Девушка доска

*** Цена тысяч жизней.

В помещении штаба полка редко было тихо. Постоянные переговоры и донесения, приказы и тактические сводки сыплются одна за другой. По центру радом со столом и информационной голосферой ходил мрачный и задумчивый Айра Маквеннор, за которым старался следовать медицинский сервитор, мониторящий состояние главы полка в реальном времени. Старался, потому что это было не так просто. Широкий шаг и быстрые повороты к адьютантам, докладывающим обстановку, мгновенный переход от манипуляций с панелью и переговоров с другими командирами к броску в сторону нужного экрана системы связи и бесконечные ленты отчётов лежащие на полу, ненужный хлам который некогда да и некому было убирать в данный момент. Голопанель стола была вскрыта и под ней производили тончайшую настройку ловкие пальцы и манипуляторы магоса Эрэта. Генерал-полковник Маквеннор, прозванный за глаза, Железный Мак, в очередной раз после резкого поворота зацепил коленом недостаточно проворного сервитора из официо медикус и досадливо поморщился.

- Магос Эрет, я уже в порядке, отцепите от меня эту штуку, не пойду же я с ним в бой в конце концов.
Продолжая свою работу, магос поднял окуляры на сервитора, тот тут же повернул к техножрецу инфопанель.
- Не могу с Вами согласиться Генерал Айра. - Ровный голос динамика, казалось, был не способен на эмоции. - Жизненные показатели говорят о том, что это ранение всё ещё влияет на Вас, что может вызвать негативные последствия в дальнейшем. Следует пройти более углублённый курс лечения для полного восстановления показателей, или рекомендую замену повреждённых органических блоков на совершенные аугуметические импланты. Каждый из них бесценен, но для человека Вашего ранга вопрос цены может быть незначителен. Я с радостью предложу свои услуги и услуги лучших жрецов находящихся на планете.
- Да чтоб всему провалиться! Я могу стоять на своих ногах и сражаться и я могу отдавать приказы не хуже кого бы то ни было. Сейчас я нужен здесь и у нас нет времени на эти игры. Где сигнал?
- Ритуалы требуют времени, а дух-машина надлежащего обращения. Не волнуйтесь, я почти закончил работу. Кстати благодарю за разрешение просвещать солдат простыми формулами вместо свободного времени в расписании. Уровень обращения с техникой соответствующего состава существенно возрос, а среди ветеранов гвардии попадаются очень неглупые экземпляры способные продвинуться в поклонении Омниссии глубже, чем многие другие.

Голосфера мигнула и осветилась изображением, из шара смотрел немолодой офицер старшего командного состава, катая из угла в угол толстую палочку с лхо, испускавшую сизый дымок.
- Генерал-майор Тэччер, рад приветствовать Вас.
- Император защищает Командующий. Пополнение скоро будет готово и наши базы готовы принять новых рекрутов.
- Об этом я тоже хотел с Вами поговорить. Итак, все в сборе?
Стоящие по другую сторону стола отец Фа и комиссар Ренкло в знак согласия наклонили головы. Адьютанты притихли и в штабе звучал только шелест бумаг под ногами, некоторые спешно покинули свои места, другие наоборот заняли положенные по расписанию. С двух мониторов на стене так же молчаливо смотрели изображения ещё двух человек. Покрытого шрамами Лорда комиссара с мёртвым взглядом и офицера в форме полковника танковой бригады. Магос что-то повернул в столе и изображение голосферы заняло пустующий экран рядом с остальными.

- Итак, мы собрались тут чтобы обсудить день вчерашний. И то, что же в итоге произошло. Сведения обрывочны, а живых свидетелей всего полтора.
- Как это полтора? - Вмешался Коркракс, носящий мундир танковых войск. - Сколько солдат выжило в операции?
- Выжило два, но говорить может только один, а второй скоро воссядет по левую руку от императора.
- С вашего позволения Командующий, я бы запросил его, пока он жив. Я смогу сделать верного сервитора для обслуживания.
- Я слышал, что иногда лучше дать павшим покой и не тревожить их. - Заметил покрытый шрамами комиссар Тулз.
- С Вашего позволения я продолжу, я собрал Вас не ради вопроса создания одного единственного сервитора.

Железный Мак, кажется, остался единственным кто не вздрогнул при голосе комиссара, даже техножрец замер и прекратил руководящие связью манипуляции.
- Итак, по текущим сведениям Некроны покидают Крюгерпорт и причины этого нам неизвестны. Ясно, что дозорный патруль не смог нанести сколько то существенных повреждений силам противника, однако кое что мы смогли. По результатам операции были обнаружены жители, скрывающиеся от противника в подземных казематах в количестве нескольких десятков, а возможно и сотни тысяч. Они оказались блокированы в сетке туннелей с выходом воздушного шлюза на здании в квадрате Эпсилон 5, их крики услышал командир машины класса Бейнвульф и успел радировать, что они заблокированы и не могут найти выход. Гермозатворы блокировали доступ в квадрате Дзета 7 и в нём же находились руины здания с контрольной панелью. Благодаря своевременным и самоотверженным действиям команды тяжёлых машин класса Часовой в последний момент эти затворы удалось открыть и спасти верных граждан империума. К сожалению, майор Сорран не пережил своего решения дать ксеносам бой, когда получил сведения о том, что рядом находятся верные подданные императора в беде. Итого по факту мы имеем всего одного свидетеля произошедшего, это пилот часового который активировал привод гермозатвора.
Генерал гвардии взмахнул металлической рукой, указывая в сторону бойца застывшего у двери.

- Варик. Ты был ведомым в группе. Расскажи что случилось, но кратко и со своими выводами.
- Так точно. Только гермозатвор открыл смертельно раненый на тот момент ведущий Аугусто. Я не так много видел. Нам сразу велели провести фланговый манёвр, а так как наш патрульный путь пролегал в стороне от места действий мы едва поспели в указанный квадрат. Всё что я видел это как мужественные всадники бросились в самоубийственную атаку на врага со своими копьями. Если бы не они, то мы получили бы залп, может даже несколько залпов и не успели бы сделать ничего. А так мы получили приказ и пошли в рукопашную атаку настолько быстро насколько могли. Мы даже прикончили одну тварь, но перед этим были прицельно обстреляны. Я видел как осела вторая ведомая машина, потеряв управление и как получил попадание Часовой командира, после чего мы добрались до них. В рукопашной схватке дела складывались успешнее, так как противник не мог пробить нашу броню, удары скользили по ней, но наших возможностей толком хватало только на то чтобы не дать противнику выстрелить. И когда они решили отойти и перегруппироваться для стрельбы у нас появился шанс, и мы затоптали их. Позже я узнал, что командир ранен, поэтому мы заняли стратегическую точку, вскрыли гермозатворы и приготовились держать оборону сколько сможем. Но едва мы открыли Гермозатвор как горожане заблокировали вентиляционную шахту и начали эвакуацию. Противник нас, по всей видимости, не заметил или счёл не такими опасными и тоже просто ушёл с территории. Я не уверен, но как по мне так они ушли, как только ушли горожане, возможно, они и представляли интерес для врага. Хотя по нашей начальной позиции был превосходный обзор и несколько батарей василисков готовились дать залп на предельной дистанции. Впрочем, это вне моей компетенции сэр. По существу это всё что я могу доложить. Так же могу предоставить подробный отчёт о ходе перестрелки и рукопашной схватки.

