владыки астрала

Centurio Ordinatus, Ordinatus Majoris

В Империуме есть огромные боевые машины чудовищной разрушительной мощи Центурио Ординатус.
На всем протяжении Империума Адептус Механикус имеют дело с технологиями любого уровня, начиная с обычных мусороперерабатывающих заводов на мирах-ульях и заканчивая боевыми танками «Хищник». Конструирование и техническое обслуживание абсолютно любых устройств долг этой могущественной организации. Но главным их вкладом остается формирование и содержание Легионов титанов и Стражей технологий – армий, которые являются наибольшей ценностью в пропитанном кровью 41-м тысячелетии. Но среди всех их творений особенно выделяются могущественные орудия Ординатус.

Центурио Ординатус 

Эти невероятные машины разрушения не принадлежат ни к одному из Легионов титанов или полков Скитарий, они находятся под контролем подразделения, известного как Центурио Ординатус. Именно оно решает, какие из этих уникальных узкоспециализированных машин можно направить в сражение, так как многие экземпляры невероятно стары или сохранились только в единственном экземпляре. Для пробуждения духов этого оружия требуется невероятное количество приготовлений и ревностное обслуживание.
Сами по себе орудия Ординатус - самые странные и несуразные боевые машины, разработанные Адептус Механикус. Едва ли не все из них были построены для какой-то определенной битвы или кампании, и многие с тех пор так ни разу и не включались. Одним из самых ярких примеров такого рода служит «Ординатус Приам». Эта огромная машина-тунеллепрокалдчик была создана во время Ереси Гора, когда шла осада Приама, города, захваченного ордами предателей. Пройдя сквозь раскаленную мантию планеты, незаметный ни для каких средств обнаружения, он позволил четырем элитным ударным ротам Имперской Гвардии вырвать из рук опешившего противника городской Генератум Вулканис. С отключением энергии, а значит и с отключением большинства защитных сооружений, еретики были обречены. Сам «Ординатус Приам» получил непоправимые повреждения из-за отказа нескольких теплоотводов.
В хранилищах Ординатус есть орудия и приспособления, на первый взгляд кажущиеся менее экзотическими и более востребованными, но несмотря на это, Ординатус дают разрешение на использование своих сокровищ только в важнейших битвах Империума и исключительно для конкретных операций. Со времен восхождения Императора на Золотой трон имена Ординатус вселяли благоговейный ужас в сердца врагов человечества, видевших ужасающие возможности их детищ .
В кулуарах Культа Механикус Ординатус почитаются, как живые воплощения Бога Машины, а их творения даже в Адептус Механикус считаются верхом совершенства и технической мысли. И по сей день их сокровища ждут своего часа в огромных хранилищах, аккуратно упакованные, испещренные святыми рунами, смазанные лучшим маслом, отполированные до блеска и благословленные Лордом Центурио Ординатус. Их экипажи – лучшие из лучших Стражи Технологий, воины-фанатики, служащие живым богам.

Технологии Ординатус 

Боевые машины Ординатус несокрушимы, их мощь ужасающа, они безжалостно прокладывают свой путь сквозь полчища врагов, оставляя за собой горы трупов и покореженного металла.
Все они оснащены плазменными генераторами, которые снабжают энергией их двигатели и орудия, несмотря на то, что у этих генераторов есть один существенный недостаток - они очень нестабильны и в случае уничтожения, орудие Ординатус взрывается, превращаясь в огромный шар перегретой плазмы, сметающий на своем пути и своих и чужих.
Непробиваемой защитой Ординатус служат мощные силовые щиты, называемые также рассеивающими полями. Осколки, энергетические заряды и болты отражаются от поля, не в состоянии причинить вред машине. К несчастью, духи, управляющие этими полями требуют такого невероятного количества энергии, что в конце концов неминуемо перегружают генераторы. Случись такое вовремя боя, одно это может изменить исход сражения.

