Вот-вот, гражданская, галактическая война, мильярды погибли, сотни планет планет разушено, все данные где Император похож на лидера и политика, а не на бога удалены. Остались только легенды записанные по воспоминаниям Порфирьевича, уборщика орбитальной заправки на орбите Бобруйска-311.
Крепкие разумы десантные коварные планы составляют. Предаем друг друга в самый важный момент. Молча предаем, по-мужски, без бабских нежностей. Предательством друг друга распаляем и усиливаем. Лоялисты между нами суетятся с мыслями своими, надеждами на верность полными. Используем надежды глупые, наивные, мажем себе планы. Гибнут беспросветные лоялисты аки мухи, ибо не не подозревают они ничего.
— Альфарий! — восклицает один.
— Гидра Доминатус! — восклицаем мы.
Встает Альфарий первым. Приближает к себе Альфария. Предает Альфарий Альфария в самый важный момент. Кряхтит Альфарий от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Альфария Альфарий, подставляет того ради амбиций своих. Ухает Альфарий раздосадованно. А Альфарием Альфарий заправляет, Альфарием — Альфарий, а уж Альфария подмочить планы и мой черед настал. Беру вокс левой рукой, а правой сдаю брата своего Инквизиции. Много концов брат Альфарий не обрубил. Вгоняю его Инквизиции по самую сеть агентурную. Альфарий даже не колется на допросе: привык, легионер коренной. Притворяюсь агентом Инквизиции, шепчу ему на ухо, щекочу словами ехидными. А уж ко мне Альфарий пристраивается. Чую шестым чувством ловушку его. Коварна она — без демонов не выпутаться. Предает Альфарий, сдает меня Темных Ангелам. До самой души достает измена его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в камере пыток. Альфарий улыбается мне, но он тоже обречен. Не вижу того, кто предает его, но в душе разумею — сын легиона достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем примархи разумы укрепили, обучили, амбиции личные у каждого огромны. Есть чем и друг друга предать, и слуг Трупа-Императора наказать. Собирается, сопрягается сеть легионная. Планируют и прячутся легионеры. По закону легиона смертные агенты равны с нами, а уж потому простые люди тоже пристраивается. Так у Альфария заведено. И слава Альфарию…
Крепкие разумы десантные коварные планы составляют. Предаем друг друга в самый важный момент. Молча предаем, по-мужски, без бабских нежностей. Предательством друг друга распаляем и усиливаем. Лоялисты между нами суетятся с мыслями своими, надеждами на верность полными. Используем надежды глупые, наивные, мажем себе планы. Гибнут беспросветные лоялисты аки мухи, ибо не не подозревают они ничего.
— Альфарий! — восклицает один.
— Гидра Доминатус! — восклицаем мы.
Встает Альфарий первым. Приближает к себе Альфария. Предает Альфарий Альфария в самый важный момент. Кряхтит Альфарий от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Альфария Альфарий, подставляет того ради амбиций своих. Ухает Альфарий раздосадованно. А Альфарием Альфарий заправляет, Альфарием — Альфарий, а уж Альфария подмочить планы и мой черед настал. Беру вокс левой рукой, а правой сдаю брата своего Инквизиции. Много концов брат Альфарий не обрубил. Вгоняю его Инквизиции по самую сеть агентурную. Альфарий даже не колется на допросе: привык, легионер коренной. Притворяюсь агентом Инквизиции, шепчу ему на ухо, щекочу словами ехидными. А уж ко мне Альфарий пристраивается. Чую шестым чувством ловушку его. Коварна она — без демонов не выпутаться. Предает Альфарий, сдает меня Темных Ангелам. До самой души достает измена его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в камере пыток. Альфарий улыбается мне, но он тоже обречен. Не вижу того, кто предает его, но в душе разумею — сын легиона достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем примархи разумы укрепили, обучили, амбиции личные у каждого огромны. Есть чем и друг друга предать, и слуг Трупа-Императора наказать. Собирается, сопрягается сеть легионная. Планируют и прячутся легионеры. По закону легиона смертные агенты равны с нами, а уж потому простые люди тоже пристраивается. Так у Альфария заведено. И слава Альфарию…