- Пожалуй, подробный доклад про это Вы и так предоставили командованию, в этом сейчас нет нужды. Итак, мы не продвинулись толком в этом вопросе и боюсь не продвинемся.
Маквеннор прошёлся перед столом из стороны в сторону.
- Возможно, что это не единственный свидетель. - Техножрец что-то просматривал на планшете. - Вместо непосредственного командования Сорран через замаскированного радиста передавал данные и пробовал связаться с нами. Я могу получить запись этих переговоров, но лучше, если это сделает вокс оператор. Он гораздо быстрее сможет найти интересующий нас кусок переговоров.
- Адьютант! Кто был дежурным штаба вчера с полуденной смены по местному времени? Быстро!
Сразу два солдата начали спешно копаться в соответствующем информационном разделе.
- Этого не требуется. Я знаю, кто это и она может присоединиться к нам сию секунду.
Коммисар Ренкло кивнул одному из стоящих у двери штабистов.
- Пригласите младшего лейтенанта Катт.
Посыльный спешно вышел за дверь и в штабе повисло напряжённое молчание. Прокашлявшись, отец Фа обратился к Ренкло:
- Как так получилось?
- Она подала прошение на переход в другой род войск. Поскольку это связано с безопасностью и моральным духом, то это прошение попало ко мне в ту же минуту, я изучал его как раз, перед тем как прийти сюда.

Спустя десять-пятнадцать минут, в комнату зашла стройная, миниатюрная девушка в хорошо подогнанном по ней комбинезоне. Длинные каштановые волосы были стянуты на затылке, от спинного сегмента брони шёл гибкий шнур с гарнитурой стандартного образца. Острое личико можно было бы назвать красивым, но всё портил тяжёлый взгляд покрасневших глаз, направленный в никуда, и серый от усталости и недосыпа цвет лица.
- Младший лейтенант Катт. Вы меня слышите?
Лицо девушки исказилось на секунду, но она подняла взгляд и тут же застыла в воинском приветствии.
- Младший лейтенант Катт по Вашему приказанию прибыла.
- Отлично. Вольно Катт. Итак, нас интересуют события, происходившие с поисковой группой RR-15 и её эскортом. Вы вели запись переговоров?
- Так точно.
- Вы можете в кратчайший срок предоставить текстовый и звуковой вариант переговоров.
- Так точно.

Скулы девушки свело судорогой и присутствующим было слышно, как в первый момент скрипнули её зубы. Маквеннор пробежался глазами по табличке на груди девушки, после чего подошёл к ней и, слегка наклонив голову, прошептал в ухо.
- В чём проблема, Лани? Если что-то случилось, то скажи мне ты, это будет лучше, чем я услышу от комиссара Рэнкло.
Девушка метнула взгляд в комиссара, после чего потупилась. Глубоко вдохнув и выдохнув, она еле слышно заговорила, вынуждая командующего наклониться ещё ниже.
- Это личное генерал. Там были неуставные переговоры и это личное.
- Лани нам нужны эти сведения. Сейчас, даже 30 стандартных минут назад. Добудь их мне и я заставлю Ренкло принять твой рапорт, чтобы там не было написано, а личное нас не касается. Как и остальных, оставь это себе ни за один проступок в переговорах ты не понесёшь наказания, если я получу их сейчас, и никто не накажет тебя. Но если не получу, то тебя ждёт трибунал за отказ от выполнения приказа и ни я ни Рэнкло не будут защитить на нём, скорее наоборот.
- Генерал, что Вы там затеяли? У нас не так много времени.
- Да Комиссар я знаю, мы уже почти закончили. Ну, младший лейтенант? Всё или ничего?

Девушка испытующе посмотрела в глаза своему командиру, видимо нашла там то, что искала, быстрым шагом она направилась к пульту. Несколько взмахов руки над контактной доской и над голопанелью сформировалась ещё одна сфера, которая немедленно начала заполняться текстом и зазвучал механический голос указывая дату и время записи а так же подтверждающий переговорные идентификаторы Младшего лейтенанта Катт и старшего лейтенанта Воллса. Девушка шагнула к выходу, но на пути, очень некстати, возник жрец бога машины. Он ухватил девушку за складку на локте своим манипулятором, вынуждая остановиться.
- О, какое хорошее владение формулами, если желаете, я могу похлопотать об обучении, нам нужны таланты.
Он осёкся и повернул оккуляры к демосфере, вольно или невольно продолжая стоять на пути у девушки и удерживая её манипулятором. Тем временем механический голос из машины зазвучал в полную силу.

Запись разговора RR-15
+ Статус - активно
+ Состояние - без повреждений.
+ Доступ подтверждён.
+ Операторы: Младший лейтенант Лани Катт (К), Старший лейтенант Рилл Волс (В) Старший лейтенант Аугусто(А).
(В) "Ар15" вызывает "Прайториум". Выдвинулись в квадрат Дзета 7, предполагаю наличие врага на точке Эпсилон 5 Подтвердите как слышно.
(К) Прайторим 8 на связи. Что там старший лейтенант? Опишите обстановку.
(В) "Ар15 первый" дал распоряжение наблюдать. Наши сенсоры засекли движение. Кроме того именно из этого района приходило сообщение о большом скоплении людей, которые заперты в катакомбах под городом. Они ещё могут быть живы.
(К) Принято "Ар15". Держу канал открытым.
(В) "Слышится тяжёлое дыхание в течении нескольких минут." Прайториум Меняю позицию, поднимаюсь выше. Разведчики приведены в боевую готовность.
(К) "Ар15" поосторожнее там, для доклада Вы нужны живым.
(В) Прайториум вижу движение, это враг, на позывной не отвечают. Храни император, они нас заметили. Тревога!