Голгофа 

В погоне за своим смертельным врагом, орочьим военным вождем Гхазкуллом Траккой, пытавшимся скрыться после своего поражения на планете-улье Армагеддон, Комиссар Яррик попал в мир Скватов Голгофа.
Несмотря на помощь Яррика, сопротивление сил планетарной обороны было сломлено ордой орков, возглавляемой Гхазкуллом, а сам Яррик был взят в плен. Пытаясь унизить своего заклятого врага, Гхазкулл он оставил Комиссара в живых в качестве своего узника.
Через некоторое время Яррик, проявив чудеса изобретательности, сбежал из позорного плена и вернулся на Голгофу уже вместе с подмогой - карательной экспедицией Стражей технологий и Титанами. С самого начала кампании армии Империума терпели поражение за поражением из-за ошеломляющего численного превосходства орочьих орд. В попытке сломить орков в захваченных мастерских Скватов они сконструировали "Голгофу", машину, разметавшую проклятые орды орков по всей планете устрашающими залпами своих ракет "Адский огонь" за одну неделю. Так орки были изгнаны из родного мира Скватов, а Ординатус Голгофы и по сей день сражается на передовых рубежах всех битв Империума, где враг пытается одержать победу числом.

Ракеты Адский огонь 

Адский огонь - собирательный термин, обозначающий мощное многокомпонентное кислотно - вирусное оружие Адептус Механикус. Его смертоносная начинка с одинаковой легкостью прожигает и броню и плоть. Существует мнение о том, что лучше умереть от взрыва ракеты, чем выжить после удара, настолько разрушителен ее эффект. "Голгофа" может нести всего шесть ракет этого типа и сделать всего один - два пуска в час.
При помощи всего одной ракеты, несущей несколько кассетных боеголовок, можно зачистить огромную площадь. Благодаря отличной системе наведения ракеты могут быть обрушены на любую точку поля боя в радиусе, намного превышающем, зону прямой видимости "Голгофы" с идеальной точностью. Подсветка цели необходима "Голгофе" только при ведении заградительного огня.
Враги, застигнутые врасплох залпом Голгофы даже не успевают понять, что с ними случилось, до того как их плоть полностью сгорает и стекает с костей…

Армагеддон 

Ординатус Армагеддона приняли первый удар сил Хаоса во время войны за Армагеддон. Множество городов были стерты с лица планеты машинами разрушения Хаоса - Владыками боли Кхорна, Лордами битв и демоническими орудиями Хаоса до того, как гений Адептус Механикус Геронимус Андерсен нашел способ остановить эти машины разрушения с помощью Ординатус. Андерсен решил установить мощное орудие, снятое с космического корабля, на шасси, и таким образом, имперские силы получили возможность с легкостью уничтожать любого противника, не взирая на размер и толщину брони.
Конечно же, в 41-м тысячелетии уже сложно придумать абсолютно новое техническое решение, и этот проект тоже не стал исключением. Прообразом машины стал знаменитый Циклоп - скватский Убийца Титанов. Достоверно известно, что в битве за улей Тартарус было уничтожено, по меньшей мере, четыре Титана Хаоса и два отделения демонических орудий. Лишившись поддержки этих машин, штурмовые войска хаоситов бессильно разбились о двухкилометровые стены улья.
Ординатус Армагеддона, участвовали в войнах со всеми без исключения врагами человечества и показали, что их боевые машины действительно лучшие из лучших.

Орудие "Нова"

Принцип орудия "Нова" аналогичен, используемом у в Плазменном Аннигиляторе, установленном на Титанах класса "Император". Однако, есть и одно существенное отличие - в момент расширения первичной плазмы при выстреле, "Нова" может четко фокусировать и управлять энергией взрыва, что позволяет расчету вести огонь тремя разными способами:
подавать плазму в расширительную камеру небольшими порциями, и таким образом, вести огонь длинными очередями или закачивать всю плазму в камеру одновременно и произвести один сокрушительный залп. К тому же, с помощью такого невероятного количества энергии можно произвести выстрел плазменным лучом, который одновременно выжигает обширную площадь.

