бегут в ужасе

Про второй бой Кхарна и Сигизмунда. by Кардинал Бухарис с Warforge

Он всегда молчал. Всегда. На протяжении всей схватки Чёрный Меч не произнес ничего.

Чудовище. Призрак. Мёртвая оболочка.

Что может быть хуже этого? Какая смерть может более абсолютной, чем эта? Какое разочарование, какое отчаяние может быть тяжелее?

Кхарна поглотила ярость от этого. Он завыл в бешенстве, бросаясь на Сигизмунда снова и снова, не обращая внимания на раны. Он хотел вернуть прошлого воина. Того, у кого в жилах была хоть капля жизни. Ему хотелось вновь разжечь тот самый запал. Высечь хотя бы небольшую искру - что угодно, кроме этой железной, бритвенно-острой суровости.
Когда-то, они смеялись вместе, вдвоём. Они бились в бойцовых ямах, отсекая целые куски плоти друг от друга, а в конце всегда падали на настил, утопая в крови и соломе, и громко смеялись. Даже Гвозди не забрали эти воспоминания, ведь в бою Гвозди всё ещё показывают истинную суть вещей.

"Злись!", - заревел Кхарн. "Живи!"

Потому что убить можно только живое. Нельзя убить призрака, только взмахнуть топором сквозь него. А здесь не было ничего, лишь разочарование, лишь пустое цикличное безумие.

Гвозди подстегнули его. Кхарн стал сражаться сильнее. Быстрее. Его мышцы рвались на куски и мгновенно срастались. Его кровеносные сосуды лопались, не выдерживая давления, и вновь были целы. Кхарн чувствовал, как по его телу разливался такой огонь, такой немыслимый жар, горячее и белее любого пламени, которое он когда-либо и где-либо испытывал.

А Чёрный Меч отринул все это, сражаясь безмолвно, неумолимо, лишь распаляя неистовство Кхарна. Это было все равно, что противиться тепловой смерти Вселенной. Ничто не могло поколебать веру перед ним. Он был слеп ко всему, кроме самого себя, эгоистичен, как расхититель драгоценностей, стоящий в богатой сокровищнице.

Цепной топор Кхарна вревел с яростью, равной ярости броска, что отправил его в полет. Она была так сильна, что поджигала возхух с прометием на своем пути, и заставляла кровь не течь, а хлестать. Она была так сильна, что позволила нанести наконец удар, ранить призрака. Он заставил его пошатываться, вынудил жадно хватать воздух. Неистовое пламя бушевало внутри него, ускоряя сердца. Он услышал жестокий шёпот Великого Бога Крови в своих изорванных ушах.

+Сделай это. Убей его. Во имя меня.+

Призрак снова обрушился на него, высокий и чёрный, в ореоле молний, его броня пожирала сам свет, как и клинок в руке.
Перед лицом этого, Кхарн возвысился. Насилие, которое он учинил, было похоже на хор бесконечной радости. Само основание под ними не выдержало, и они рухнули вниз, несясь в облаках обломков. Даже когда они камнем падали в пропасть, противники продолжали сражаться. Они раскачивались и метались вокруг друг друга, уничтожая абсолютно всё в пределах взмаха меча или досягаемости топора.

"Я не …", - выпалил он, чувствуя, как волна усталости затопляет даже наполненные силой бога конечности.

