвы. В отличие от прочих воинов огня, которые смывали грязь каждую ночь, она позволяла мерзости накапливаться с начала и до конца любого задания. Это не нарушало работу доспеха, и шас’эль их кадра полагал, что она заслужила право охотиться так, как считает нужным, но Тал’ханзо думал иначе. По его мнению, Джи’каара воплощала собой духовную болезнь, поразившую Гармонию. Да, она отлично умела выживать, но ради чего? Её имя, означавшее «разбитое зеркало», указывало на кошмарный шрам поперёк лица, однако он подозревал, что рана затронула не только плоть и кость. Кроме того, Джи’каара обладала неприятной… связью с самой планетой.
«На что ты смотришь, Разбитая? — спросил себя Тал’ханзо. — Чего ты ищешь?»
Он перевёл взор на великаншу, что возвышалась над другой шас’уи. Ручная гуэ’веса никогда не отходила далеко своей хозяйки. Эту женщину сочли бы огромной уродиной даже особи её безвкусной расы: её черты словно бы сжались между выступающим лбом и квадратной челюстью. «О’гринны», так гуэ’ла называли подобных зверей. Судя по всему, они представляли собой редкую, но стабильную мутацию базового вида, продукт адаптации к мирам с большой силой тяжести.
«В этой породе воплощается истинная суть гуэ’ла», — рассудил Тал’ханзо.
Оптика шлема увеличила лицо существа, и носовые щели шас’уи расширились от отвращения. Женщина заплела длинные чёрные волосы в толстые свалявшиеся косы, вставив в них кости. Геометрически правильную снежинку, символ Гармонии Прихода Зимы, она вырезала у себя на лбу, словно какую-то племенную метку. Подобная практика, типичная для янычар-гуэ’веса, желающих показать лояльность своим благодетелям, в последнее время начала распространяться и среди воинов огня их кадра. На Фи’драа реки влияния текли в обе стороны, и, подобно судоходным путям планеты, могли завести в нездоровые края.
— Мы заплутали, шеф! — раздался крик за спиной шас’уи. Он обернулся, уже зная, кто именно подал голос.
Во втором ряду позади него сидел щуплый пленный с рыжими волосами — тот, что выглядел слабее прочих, пока ты не присматривался к его зелёным, широко расставленным глазам. Хотя Тал’ханзо по-прежнему с трудом разбирался в выражениях лиц гуэ’ла, — несмотря на то, что годами жил рядом с ними и даже овладел их языком, — он безупречно понимал, что скрыто в его взгляде. Острый, как клинок, он рассекал любые преграды культурных или видовых различий. В таких глазах отражался ум, не отвлекающийся ни на что. В доктринах Тау’ва данную особенность называли лхаат элеш — «резать взором». Ею обладал каждый представитель пятой касты, однако на Фи’драа она встречалась редко — возможно, из-за того, что здесь совсем не было эфирных, которые взращивали бы её. Лхаат элеш ярко пылала в уцелевшем глазе Джи’каары, но во взгляде самого Тал’ханзо она потускнела. Он давно уже чувствовал, как это пламя угасает вместе с его верой в успех войны.
— Ну заплутали, да? — не унимался военнопленный.
Его левый глаз обвивала спиральная линия цвета индиго, которая затем раскручивалась по щеке и, сужаясь, оканчивалась возле губ, проткнутых множеством колец. На шее у него висел какой-то талисман в форме канида с рыбьим хвостом, грубо вырезанный из коралла. Не самый традиционный амулет для имперца, и всё же в том или ином виде он встречался у многих пленных. Тал’ханзо предполагал, что это эмблема их полка или некое напоминание о родном мире.
— Мы не заблудились, гуэ’ла, — ответил он с напускной уверенностью.
Тал’ханзо не доверял старшему офицеру их конвоя, шас’вре Иболья. Она, пусть и не новичок на Фи’драа, всё ещё больше полагалась на технологию, чем на чутьё.
[...]«Иначе нельзя», — рассудил Тал’ханзо, мысленно оценивая этот сброд. Пленные гуэ’ла приняли Высшее Благо не добровольно: когда кадр атаковал их прибрежную крепость, они дали отпор, пусть и без особого энтузиазма. Несмотря на милосердие Империи Т’ау, она всегда наказывала за сопротивление, даже самое ничтожное. Такую цель и преследовало их задание. Если основные силы кадра перебросили обратно на базу по воздуху, то военнопленным предстояло вынести изматывающее странствие по воде. Для операции выделили четыре баржи с сопровождением из бронетранспортёра «Рыба-дьявол» и пары лёгких скиммеров «Пиранья».
— Нашего врага уже вытеснили из данной области, — сообщил шас’эль воинам огня, проводя инструктаж конвоя. — Я ожидаю минимальный уровень опасности, хотя ваше путешествие и будет долгим. Оно станет карой для этих дикарей. Что более важно, оно поможет адаптироваться на местности нашим новобранцам-шас’саал.
(Тут воспоминания Тал’ханзо)
Никто тогда не заговорил о том, что знали все: Фи’драа — не место для новичков, даже для самых многообещающих, а восемь бойцов, недавно влившихся в состав кадра, совсем не обнадёживали. Молодые шас’саал поражали многообразием изъянов, от чрезмерной агрессивности до робости, и казались почти непригодными к военному делу.
«Вот почему их отправили сюда, — предположил Тал’ханзо. — Тут они проживут так недолго, что не успеют опозорить свои септы».
Шас’саал разместили по двое на каждой барже, где ими командовал один из воинов-ветеранов, которому помогала пара опытных янычаров-гуэ’веса. Тал’ханзо сомневался, что кто-нибудь из новобранцев продержится хотя бы год.
— Уроды! — заорал ещё кто-то из пленных, и шас’уи очнулся от раздумий. — Я слышал, они холостят всех, кто к ним записался. Не хотят, чтоб мы размножались, так-то!
Его заявление вызвало очередной хор недовольных возгласов.
— Шеф, ну ты чё, пустую лодку хочешь привезти? — поинтересовался Шарки. Он говорил тихо, однако его голос не заглушили шумные протесты.
«Не хочу», — мысленно признался Тал’ханзо. Шас’эль сочтёт такой результат неудачей.
— Позаботься о своих товарищах, — сказал он, отключив кандалы рыжего гуэ’ла низкочастотным импульсом из шлема. — Принеси ему целительный набор, — велел шас’уи, обращаясь уже к одному из янычар.
— Спасибо, шеф, — произнёс Шарки, потирая запястья.
— Если ты предашь моё доверие, то пострадаешь, — предупредил его Тал’ханзо.
— Услышал тебя. — Медике неуверенно выпрямился. — Не боись, из меня и так боец невеликий. Я скорее… — Он осёкся, глядя куда-то вдаль.
— В чём проблема, гуэ’ла? — спросил шас’уи.
— Я… Ничё. Ничё такого. — Шарки коснулся своего ожерелья, словно ища утешения у талисмана. — На копытах давно не стоял, и всё. — Он снова улыбнулся — или ухмыльнулся? — Лан, я делом займусь.
Другие военнопленные умолкли. Удовлетворённый этим, Тал’ханзо отвернулся. Что же, иногда Открытая Ладонь сильнее Сжатого Кулака.
— Такова жизнь, — пробормотал он.
Петер Фехервари. Алтарь из пастей.
Смотрите ещё
Отличный комментарий!