*Шипящий звук сменяющийся звуком падения здания. Слышны крики боли*
(К) РИЛЛ! РИЛЛ Ответь! РИ-и-иЛ!
(В) Не голоси кнопка, я в порядке.
(К) "Ар15" Доклад срочно!
(В) Прайториум 8, контакт с противником. Предположительно опознан как "некроны" Ведём бой, точная численность пока неизвестна, атаке подверглись два здания, оба разрушены. Требуется поддержка артиллерии, дублирую координаты. Квадрат Эпсилон 5 контрольная сетка 8:4.
*Топот кавалерии*
(К) Есть подтверждение цели, батарея готова поддержать огнём.
(В) Противник выдвинулся по всему сектору. Наблюдаю отряд в руинах здания на Эпсилон 7. Получил слабый сигнал из квадрата Дзета 5, отряд разведки уничтожен, "Гибель-2" фиксирует сигналы под зданием, на парапете которого находится. Несём потери, требуется поддержка из соседних секторов.
(К) "Ар15" запрос принят. К Вам выдвигется "Гибель-8", "Броня-5" и "Шаг-4" Держитесь.
*Реплика тонет в грохоте близкого взрыва*
(В) Мы потеряли "Гибель-2". "Гончая-1" обездвижена. "Уздечка-12" Подавлена огнём. "Иглы" работают самостоятельно по своим целям. Множественные цели в секторе Эпсилон 6 контрольная сетка 5:10. Есть подтверждение сигналов под зданием, запрашиваю карту сети туннелей и коридор для вывода гражданских.
(К) Эпсилон 6 контрольная сетка 5:10 принято, залп ушёл. "Броня-5" и "Шаг-4" выдвигаются в квадрат Эпсилон 7. "Гибель-8" в квадрате Дзета 5.
(В) Не удержимся. Противник прёт напролом, мы ничего не можем ему противопоставить. "Ар15 первый" велел отступать, как только мы сможем обезопасить путь людей из катакомб.

*Статические помехи забивают эфир почти на минуту*
(К) Рилл! Ответь "Прайторуму"
(В) "Прайторум" "Ар15" на связи. Кажется нам удалось стабилизировать обстановку на левом фланге в квадрате Дзета 5. "Гибель-8" дал им прикурить! "Ар15 первый" Сорран сообщает, что люди перемещаются в катакомбы под руинами квадрата Эпсилон 7. Противник перекрывает контрольный пульт и держит управляющие контуры у себя. Если они уйдут, мы сможем сразу открыть гермоворота.
(К) Радирую "Броне-5" и "Шагу-4" о необходимости атаковать противника в рукопашную.
(В) Противник идёт на сближение, собирается атаковать в рукопашную по центру построения. Передаю координаты следующеё цели. Квадрат Дзета 6 координатная сетка 1:3.
(К) Принято координаты 1:3 в квадрате Дзета 6. "Броня" и "Шаг" должны появиться в Вашем поле зрения.

*Воздух пронизывает несколько скрежещущих разрядов и звук подобный удару молнии*
(В) Так точно, вижу подкрепления! Император защищает. Укрепления по центру замедлили продвижение противника, но врядли его остановят. "Ар15 первый" готовится принять решающий бой. "Уздечка-12" Столкнулась с противником. Исход столкновения не ясен.
(К) Продолжайте наблюдение. Уходите как только люди окажутся в безопасности, на Вашу позицию дана координатная сетка батарее василисков.
(В) Никак нет. Люди ещё в опасности, Вынуждены вступить в ближний бой "Уздечка-12" уничтожена, "Шаг-4" двигается в квадрат Дзета 7, "Броня-5" заходит на цель.

*Эфир прерывается треском помех и гулом взрыва*
(В) "Ар15 первый" потерял трак. "Игла-1" вступили в ближний бой. "Игла-2" прикрывают меня. Гермозатвор закрыт, повторяю, гермозатвор закрыт, противник на нашей позиции.
(К) Принято, уходите.
(В) Никак нет, повторяю гермозатвор закрыт. "Броня-5" несёт потери, "Игла-2" прикрывает огнём "Броню-5". "Ар15 первый" вынужден вступить в схватку предположительно с командующим противника. Лейтенант от артилерии Аурелиус погиб, телеметрию артилерии больше не получаю.
(К) Подтверждаю потерю телеметрии от Лейтенанта Аурелиуса.
(В) Потерян контакт с "Гибель-8", потерян контакт с "Иглой-1". О святый император я вижу голову Майора Соррана.
(К) Рилл! Уходи оттуда.
(В) Никак нет. Последний приказ капитана открыть затвор любой ценой.
(К) Артиллерийская батарея подходит к дистанции массированого залпа по квадрату Сигма 7.
(В) "Броня-5" Опрокинула противника. Гермоворота открыты. "Шаг-4" вступил в бой. "Игла-2" вступила в бой. "Игла-1" покинула поле боя.
(К) Рилл. Василиски наводят орудия.
(В) Отправляю коды доступа к системе мониторинга ведущему "Броне-5". Они спасутся Лани. Я тоже тебя люблю. Император защищает.

*Свист импульса лазпистоля звучит вместе с уханьем пустотного посоха предводителя некронов. Звук переключения селектора.*
(А) Старший лейтенант Аугусто на связи. Ведущий "Брони-5", держу связь. Гермоворота открыты.
(К) *всхлипывает* Рил... Ри-ил...
(А) Повторите приказ.
(К) Держите точку. Ворота должны быть открыты, пока не пройдёт последний человек.
(А) Принято.
(К) Доложите обстановку.
(А) Все подразделения в зоне досягаемости уничтожены. Занимаю оборону, блокирую механизм закрытия гермоворот. Вышлите навстречу гражданским помощь.
(К) Запрос отправлен. Резерв готов к встрече беженцев.
(А) Противник ведёт себя неуверенно стягивает силы в квадрат Сигма 7.

*Звук переключения селектора*
(В) Всем кто меня слышит. Запрашиваю огонь по моему пеленгу. Противник здесь. Огонь по готовности.
(К) Есть огонь по пеленгу.
*Слышится свистящий звук нисходящих с неба снарядов*
(В) Я слышу благословение императора. Прощайте оператор Катт.
(К) Император защищает. Рилл, РИ-и-иЛ!

*Звук переключения селектора, всхлипы и взрывы*
(А) Противник пытается спешно покинуть зону обстрела.
(К) Гражданские?
(А) Они покидают район боевых действий. Противник их уже не получит. Гермоворота заклинены не смогут закрыться без управления с поверхности, они в безопасности, но кто-то должен закрыть их после того как пройдут все гражданские.
(К) "Броне-5" Переждать обстрел под прикрытием руин и вынести раненых и оборудование с поля, закрыть ворота по получении сигнала от гражданских. Обеспечить прикрытие резерва и медицинского батальона.
(А) Принято "Прайториум" задача ясна. Противник покинул зону видимости. Поле боя осталось за нами.