Марс 

Во время Ереси Хоруса на Марсе, родном мире Адептус Механикус, разразилась гражданская война. Армии предателей под предводительством магоса Соломона Аббадона восстали против власти Императора и предприняли попытку свержения законных властителей планеты. Империум, естественно, принял ответные меры и выслал космическую армаду, чтобы уничтожить нечестивых пособников Абаддона и сравнять с землей его собственную цитадель - Иерихон, служившую базой для сепаратистов во время атак на заводы и базы сил, лояльных Императору.
Эта задача оказалась практически невыполнимой, и все попытки имперцев уничтожить крепость мятежников заканчивались провалом из-за могущественного древнего артефакта, найденного во времена Великого Крестового Похода, защищавшего Иерихон. Генератор вихревого поля, по некотором предположениям созданный таинственными К`тан, делал бесполезными любые атаки с орбиты. Любой корабль, приближавшийся, на расстояние атаки мгновенно разрывался на куски и отправлялся в варп. Но однажды, совершенно случайно, во время боев в горах в нескольких километрах от Иерихона выяснилось, что вихревое поле защищает крепость только от атак из космоса.
Кастеллум Иерихон, как еще называли цитадель, считался неприступной крепостью и был защищен стенами толщиной в полмили, вершина которых утопала в облаках. Центральный бастион был изготовлен из самого высокопрочного металлического сплава, известного человечеству.
Когда все известные методы штурма были испробованы и ни один из них не принес результата, стало ясно, что для взятия крепости необходимо некое нестандартное решение. Решение было найдено Адептус Механикус. С помощью уникальной технологии Ординатус Марса создали акустическое резонирующее оружие. Первым ударом звуковой волны стены цитадели были превращены в пыль, а печально известная башня согнулась и смялась, словно кусок фальги, наполнив окружающее пространство пронзительным воем разрываемого метала. Так мерзкий Иерихон был сметен с лица Марса, а отступник Соломон Абаддон был жестоко наказан за свое предательство.

Акустический разрушитель 

Не только здания уязвимы к волнам Акустического разрушителя. Эффект звуковой волны во многом напоминает действие мощных взрывных волн. Постоянно меняя частоту излучения, орудие разрушает здания и уничтожает живую силу врага и технику. Повреждения, наносимые этой машиной поистине жуткие - звуковые волны пронзают барабанные перепонки, срывают кожу с тел жертв, а кости, суставы и внутренние органы просто разрываются, вся электронная техника взрывается или выходит из строя, а силовые и вакуумные поля отключаются, делая технику, укрепления и всех их защитников новыми жертвами акустического удара.
Только тяжелая броня Титанов, укрепленные стены цитаделей, леса или иные укрытия дают некоторую защиту от акустического воздействия этого страшного творения Ординатус.

Нургл. Часть II.

(Первая часть.)

Пробуждение

          

       

