Я бы посмотрел, как бы ты себя вел, если бы тебя вычеркивали из исторических событий:
В последние десятилетия Великого крестового похода отношения Железных Воинов с другими легионами характеризовались соперничеством и зачастую едва скрытым презрением. Примером тому может служить неприязнь между IV легионом и Гвардией Ворона, вызванная разногласиями в ходе Айсессандерской войны, а также все более ожесточенная конкуренция между Железными Воинами и Имперскими Кулаками. Даже в тех случаях, когда Четвертый вместе со своим примархом успешно сражались бок о бок с другими легионами, их вклад часто игнорировали или осторожно преуменьшали – как, например, случилось в боевых действиях против Ваагх! Машогга, имевших огромное значение.
В этой операции до того, как в военную зону прибыл Пертурабо со своим легионом, орбитальные фортификации вожака Машогга уже много раз отражали атаки как Космических Волков, так и Белых Шрамов. План, разработанный Пертурабо, позволил наконец пробить оборону орков и уничтожить их; однако в хрониках того времени, составленных другими легионами, автор плана упомянут лишь как безымянный «соратник».
Ты подменяешь предмет обсуждения. Речь о тщеславии Петурабо и Дорна, а не об обстоятельствах их жизни. То, что Пертурабо переживает из-за недостатка славы (хотя полубогов такая мелочь вообще мало волновать должна) - и есть признак тщеславия.
Тебе никто ничего не подменяет. Вы вообще выглядите как спор слепого с глухим. Пертыча не любили в том числе из-за неумения правильно себя преподнести, т.е. нехватки харизмы, поэтому не возносили ему должной славы, что вызывало у того обиду ебаную и жажду получить положенное. А Дорн славу получал с избытком и очень её любил. Всё.
Ой, хех, бедный Пертыч. Ещё скажи, что батя его недолюбил, вот тот и бесился. Пертурабо, едва вступив в должность, провёл децимацию своего легиона за то, что он обнаружил у них "недостатки", мол, не самые лучшие, чем заслужил недовольство Гульмена. Сам он лучшим не стал конечно, даже мастерство осад-создание обороны оспаривается Дорном. Это называется нехваткой харизмы что ли? Или его абсолютно позорное поведение с Дантиохом, ибо покалеченность Барабаса и практически гибель его Грандбатальона результат как раз просчёта Пертурабо. А когда тот посмел указать, что в решениях Пертурабо есть собственно просчёт и его действия лишь спровоцировали миграцию хрудов, то у Перта жопа сгорела и тот сослал его в гарнизон мелкой планетки. Ах да, ту компанию по истреблению с хрудов Пертурабо объявил выигранной, и на этот момент позже, в разговоре с другим Кузнецом Войны Дантиох язвительно заметил, если та кампания выиграна, то что продолжает разрушать планеты в те звёздных системах? Пертурабо кстати направил в понесший потери легион Коракса мк6, считая её недоработанной и неподходящей для сражений, но ГВ зашло то, что мк6 лучше подходил для сражений. Но да, его проблема это нехватка харизмы, а не то, что он мудак какого ещё поискать.
Я и написал, побольше харизмы Перту, глядишь легче общался бы с братьями и умело парировал подначки тщеславного Дорна. Вообще удивительно, что Дорн срался со всеми, но только Кёрзу хватило духу вломить Прапору за гнилой базар.
Тут неоднозначно, поскольку припадки делают его беспомощным, так что Дорн походу его просто достал, а припадок накатил под конец. Прапор же любил рассказывать всем и каждому, что вы ошибаетесь и делаете неправильно, в отличии от меня.
Дорн был одарен несгибаемой энергией, смягчённой сдержанностью и стоицизмом. Многие обращали внимание на суровый и бесстрастный характер примарха и легиона, но такая оценка не совсем верна. Сдержанный, но страшный в гневе, Дорн был осторожным, расчётливым и умел с неослабевающей энергией доводить начатое до конца. Он редко показывал свои эмоции, но когда это происходило, то они были подобны землетрясению или солнечному затмению.
Дорн за каменным поведением анализировал и решал беспокоившие его вопросы. Он был воином абсолютной верности и столь же сильным идеалистом – причины, по которым он сражался, значили для него не меньше результата его усилий.
Если примархи преломляли характер Императора, как призма белый свет, то многие учёные Имперского Двора говорили, что с этой точки зрения Рогал Дорн был неумолимым учеником Императора в стремлении, чтобы цель обрела плоть, бескомпромиссным существом, чья верность и долг стали его такой же неотъемлемой частью, как кровь и дыхание.
Просто охуеть какой тщеславный любитель шуток это Дорн
В последние десятилетия Великого крестового похода отношения Железных Воинов с другими легионами характеризовались соперничеством и зачастую едва скрытым презрением. Примером тому может служить неприязнь между IV легионом и Гвардией Ворона, вызванная разногласиями в ходе Айсессандерской войны, а также все более ожесточенная конкуренция между Железными Воинами и Имперскими Кулаками. Даже в тех случаях, когда Четвертый вместе со своим примархом успешно сражались бок о бок с другими легионами, их вклад часто игнорировали или осторожно преуменьшали – как, например, случилось в боевых действиях против Ваагх! Машогга, имевших огромное значение.
В этой операции до того, как в военную зону прибыл Пертурабо со своим легионом, орбитальные фортификации вожака Машогга уже много раз отражали атаки как Космических Волков, так и Белых Шрамов. План, разработанный Пертурабо, позволил наконец пробить оборону орков и уничтожить их; однако в хрониках того времени, составленных другими легионами, автор плана упомянут лишь как безымянный «соратник».
Дорн был одарен несгибаемой энергией, смягчённой сдержанностью и стоицизмом. Многие обращали внимание на суровый и бесстрастный характер примарха и легиона, но такая оценка не совсем верна. Сдержанный, но страшный в гневе, Дорн был осторожным, расчётливым и умел с неослабевающей энергией доводить начатое до конца. Он редко показывал свои эмоции, но когда это происходило, то они были подобны землетрясению или солнечному затмению.
Дорн за каменным поведением анализировал и решал беспокоившие его вопросы. Он был воином абсолютной верности и столь же сильным идеалистом – причины, по которым он сражался, значили для него не меньше результата его усилий.
Если примархи преломляли характер Императора, как призма белый свет, то многие учёные Имперского Двора говорили, что с этой точки зрения Рогал Дорн был неумолимым учеником Императора в стремлении, чтобы цель обрела плоть, бескомпромиссным существом, чья верность и долг стали его такой же неотъемлемой частью, как кровь и дыхание.
Просто охуеть какой тщеславный любитель шуток это Дорн