- Достаточно. Сведения, полученные от людей, прибывших позже, достаточны и отлично подтверждают всё произошедшее.
Магос положил руку на контактную панель и воспроизведение остановилось.
- Что Вы думаете об этом Коркракс, Тэччер, Тулз.
- Я думаю, что действия майора Соррана были продиктованы необходимостью, пусть и самонадеянной, но спасение населения города это правильный выбор.
- Не могу согласится, с Вами Тэччер. Я считаю, что это глупое расточительство бронетехники и личного состава, заметьте обученного, а не стада новобранцев.
- Коркракс, Ваш и мой долг защищать жителей империума. Духовно я одобряю жертву Соррана и помяну его в вечерней литании перед войсками как героя.
- Но всё же сильно пострадали и даже были уничтожены святейшие машины.

Во время слов магоса к нему тихо подошёл комиссар Ренкло и так же тихо что-то прошептал на ухо.
- Что? О чём Вы Ренкло?
Техножрец повернулся от голопанели и мониторов к комиссару и обнаружил, что всё ещё удерживает за рукав, содрогающуюся от беззвучного плача, младшего лейтенанта Катт. С секундной заминкой жрец Омниссии отпустил рукав девушки. В кабинете на минуту воцарилась тишина, все взоры обратились на девушку. Генерал Маквеннор переглянулся с комиссаром Ренкло и отцом Фа, после чего откашлялся.
- Катт, благодарю за службу, Вы свободны, покиньте штаб.

Девушка почти бегом рванулась к двери.
- С вашего позволения Генерал, я не силён в тактике и стратегии, но мой долг даровать утешение людям, светом Императора.
Грузный отец Фа внешне неуклюже, но от того не менее стремительно настиг юного лейтенанта и приобняв девушку за плечи вывел из штаба.
- Сводный полк не самая лучшая идея генерал.
- Да лорд комиссар, но милостью Императора я воюю тем, что у есть, и это один из лучших моих радистов. По крайней мере был. Ренкло, что за рапорт она подавала? Мы не можем терять людей тем более достойных похвалы магоса Эрэта.
- Она просила о переводе в боевую часть.
- Даже так? У нас есть подходящие места?
- Нам не хватает радистов и операторов Сентинелей. Я собирался перевести её офицером связи в боевое подразделение.
- Магос?
- Отличный экземпляр, почти не нуждается в обучении, я всегда рад расположить достойные умы к свету Омниссии.
- Командующий, мы все увлечены Вашей историей, но тем не менее сейчас Вашего внимания требуют все войска вместе.
- Согласен с Вами Тэччер. Эрет выведите тактическую сводку на голо-панель. Итак...

Никогда не понимал этот фетиш девушек одевать футболки парней. Но в этот раз... пускай.

Видящий забыл шлем. Не только космодесантники страдают склерозом

Дэн Абнэтт, "Биквин: Покаяние" глава 6 + глава 7

Вот и следующие серии подоспели, я еще картинку ганкаттера добавил для разнообразия.

Глава 1-я: http://joyreactor.cc/post/4953116

Главы 2-3: http://joyreactor.cc/post/4954326

Главы 4-5: http://joyreactor.cc/post/4955340

___________________________________________________________________________

ГЛАВА 6

Личное дело

На следующей неделе на Королеву Мэб обрушился сильный шторм — чудовище, пришедшее с гор, несколько дней хлестало город своими порывами, грохоча ставнями и раскручивая флюгера. Мы держались особняком в доме под названием «Бифрост», ставшим нашим своеобразным штабом. Мы с Эйзенхорном расстались с компанией Крукли на хорошей ноте после ночи в «Двух Гогах», пообещав вернуться, и я добилась некоторого взаимопонимания с Фредди Дэнсом. Он казался заинтригованным проблемой ключа к шифру и обещал подумать над этим, если я решу вернуться и навестить его. Унвенс казался настороженным, но признал, что его другу будет полезно занять свой разум интересной головоломкой. Несмотря на шторм, Эйзенхорн поручил Нейлу и Смертоносу наблюдать за Дэнсом, чтобы узнать его привычки и распорядок дня. Они не должны были выпускать его из виду.

 «Бифрост» располагался в районе Толлтауна, к западу от Фейгейта, где прекрасные особняки и жилые кварталы потускнели от испарений близлежащих мануфактур Фарек Танга. Дом был прекрасным, огромных размеров, с достаточным местом на крыше, чтобы разместить ганкаттер Медеи.

(рисунок - Ганкаттер)

Думаю, когда-то он был жилым домом для многих семей. Целые этажи дома, некогда бывшие красивыми квартирами, опустели. Нейл обезопасил это место, установив повсюду автоматические турели, а Эйзенхорн оградил его изнутри и снаружи защитными гипероберегами. В итоге место стало настолько безопасным… насколько и любое другое место для нас.

 Здесь не было, все просто и функционально, но без индивидуальности. Это никогда не могло бы стать домом. Скорее отель, который мы могли покинуть по первому требованию и без сожаления. Эйзенхорн, как я догадалась, нигде не обживался надолго и привык обрубать хвосты и скрываться.

 Пережидая бурю в невеселом салоне «Бифроста», я думала о Мэм Матичек и ее замечании о том, что Санкур похож на хламовник Старой Терры, чердак с интереснейшим завалом диковинок. У меня не было опыта посещения миров за пределами Санкура, но и Медея, и Эйзенхорн отмечали то же самое. Здесь были замечательные уцелевшие вещи, собранные вместе в виде словесной памяти и материальных артефактов, так много от Старой Земли и зари человечества, как будто Санкур был стоком, вокруг которого кружилась и оседала грязь человеческой культуры. Я знала, что «Бифрост» — это имя из древнего терранского мифа, из легенд Иггскандика, и обозначало оно мост между мирами, перекинутый через пустоту между материальным миром и божественным царством. Это показалось мне странным, ведь оно описывало именно то, что мы искали. Я подумала, не может ли «Бифрост», по странному стечению обстоятельств, оказаться дверью или мостом в Город Пыли. Быстрый осмотр разочаровал меня. Как и все в Королеве Мэб, включая меня, ничто не соответствовало своему названию. Истина была написана облупившейся краской на погрузочной платформе позади дома: «Би[охимическое]бр[атство]Ю[жного]Т[оллтауна]» (Bi[ochemical] Fr[aternity] O[f] S[outh] T[alltown] – игра слов английского языка – прим.перев.). Название было составлено из букв, оставшихся читаемыми на стене.