-Самым первым ярким ощущением стала боль расколовшегося зуба, неожиданно пронзившая верхнюю челюсть. Это случилось во время очередной трапезы, когда Шеола механически вгрызалась в безвкусную плоть клубня, как делала бесчисленное количество раз, когда хотела поддержать свою жалкую жизнь и избавиться от сосущей пустоты внутри живота. Ощущение оказалось настолько внезапным и острым, что она остановилась и осторожно извлекла из пережеванной кашицы небольшой осколочек кости, который долго вертела перед глазами, позабыв ненадолго о голоде. Это было то, о чем бледная тень, условно могущая называться девочкой, вспоминала довольно долго, ведь бесцветная жизнь с холодом, ветром, дождем и монотонным трудом содержала в себе не так много того, что стоило бы запоминать. Никто не заметил ту короткую вспышку боли. Кроме того, за отсутствием поводов для веселья, она никогда не улыбалась, а потому и скол зуба оставался незамеченным. Заглядывать же кому-то в рот не пришло бы в голову даже тем, кто произвел на свет саму Шеолу. Сам процесс зачатия, который не был ни для кого тайной за семью печатями, выглядел так же серо, как и все вокруг, а заканчивался еще быстрее, чем шкуры для починки юрты. Так появлялись все уже живущие в этом проклятом месте, и подобным же образом предстояло зародиться еще бесчисленным поколениям обреченных. 
Сырость и ветер были постоянными спутниками жителей этих мрачных мест, ежедневно ощущавших на себе всю тяжесть божественной немилости. Каждый день до тошноты напоминал предыдущий, а унылое существование растворялось в сером болоте безвременья, покуда случай или немощь не обрывали этот замкнутый круг: подъем, сбор дождевой воды, поедание клубней по вкусу напоминавших ту же воду, работа на полях под непрерывно хлещущими ледяными струями, такое же скудное питание, короткая охота разнообразная лишь степенью успешности, починка постоянно протекающих юрт из всего, что подвернется под руку, перекус пресным мясом или теми же клубнями, а после - бездонная яма сна. 
   Как и другие, Шеола не видела никакой иной судьбы, но резкая боль заставила посмотреть на все под другим углом. Некоторое время было трудно жевать из-за того, что от верхней челюсти будто острейшая игла входила прямо в мозг. Боль словно запускала какие-то малопонятные процессы в голове Шеолы, пробуждая тем нечто, кроме осознания собственной ничтожности, но потом все ушло. Стало таким же серым и невыносимым, как и раньше, пока новая вспышка, пришедшая в виде алых капелек крови из небольшого пореза на ладони не натолкнула Шеолу на весьма занятную идею. Твердо знающая, что сияющий бог карает их вечными страданиями за преступления предков, она не видела никого, кто пытался бы хоть как-то вымолить прощение. Все смирились со своей судьбой, продолжая вести ежедневную борьбу за существование в эмоциональном болоте. Лишь когда свирепые ветра доносили откуда-то со стороны величественных горных вершин дикие вопли, то в глазах людей появлялось нечто, отличное от тупой покорности судьбе. Чаще всего – страх. После чуткое ухо улавливало за шумом дождя сбивчивый шепот о демонах, крадущих тех, кто оказался за пределами поселения. Пусть выступившую кровь быстро смыли струи дождя, но это было самое яркое, что Шеола видела в своей не слишком долгой жизни. Стоило ей прикрыть глаза, как все вокруг заполонял этот невероятный цвет, который хотелось увидеть еще хоть раз…
Как-то очень быстро руки, ноги и торс покрылись порезами разной степени длинны и глубины, а подрастающая девчонка не расставалась с небольшим костяным ножом и иглами, которыми обычно зашивали вечно дырявые юрты. Вырывая из головы толстые темные волосы и вдевая их в небольшое ушко, она старательно соединяла вместе расползающиеся под напором града и дождя шкуры, применяя по мере возможности то же самое и к собственной коже, скрепляя вместе края особенно глубоких порезов. Боль от этого только расширялась, награждая Шеолу появлением несвойственных ей раньше чувств. Ей становилось тесно среди других обитателей селения, смирившихся с убогой жизнью без всего того, что могла только предложить боль. Шеола не знала ничего другого, пробуждавшего бы её чувства также сильно, потому пользовалось доступными ей инструментами – иглой и ножом, и если бы на планету распространялось тлетворное влияние Владыки Разложения, то подобные манипуляции несомненно стали бы фатальными. А так… Теперь грубо зашитые раны и насечки заживали гораздо дольше, что-то сдвигая в голове Шеолы одним своим видом. Постепенно из беспорядочно нанесенных увечий начали складываться прекрасные узоры, а на лице стали проявляться отблески творившихся внутри перемен. Вопрос изгнания из поселения для таких был лишь делом времени, но для Шеолы все закончилось, когда её застукали в углу юрты с интересом осматривающей собственные изуродованные руки. 