И тогда он осознал, что на самом деле произошло. Находясь в апофеозе своего безумия, даже когда Великий Бог изливал себя в его изуродованное тело, Кхарн понял, что за трансформация свершилась.
Они всегда говорили себе, особенно после Нуцерии, что Империум создал Пожирателей Миров. Это их вина. Несправедливость и насилие выковали то вожделение конфликтов, бесконечных повторений старых гладиаторских игр, словно некие религиозные службы давно и заслуженно мёртвым богам. «Это их вина!» служило оправданием каждому зверству, каждому акту бессмысленно-жестокого смертоубийства.
"Я не..."
А сейчас Кхарн увидел - круг замкнулся. Он увидел, что семь лет тотальной войны на уничтожение сделали с Империумом. Он видел, во что превратились эти воины. И в тот момент, в разгар самой напряженной и захватывающей дух битвы, из всех где он участвовал, он увидел будущее.
Тысячи воинов в черной броне безмолвно маршировали из бездонно-черных крепостей, каждый из них такой же непреклонный, мертвым в душе фанатиком, как Чёрный Клинок. Они никогда не сдадутся, но не потому что они сражаются во имя веры в какую-то там идею. Совсем нет, они просто забыли, что это вообще значит "отступить".
И тогда Кхарн увидел, насколько мощным это может быть, и как долго это может продолжаться, и какие новые страдания это принесет всей галактике, уже сотрясающейся под молотом безграничной агонии, и тогда он, даже он, даже Кхарн Верный, содрогнулся до самой глубины своей души.
"Я не ..."
Кхарн продолжил сражаться, теперь уже из-за дикого отчаяния, потому что этому нельзя было позволить случиться, нельзя было не противостоять. Нельзя было просто смириться. Все ещё существовало удовольствие, всё ещё пылал жар, была честь и наслаждение от хорошо исполненного убийства, но всё это утонет в этом хладном потоке, если не остановится здесь, на Терре, где впервые был создан их вид и где началось великое представление непомерного высокомерия.
Кхарн обязан выстоять. Он обязан сопротивляться, ради человечности, ради самой жизни, прожитой со страстью, ради великолепного пульса боли, ощущений, ради чего ни будь.
"Я не ...", - он тяжело дышал, зрение начало подводить, а руки стремительно разжимались, -" сломан".
Чёрный Меч обрушился на него, снова и снова. Это было просто непостижимо, немыслимый стиль боя - слишком совершенный, слишком бескомпромиссный, без капли жалости и без крупицы сожаления. (NO PITY! NO REMORSE!)
Кхарн даже не увидел смертельного удара, острие меча вошло в него со всем весом пустоты, скоростью вечности, столь величественный в своем нигилизме, что даже Великий Бог внутри него мог только лишь наблюдать.

Так был сражён Кхарн.
Он сложил голову в безмолвии, брошен на землю с ледяным презрением, зарублен и втоптан в прах цивилизации, его горло раздавлено, череп расколот, а грудная клетка проломлена. Кхарн сражался, даже когда его конечности стали лишь окровавленными обрубками, продолжал биться, даже когда реактор, в его полном варпом доспехе, остановился, бился и дергался до самого конца, но к тому времени этого уже было недостаточно.
Последнее, что Кхарн увидел, по крайней мере, в этом мире, был огромный чёрный профиль его убийцы, чёрного храмовника, заносящего клинок и готовящегося закончить последний бой двух бывших друзей.
"Не сломан", - только и сумел выдавить Кхарн, находясь в агонии, большей, чем когда-либо могли устроить Гвозди, но с куда более правдивым пониманием нелепой жестокости Вселенной, - "как ты"
А затем меч обушился, и бог оставил Кхарна мёртвым среди руин его древнего дома.

С почином. Ждем кроссоверы. Лучше бы ДиСи Вертиго этим занималась. А еще лучше Грант Моррисон или Алан Мур.

Великая Ложь

Еще один любопытный отрывок из исторических трудов времён после Ереси Гора.

В ходе казавшегося бесконечным водоворота трагедий и смертей, произошедших по вине Гора, всем стало очевидно, что в основе Имперской Истины лежала ложь. Великая Ложь, декларируемая Императором, который отныне вечно восседает на Своём троне, сознательное и скрытое невежество в доктрине просвещения. Те из нас, кто действительно видел сокрытое за звёздами, знал, что ложь жила там всё время — жила и скрывалась во мраке, хотя мы боялись даже думать об этом. Боялись произносить вслух, что варп живёт, питаясь злокачественными чувствами, чья сущность сама по себе носит сверхъестественный характер. Обитавшие в варпе беспокойные духи пировали душами смертных. Те из нас, кому посчастливилось уцелеть, обязаны осознать последствия нашего молчания и потерь, нанесённых Великой Ложью.