 — Как ты будешь проверять ключ мистера Дэнса, если он составит его для вас? — спросила меня Медея. Она только что принесла мне на завтрак кофеин и сладкие печеные булочки рода на завтрак. Она была одета в простой белый халат и брюки, но руки, как всегда, были в красных перчатках. На смуглой коже ее щеки осталось пятно сахарной пудры. Дождь хлестал в высокие окна, заставляя свет мельтешить, как будто мы находились за стеной водопада. Было очень рано, еще темно, прошло трое суток после проведенной ночи у Ленгмура и в «Двух Гогах». И все эти ночи я спала лишь урывками из-за темных, просачивающихся в душу снов.

 Я показала ей, открыв блокнот, купленный накануне.

 — Ты записала это по памяти? — спросила она, читая.

 Так и было. У меня хорошая память. Не совсем эйдетическая, как у старого наставника Мурлиса в Непостижимом Лабиринте, но он научил меня приемам вспоминания и ассоциативных связей. Я подробно изучила обычную книгу, пока она была в моем распоряжении, и сумела воспроизвести точную копию нескольких первых страниц, хотя не знала ни одного из символов, которые рисовала. Я показала их Эйзенхорну, думая, что, возможно, он их узнает. Они казались частично цифровыми, и я подумала, что они могут быть связаны с бинариком, инфо-жаргоном таинственных Адептус Механикус, но Эйзенхорн заверил меня, что они не похожи ни на один бинарик из когда-либо виденных им и ни на какой-либо другой известный ему язык.

— Я покажу их мистеру Дэнсу, — сказала я, — и посмотрим, сможет ли он разгадать смысл.

 Медея поджала губы и кивнула.

 — А если он сможет? — спросила она. — Если он придумает ключ, который сработает? Ты напишешь остальное по памяти?

 — О нет, — сказала я. — Это выше моих сил. Это все, что я могу восстановить.

 — И что тогда?

 — Тогда, если он сможет расшифровать их, нам понадобится оригинал.

 Медея посмотрела на меня с озорством.

 — И как, моя дорогая Бета, мы можем заполучить его?

 Я пожала плечами. 

— Так же, как и в первый раз, — сказала я. — Я украду его.

 — У Гидеона?

 Я кивнула.

 — Я думаю, ты способна на великие дела, Бета, но это звучит маловероятно.

 — Не знаю, — сказала я. — Возможно, пришло время вырваться из лап жестокого еретика и его приспешников, которые держат меня здесь в заточении, и сбежать обратно в безопасное место к храброму инквизитору, предложившему мне спасение.

 Медея рассмеялась. Мне всегда нравился ее смех.

 — Собралась обмануть его? — спросила она. —  Притвориться, что ты ему верна?

 — Что такое верность в этом городе? — спросила я. — Кроме того, это будет лишь еще одна функция. Актерская игра. Я этому хорошо обучена, и успешно сыграла уже немало ролей.

 Медея покачала головой.

— Гидеон проверит это за секунду, — сказала она. — Он легко прочитает тебя.

 — В разуме нулевой особо не покопаешься, — ответила я.

 Она задумалась над этим. Я откусила кусочек от горячей роды.

 — Не делай этого, — сказала она, — не пытайся. Сначала посоветуйся со мной или Грегором.

 Когда она ушла, я подошла к стеллажу и взяла оружие — салинтер и кутро — чтобы немного потренироваться. 

 — Ты так похожа на другую себя, милая вещичка, — сказал Черубаэль.

 Я повернулась и увидела его. Думаю, он был там с самого начала. Он левитировал, покачиваясь в углу комнаты в цепях, свисающими с его скрюченных лодыжек, как потерянный воздушный шарик. От него исходил слабый и постоянный звук, некое дребезжание, как от перегорающей лампы дневного света.

 — Ты имеешь в виду мою мать? — спросила я.

 — Я знаю, что я имею в виду, — сказал он. — Мать, другая, как скажешь. Ты храбрая и безрассудная, прямо как она. Она мне нравилась.

 Он усмехнулся, но он всегда усмехался. Не верилось, что его растянутое лицо могло расслабиться.

 — Ты ей нравился? — спросила я, совершая тренировочные взмахи кутро в воздухе.

 — Конечно, нет, — сказал он. — Я никому не нравлюсь.

 Его висящие цепи слегка подрагивали.

 — Тебе что-нибудь нужно? — спросила я.

 — Много чего, — сказал он. — То, что никто не может мне дать. Свобода. Покой. Освобождение. Свежая рода.

 — Могу предложить роду, — сказала я, кивнув на тарелку, оставленную Медеей.

 Черубаэль похлопал свой татуированный, обвисший живот когтистой рукой и покачал головой.

 — Они мне не заходят, — сказал он. — Не с моей... нынешней комплекцией. От масла в выпечке у меня газы.

 — Да уж, это сделало бы тебя действительно ужасным, — сказала я.

 — Я знаю.

 — Тогда... ты не занят? — спросила я, откладывая кутро и пробуя салинтер.

 — Нет, — сказал он, слегка потягиваясь. — Я ожидаю. Всегда ожидаю. Таков мой удел. Жду инструкций, заданий. Я жду, когда меня призовут и используют. А пока я слоняюсь и размышляю.

— О чем?

 — Ты не хочешь знать, милая вещичка.

 — Говоришь, тебе скучно? — спросила я.

 — Всегда. — промурлыкал он. — Мне было скучно всегда. Я не представляю, как ваш вид тратит столько времени, учитывая столь короткий срок жизни. Лично я всегда занят, всегда то да се. Когда я свободен, я имею в виду. Когда мое время и воля принадлежат мне.

 — Что ж, мне жаль это слышать, — сказала я ему.

 — Я знаю.

 Я снова услышала, как задрожали цепи, и увидел, как он медленно повернулся, чтобы покинуть комнаты, как детский потерянный шарик, пойманный сквозняком.

 — Тогда прощай, — сказала я.

 Он остановился и оглянулся на меня. Я знала, что он был бесконечно опасным существом, хотя в нашей компании его воспринимали скорее как странного домашнего питомца. И Медея, и Гарлон говорили, что после миссии на Гершоме Эйзенхорн стал командовать Черубаэлем абсолютно, как будто дух демона полностью подчинялся воле инквизитора. Его кажущаяся робость позволяла забыть о том, каким ужасом он являлся.