   К камню, вокруг которого на небольшом расстоянии прилепились обиталища людей, она шла сама, смутно понимая, чего именно хотят те, кого еще недавно она могла называть своими сородичами. Сейчас они казались Шеоле существами даже более низкими, чем зверьки, имеющие несчастье делить с людьми этот неприветливый мир.
Прихотливая вязь сплетающихся в загадочном танце символов была словно выжжена на темной и шершавой поверхности, а сам камень на ощупь оказался неожиданно теплым, будто живым. Прикоснуться к нему было вовсе не страшно, только вот ощущения, до этого едва теплившиеся в глубине разума, резко усилились, из-за чего лицо Шеолы превратилось в переходящую смесь безумных гримас, которую сама девочка не могла контролировать. Скалясь и подвывая, как зверь, она беспрепятственно вышла за пределы убогого поселения и направилась вникуда по однообразной пустоши, продуваемой всеми ветрами и щедро поливаемой непрекращающимся дождем. 
Теперь ей никто не мешал, потому Шеола резала себя на ходу, понимая, что отметины на её теле действительно сплетаются в узоры, похожие на те, что красовались на свидетеле проклятья жителей этого мира. Прочесть она бы их не смогла, ибо не знала, как это делается, но передаваемое из уст в уста позволяло судить о том, насколько сильно их предки рассердили сияющее божество. 
Она просто шла вперед, не совсем понимая, сколько это длиться и есть ли какая-то цель, к которой стоило бы стремиться. Поглощенная новыми ощущениями, Шеола плакала и смеялась, терзая свою плоть ножом и иглой. Она то падала на колени и начинала истово копать руками рыхлую землю, впиваясь обгрызенными ногтями так, словно хотела разорвать саму плоть этого мира на мелкие кусочки, то выла и вырывала себе волосы, раскачиваясь на месте и созерцая разноцветные круги боли перед глазами. Остановиться у неё не получалось, хотя холод и сырость постепенно брали свое. Шеола старалась находиться в непрерывном движении, позволяя себе испытывать голод и жажду, покуда конечности не замерзли настолько, что перестали её слушаться. Упав на землю и слабо содрогаясь от вороха некрупных ледяных шариков, замолотивших по ней с тем же равнодушием, что и дождевые капли, она кое-как всадила своего костяного помощника в свое же бедро и медленно поворачивала, стараясь оставаться на грани зыбкого чувства полуреальности, раскрашенной алыми оттенками боли. Дурой Шеола не была и понимала, что сейчас вместе с алой влагой из неё в проклятую землю утекает и жизнь. Лишь бы только задержаться подольше на краю небытия… Провалиться туда окончательно у неё не вышло: резкая боль, сильнее чем все, что она когда-либо испытывала, ухватилась за каждую косточку в её теле и принялась трясти. Шеола снова вернулась под дождь и ветер, правда к этому теперь добавилось еще кое-что: липкие прикосновения горячих пальцев с небольшими металлическими крючьями на концах. 
  - Какая занимательная работа… Не слишком умелая, но энтузиазм просто поражает, – голос шипел и скрипел, вызывая в черепе неприятные ощущения, - И тут еще есть чем заняться. 
Темные пятна расступились, открывая взору высокую фигуру в длинной кожаной одежде. Безносое лицо было украшено выжженными смутно знакомыми символами, а лоб и щеки выставляли напоказ блестящие украшения из металла, продетые сквозь плоть в составе причудливого узора. Несколько рук, пальцы которых также оканчивались небольшими крючьями, неторопливо ощупывали тело Шеолы, сорвав прикрывающие его лохмотья. Они переговаривались между собой и лица их были необычайно подвижны в сравнении с теми, что видела она у жителей поселения. Пугающие рассказы о демонах, крадущих одиночек в пустошах, обрели плоть, только вот ни один из визитеров не походил на обитателя Эфира. Из плоти и крови, лишь более… разнообразные. Шеола не увидела среди прибывших никого с одинаковыми украшениями или отметинами и это увлекало. Заметив её интерес, тот, что первым наклонился к ней, продемонстрировал крупные заостренные зубы и помог ослабевшей девчонке приподняться, а затем два крюка, размером с ладонь, впились в плоть на её спине, заставляя встать и хоть как-то тащиться по ненасытной пустоши к близким предгорьям. Теперь она по-настоящему была среди себе подобных.
-Ты пробуждаешься, - шипящий полушепот снова отозвался в голове уколом боли, но страшно Шеоле больше не было, - и выбрала верную дорогу сладостных страданий. Слаанеш не просто прощает, но одаривает своей благосклонностью тех, кто сумеет пройти по ней до самого конца. Ты не пожалеешь, что отправилась с нами. Мы столько всего можем тебе показать…

Форджа выпускает нового дреда. Олдфаги говорят, что такой уже был, но по правде - я не видел. Мб есть у кого пруфы?
Ну и как всегда - ваше мнение, камрады вахебы.

Когда десантная капсула в ремонте ...