Первое из этих последствий теперь может показаться наиболее ужасным — это восстание магистра войны. Отвернувшись от света своего Отца, Гор не просто разрушил Империум, но и даровал порождениям варпа возможность перейти из царства Эмпиреев в наш мир. Говорят, что среди всех примархов не было никого столь же близкого к своему Отцу, как Гор, и что Император поделился с ним всей Своей накопленной мудростью. Подобное утверждение — чистейшая ложь, ибо Луперкаль, по всей видимости, узнал о могуществе Имматериума из какого-то другого источника, в противном случае Император наверняка предупредил бы сына об опасности сил, с которыми тот решит заключить союз.

Примарх легиона Белых Шрамов Джагатай-хан по возвращении на Терру размышлял: «Падению Гора способствовало знание о том, что Император скрыл свою истинную цель от любимого сына. В голове магистра войны укоренилось подозрение, что он, по всей видимости, никогда не был любимцем своего Отца: в конце концов, мой брат Магнус гораздо больше знал о варпе, а Коракс — о тьме в людских сердцах. Должно быть, именно это сломило волю Гора». Поговаривают, что уцелевший после Исствана III капитан Локен горько возразил: «Виной всему было осознание того, что Император не является непогрешимым, что рано или поздно каждый из сыновей узнаёт о своём отце, и именно это заставило сердце Гора гноиться». Ответить на этот вопрос теперь невозможно: Гор мёртв, а его прах нам ничего не расскажет.

За Великую Ложь пришлось расплатиться и иными жертвами, подорвавшими мечту Императора о Единстве. Миллиарды жизней унесли чистки, призванные скрыть от человечества правду. Множество древних цивилизаций, ведущих происхождение со Старой Земли и несущих через космос пламя веры, подверглись уничтожению — в этот просвещённый век сама сущность религии считалась анафемой. Десятки тысяч городов были сожжены, их культуры — преданы мечу, целые миры оказались уничтожены во имя Истины. Невежество прокладывало путь среди звёзд рука об руку с просвещением. Стабильность и безопасность невежества использовалась в качестве инструмента, опиума для счастливых масс, с помощью которого люди не задавали лишних вопросов. Сделав своими орудиями невежество и смерть, пытаясь с их помощью продвигать мудрость, мы сделали уязвимыми сами основы нашего государства. И кто знает, кто же из наследников Его царства первым воспользуется невежеством слепой веры в качестве оружия?

Существует также ещё одно, куда более страшное последствие, проявиться которому суждено лишь со временем. Да, нам посчастливилось пережить вероломство гражданской войны, но с её окончанием начался ещё более разрушительный катаклизм, призванный омрачить будущее человечества. Теперь, когда сын обратился против отца, брат пошёл против брата, а величайшие защитники Империума оказались поставлены на колени, мы никогда не сможем достичь величия галактического господства, обещанного нам Повелителем Человечества. В этом и кроется величайший ужас, ибо в своих безрассудных амбициях Гор нанёс Империуму смертельную рану. Ксеносы — инопланетная угроза, удерживаемая вдали от наших границ два славных столетия — получили отсрочку. Более того, изменилась сама ткань мироздания, и неизведанные прежде ужасы обратили на нас своё внимание. Чужаки и демоны никогда не позволят нам восстановить былую мощь; они всегда будут стремиться ещё сильнее навредить нам, ибо в нашей уязвимости они обретают силу. И пока мы слабы, враг приближается, окружая ставшую уязвимой добычу подобно океаническим хищникам Старой Земли.