 — О, — сказал он. — Я кое-что вспомнил. Я видел твоего товарища.

 — Моего товарища?

 — На днях, когда таскался по одному поручению. Я видел его на ступенях Катакомб Святого Ноденса в Роупберне.

 — Кого ты имеешь в виду, Черубаэль? 

 Он поднял правую руку и рассеянно помахал ею.

 — Этого человека. Твоего человека. Я не силен в именах. Рендер, не так ли?

 — Реннер? Реннер Лайтберн?

 — Точно. — сказал он. Парня из Курстов. Он теперь там попрошайничает. Это стало его жизнью. Бедняга, со всеми своими бедами. Мне кажется, что он еще более проклят, чем я.

 Он посмотрел на меня. Его глаза вспыхнули.

 — Это была шутка, — сказал он.

 — Я знаю, — сказал я. — Ты уже почти освоил чувство юмора.

 — Я много учился. — ответил он. — У меня много времени. В любом случае, я подумал, что тебе будет интересно. Ты ведь искала его, не так ли?

 — Он все еще там? — спросила я.

 — Ты имеешь в виду, сейчас?

 — Да, даемонхост.

 Он задумчиво наклонил голову и понюхал воздух.

 — Да. — сказал он.

 Шторм не ослабевал, и дождь все еще омывал рокрит, когда я вышла на улицу. Было рано. Я сообщила Медее, куда иду, что, возможно, нашла Лайтберна.

 Она вздохнула. Я поняла, что она считает возобновление общения плохой идеей, но она также знала, что я не позволю себя отговорить, и лишь попросила вернуться к полуночи.

 — Что-то должно произойти? — спросила я.

 — Если повезет, будут ответы. — ответила она.

 Я шла до Двору Элохима, радуясь, что не забыла надеть плащ с капюшоном. Дождь был яростным, ветер взметал мусор и расшвыривал его по сторонам. Ставни громыхали в петлях, лавочные вывески взвизгивали, раскачиваясь на цепях. Заведения были закрыты, а улицы пусты. Уже рассвело, но буря накрыла город сумерками, и мрак никак не хотел рассеиваться. Обычно в это время город просыпался, магазинчики открывали свои двери, залы ресторанов шумели утренней суетой, а люди отправлялись на работу или молитву. Я прикинула, что еще один день шторм удержит горожан дома, а большинство контор останутся закрытыми. 

 Я надеялась поймать транспорт у Двора Элохима, но там никого не было, а стоянка на западной стороне залитой водой площади пустовала. Извозчики, оставшиеся без клиентов из-за непогоды, ретировались в общее депо, чтобы заварить кофеин, посидеть у печек и пожаловаться друг другу на потерянную прибыль.

 Вместо этого я перешла под виадуком на Хартхилл Райз, спрятав лицо, пробралась по узким переулкам и достигла квартала Роупберн как раз вовремя, чтобы успеть на трамвай, направлявшийся вниз по проспекту. Трамвай был старый, как и все в городе, выкрашенный в синий и белый цвета и обшитый медью. Его выдвижной пантограф собирал электроэнергию с подвешенных на столбах проводов, периодически с шипением разбрасывая искры под проливным дождем. Теплый салон освещали люмены в абажурах над спинками сидений. Обычно это был битком набитый пригородный трамвай, но на этот раз я оказалась одним из двух или трех пассажиров, нахохлившихся и недовольных, а ворчливый кондуктор молча взял у меня плату и выдрал билет из своего компостера.

 Через окно я смотрела на мертвый, черный город, искаженный каплями дождя. Трамвай стонал и бормотал свою песнь под скрип рельсов.

 Я думала, что сказать Реннеру. Как воссоединиться с человеком, у которого украли все воспоминания о тебе?

ГЛАВА 7

Одним ночным днем…

О несчастном сброде, известном как Курст, известно, что это кающиеся, которых избегает городское общество. Их правильнее называть «обремененными», ибо каждый из них несет на себе бремя великих грехов или преступлений, за которые их прокляли суды Экклезиархии. На их плоти чернилами отмечается суть греха, и их изгоняют жить на улицах за счет подаяния, проводя остаток жизни в искуплении. Для этого они, не задумываясь о собственной безопасности, предлагают помощь всем нуждающимся, чтобы облегчить бремя. Они также могут брать на себя грехи и преступления других людей, освобождая их от ответственности. Это не делает Курста еще более проклятым: моральная ценность избавления другого человека от греха имеет больший вес.

По правде говоря, это означает, что они могут стать не более чем неоплачиваемыми наемниками, поскольку чем большее зло они берут на себя, тем большее искупление они получают. Считается, что они готовы сделать почти все для кого угодно.

Реннер Лайтберн сделал для меня многое. Он пришел ко мне, когда я была в беде, и сделал все возможное, чтобы защитить меня. Его собственным преступлением, как он со временем признался, был необдуманный поступок — защита латентной псайкерши, молодой девушки, от иерархов храма. Во мне, латентной анти-псайкерше, он увидел некую приемлемую симметрию, как будто мое спасение могло уравновесить его изначальный грех.

Позже я узнала, что его направила Мэм Мордонт, повелительница Непостижимого Лабиринта, которую я теперь считаю агентом Когнитэ. Реннер не знал, — да его это и не волновало — что работает ена темные силы, хотя на самом деле позже выяснилось, что нанявшая его Мэм Мордонт была вовсе не той Мэм Мордонт, а агентом инквизитора Рейвенора, выдававшей себя за нее. Доставив меня Рейвенору, воспоминания Лайтберна стерли, и он был возвращен на улицы города.

Независимо от его изначального преступления (которое я, надо сказать, весьма одобряла), он не заслуживал этого. Проклятый или нет, но он был стойким и отважным. С тех пор меня беспокоила его судьба. И я хотела лично поблагодарить его за содеянное, ибо в прошлый раз такой возможности не предоставилось. 

 С этими мыслями я пересекла под проливным дождем широкий бульвар Роупберн и подошла к Катакомбам храма Святого Ноденса. 

 Храм был старый, темный и очень простой, похожий на возвышающийся бункер Муниторума. В этот день его громаду едва можно было различить на фоне черноты небес. Перед ним была широкая мощеная площадка, где обычно собирались нищие, но на сей раз было пусто, если не считать нескольких выброшенных лохмотьев одеял, а дождь хлестал отовсюду с такой силой, что брызги снова пеной вздымались вверх. Я увидела фигуру в арке входа, боровшуюся с ветром в попытках закрепить ящики для пожертвований, прежде чем их унесет и разбросает по улице. Это был дьякон храма, который сказал мне, что во дворе видели нищих и Курстов, но несколько дней бури прогнали их искать себе укрытие. Он предложил мне поискать в арках под виадуком или, возможно, в богадельне, занимающей часть катакомб. Его явно озадачили моих расспросы.

Богадельня находилась в нескольких каменных ступенях сбоку от двора. Она была чуть больше, чем столовая, и наполнена запахом вареной капусты. Альмонер (раздающий милостыню – прим.перев.) и его помощник-служка готовили в сыром помещении какой-то скудный завтрак, а вокруг толпились обездоленные души, пришедшие не только для того, чтобы укрыться от ветра и дождя, но и за вожделенной миской еды. 

К тому времени я промокла до костей и был так растрепан, что сам походил на уличного нищего. Я спросила альмонера, не видел ли он кого-нибудь из Курстов в тот день, и он ответил, что видел некоторых, но Лайтберна по моему описанию не узнал. Думаю, для него все преступники и бродяги были одинаковы, они проходили мимо него в очереди за похлебкой, как однородная безликая масса.

Лайтберна там не было. Я подумала, не солгал ли мне Черубаэль, не разыграл ли он меня, отправив в бурю, как дурочку. Но он никогда не проявлял ко мне злобы — знаю, удивительно ожидать такое от демона, — так что казалось маловероятным ожидать от него подобного «розыгрыша».

Вместо этого я поговорила с некоторыми нищими и оборванцами. Несколько из них видели Курста тем утром, а двоим показалось, что они опознали Лайтберна по моему описанию. Изгои Королевы Мэб не воспринимают друг друга как безымянных и одинаковых, хотя я считаю, что это связано скорее с их постоянной настороженностью к незнакомцам, потенциальным опасностям и чужакам, посягающим на их территории.

 — Пришел человек, — сказал один из них. — Он сам был Курстом, и он забрал их. Это было сегодня рано утром.

 — Забрал их? — спросила я.

 — Он приходит каждые несколько дней, предлагает монету или еду тем, кто поможет ему с его бременем. Некоторые идут за ним, некоторые нет.

 — Как они ему помогают? — спросила я.

— Думаю, — сказал другой, — что они сражаются за него. Те, кто возвращаются, часто покрыты царапинами и в крови. Вот почему я никогда туда не ходил.

Я знала, что в городе существуют бойцовские ринги — нелегальные поединки со ставками или просто для развлечения. Меня не удивляло, что тех, кого использовали в этом подпольном порочном развлечении, набирали за несколько жалких монет или корку хлеба из нищих и бедняков. У города есть темная сторона, и неприятно встретить доказательства его бессердечной жестокости.

— Куда они ходят? — спросила я.

— В зал костей, так говорят.

Зал костей — это Оссуарий Святого Белфега, катакомба, где кости погибших во время Орфейской войны были переплетены, как прутья в ограде. Он находился на мостовой храма под колокольней и Старой Стеной Сожжения, и к тому времени, как я добралась до нее, хотя я и бежала, я снова промокла насквозь. Казалось, буря решила утопить город в воде и мраке.

Там были маленькие ворота, через которые я прошла, а за ними — узкий зал, погруженный в темноту и пропахший сыростью. За мрачными арками по обе стороны я разглядела первую из палат, в которой сортировали кости, старые кости погибших на войне, храбрые душ и трусов, перемешанные без различия. Как говорится в одной притче, все мы уравниваемся в конце концов, а добродетель всей жизни весит не больше и не меньше, чем пороки.

За каменным залом ступени спускались под землю, и я на ощупь пробиралась по ним. Здесь на стенах разрослись плесень и мох, а там, где каменная кладка была голой, она была отполирована, как стекло, кальцинированным потоком воды с поверхности. Это была граница, где живой город наверху заканчивался и превращался в мертвый погребенный фундамент, состоящий из рассыпавшегося в прах прошлого. Я ступала по обломкам и останкам корней города, по пластам спрессованных руин, на которых стоял город нынешний. Здесь покоилось прошлое, слои предыдущих Королев Мэб, превращенных в прах, на котором город строил и перестраивал себя, как изможденный тонущий пловец, пытающийся удержаться на плаву. Здесь, внизу, лежали сломанные вещи, вещи, которые никому больше не были нужны, забытые всеми. Мне казалось, что здесь можно найти все, что когда-либо было потеряно и забыто. Здесь, внизу, они оступились, упали, и лежали, скрытые от света дня.

Я надеялась, что Лайтберн может быть среди них.

С каждой ступенькой мне открывались затененные галереи костехранилища, где на каменных полках громоздились связки длинных костей, а на уступах располагались черепа табачно-коричневого цвета. Темнота была непроглядной, и во многих местах с потолка стекала вода, ведь дождь находит свой путь вниз во тьму так же верно, как и забытые вещи. Мне было интересно, сколько еще потребуется дождя, прежде чем эти каменные пустоты заполнятся.

Я приблизилась к другому туннелю склепа и пошла вдоль него. Вокруг никого не было, но железные колпаки фонарей вдоль стены были еще теплыми на ощупь, как будто их недавно потушили. Здесь пахло жиром, дымом водосточных труб, а также холодным запахом «ромы», этой пьянящей смеси лхо, которая сейчас была столь популярным излишеством.

Вскоре я услышала голоса. Я прижалась к самой глубокой тени стены и вгляделась в голубой мрак. Конечно, я сохраняла осторожность, поэтому захватила с собою четырехствольный пистолет в кобуре под пальто и запасные патроны на поясе. Гарлон Нейл, которого жизнь научила подобным вещам, настоял на том, чтобы никто из нас не выходил за стены «Бифроста» безоружным.

В комнате неподалеку, находилось семь или восемь человек, занятых болтовней перед концом рабочего дня. Один из них, пожилой офицер, судя по форменному пальто, прикреплял к шесту люминошар, чтобы освещать своим товарищам путь обратно на поверхность. В бледном отблеске шара я увидела остальных: бродяжку в фартуке, заполнявшую коробку травяными сборами, бинтами и коричневатыми аптечками, наверняка украденными из какого-нибудь медицинского кабинета; другую женщину, постарше и закутанную в сетчатую шаль, которая ложила вещи в побитое металлическое ведро; двух мужчин самого грубого вида, собиравших старые крюки, короткие ножи, дубины и тому подобное и закидывавших их в большой шкаф, очевидно, когда-то красовавшийся в монастырской келье, наполненный сурлицами, свечами и алтарными покрывалами. Третий мужчина, едва переступивший порог юности, протирал прикрепленные к стене меловые доски, счищая надписи, а четвертый, пожилой человек, устроившись на больничном табурете, помогал своим товарищам энергичными советами и наставлениями. Этот пожилой человек был ветераном и все еще носил свой залатанный плащ Милитарума. В его голосе слышался сиплый кашель и хрип «роматика», он набивал глиняную трубку каким-то смердящим куревом.

Последний, высокий и угрюмый обремененный с вытатуированными грехами на руках, был занят креплением железных прутьев к воротам. 

— Я не опоздала на представление? — спросила я на уличном мабисуазе, выходя на свет. 

Все они посмотрели на меня с удивлением и некоторым недружелюбием.

— Вам здесь не место, мисси, — сказала пожилая женщина.

— Это не место для тебя. — согласился старый солдат, поворачиваясь на своем табурете, чтобы окинуть меня злобным взглядом. — Проваливай. — Его глаза были остекленевшими, сонными от выкуренной «ромы».

Я увидела, как высокий обремененный напрягся и потянулся за спину, несомненно, за оружием. Стоило следить за ним особо внимательно.

— Но я хочу поставить пару монет. — сказала я невинно. — Разве не здесь проводятся игры?

— Ага, но ставки уже сделаны. — сказал юноша, все еще сжимая в пальцах грязную губку для доски. — Они ушли полчаса назад. Сегодня ставки окончены.

— Уже ушли? — спросила я. Я посмотрела на решетчатые ворота, которые запер садовник. — Я думала, это игра для зрителей.

— Нет, это испытание, — ответил юнец.  — Они входят по номерам и выходят под Лаймхоллом. И те, кто выходят первыми, — победители. На них и делают ставки.

— А кому повезет — тот хотя бы выходит живым, — усмехнулся старый ветеран.

— Заткнитесь, — прорычал обремененный, в его голосе слышался жесткий герратский акцент. Она явно не игрок. Посмотрите на нее. — Он уставился на меня. — Что тебе реально здесь нужно? — спросил он.

— Видели человека по имени Реннер? — прямо спросила я, поменяв подход, и в паре слов описала им Лайтберна.

— О, он здесь, — сказал ветеран. — Крутой парень. Заходил три раза, и каждый раз выигрывал тяжелый кошель.

— Вот почему он выбрал номер три, — сказала старуха с ведерком. В нем лежали разнообразные жетоны, вырезанные из пластиковых пластин, и на каждом из них было написано число.

— Реннер — наш чемпион, — согласилась другая женщина.

— Так он сейчас там? — спросила я, хотя уже знала ответ. Мальчик еще не успел стереть губкой все слова, написанные на досках, и я увидела имя Реннера, написанное мелом рядом с другими именами, каждое из которых имело номер и коэффициенты против них.

— А вот тебе тут быть не стоит, — прошипел обремененный. — Уходи, или мы тебе поможем.

Это была не самая страшная угроза, которую я когда-либо слышала, но угрожающим было больше его поведение, а не слова. Он сделал шаг вперед, отведенная рука напряглась для удара. Я заметила напряжение плеча, когда он приготовился к бою. Это была явно не первая драка в его жизни.

Я отключила ограничитель, прежде чем он успел продемонстрировать свой опыт. Холодная пропасть моей пустоты сильно ударила в них, растекшись по маленькой комнатушке. Как будто все тепло вокруг схлопнулось. Все они отпрянули в отвращении от не-бытия моей души. Даже тех, кто не обладает психической чувствительностью, аура парии может прилично шокировать, особенно когда она накрывает без предупреждения. Двое мужчин, собиравших оружие, сразу же убежали, но остальные не смогли или не осмелились проскочить мимо меня к выходу. Им претило прикасаться к тому, что было неприкосновенно, их буквально отбрасывало назад. Ветеран соскользнул со своего табурета, старуха всхлипнула и поднесла платок к губам, а паренек попятился назад к доске.

Обремененный был дезориентирован. Он замешкался, я схватила его за лицо и толкнула, одновременно поставив подножку. Он рухнул на спину. Отобрав нож, я придавила его грудь ногой.

— Куда они идут? — спросила я.

Никто из них не хотел мне отвечать, они были слишком обескуражены странным отсутствием, которое не могли осознать.

— Куда? — настаивала я.

— В подземелье. — заикаясь, ответил ветеран. — Внизу, в старых катакомбах.

Самая глубокая и самая старая часть оссуария.

— Это вроде соревнования? — спросил я.

— Правил нет, — сказал ветеран. — Это испытание. Находишь выход или теряешься в лабиринте.

— Но побеждает тот, кто первым найдет дорогу в Лаймхолл?

Он нервно кивнул.

— Есть ли там опасности? — спросила я. — Вы же не просто так вооружаете их.

— Ни в каких правилах не запрещено разбираться с соперниками во тьме. — сказала женщина в фартуке. — Это чистая борьба. И имейте в виду, там немало напастей. Сточные ямы. Ловушки. — В ее голосе промелькнула настороженность ко мне.

— Значит, первым в Лаймхолл любой ценой? — спросила я. — Что еще поджидает внизу?

— Кто знает? — пробормотал мальчик. — Но входят многие, а выходят горстки, это не объяснить ни ловушками, ни ножом в ребра.

— Они выходят в Лаймхолле? — спросила я.

— Мы сейчас туда собираемся. — сказал служивый, держа люминарный шест дрожащей рукой. — До их выхода минимум три часа. Игроки скоро соберутся встречать победителей.

Я задумалась, не направиться ли прямиком в Лаймхолл. Это было, возможно, в миле отсюда. Я бы смогла встретить Реннера там в случае его победы. Рискованно, учитывая, что игроки собрались на финишной прямой. Люди, делающие ставки на такие кровавые игры — не лучшая компания. Они могут быть вооружены или с охраной, и появление незнакомки могло бы их спровоцировать.

Внезапно выбор был сделан за меня. Мужской крик боли, далекий, но отчетливый, донесся из глубины через решетку ворот. 

Я была уверена, что это Реннер Лайтберн.

— Дай мне ключи. — сказала я обремененному. 

Беспомощный под моей ногой на его ребрах, он нехотя протянул связку ключей.

— И это. — сказала я военному, указав на осветительный шест.

— Нам нужен свет, чтобы найти дорогу назад. — сказал он озабоченно.

— Найдете другой. — огрызнулась я. — Зажжете лампу.

Я отошла от лежащего верзилы и отрыла ворота. Они висели на тяжелых петлях и открылись со скрипом, напоминающим далекое завывание. С шестом в руке я заглянула внутрь.

— Тебе нельзя туда спускаться. — сказала старуха.

— Придется нарушить пару правил. — было моим ответом.