Потому что Легион, покоривший планету верил в Импи как в бога. В попытках максимально мирно захватывать человеческие миры Несущие Слово слишком медленно расширяли границы империи по мнению Императора.
– Как дошло до такого? – наконец спросил Магнус. – Я знаю о религиознызх войнах Колхиды. Я помню день, когда прибыл сюда с отцом, и ты вручил ему мир, посвященный поклонению. Но мы разошлись так далеко и так быстро. Как же дошло до такого?
Лоргар не встречался взглядом с глазом брата. Он продолжал смотреть на город внизу.
– Целый мир пылал в огне крестового похода, который я вел почти два столетия назад. Мне снилось прибытие бога. Меня мучили галлюцинации, видения и кошмары. Ночь за ночью, каждую ночь. Иногда я просыпался на рассвете и обнаруживал, что из ушей и глаз течет кровь, а в моем разуме выжжен лик отца. Разумеется, я был слишком молод и наивен, чтобы понять, кто я. Откуда мне было знать, что во мне бурлит в поисках выхода психическая энергия? Я не был таким, как ты, знающим с рождения, как контролировать свое шестое чувство. Я не Русс и не умею выть так, чтобы каждый волк в мире завыл со мной. Мои силы всегда проявлялись вспышками припадков как на пирах, так и во время поста. Мне было восемь лет, когда я узнал, что некоторые люди видят приятные сны, а не бесконечные кошмары. Ничто не потрясало меня настолько же.
Магнус продолжал хранить молчание. При всей их близости и всех проведенных беседах, он никогда раньше не слышал от брата этой истории.
Лоргар прикрыл глаза и продолжил.
– Я вел священную войну во имя отца, который в конце концов спустился с небес, увидел океаны крови и слез, пролитых в его славу, и это его не волновало. Я потратил молодость, склоняясь над писаниями и религиозными кодексами, планируя приход мессии, веря, что он даст смысл жизни для всех людей – смысл, который вечно ищут тысячи человеческих цивилизаций. И я ошибался.
– Император принес смысл, – сказал Магнус. – Но не тот смысл, на который ты надеялся.
– Он принес столько же вопросов, сколько и ответов. У отца внутри скрыто множество тайн. Я ненавижу эту его черту. Он – создание, которому невозможно доверять.
Последовала еще одна пауза. Наконец, Лоргар бледно и невесело улыбнулся.
– Может, он и принес смысл. Но не тот, в котором нуждается человечество. Вот в чем дело.
– Продолжай, – произнес Магнус, – закончи мысль.
– С тех пор я совершал походы по его империи больше века, воздвигая посвященные ему памятники и религии, а он противится этому только сейчас? Лишь по прошествии столетия мне говорят, что я все делал не так?
Магнус молчал. Сомнение сквозило в его прищуренном глазу.
– Магнус, – Лоргар улыбнулся, заметив выражение лица брата. – Только настоящие боги отрицают свою божественность. Так считали бесчисленные людские культуры. Он не отрицал, что он бог, когда впервые прибыл на Колхиду, чтобы забрать меня к звездам. Ты был там. Он наблюдал недели празднований в его честь, ни разу не упрекнув меня за то, что я прославляю его, словно бога. А что потом? Он видел, как я веду крестовый поход для него, ни разу не сказав ни слова о том, что я делал. Лишь теперь, в Монархии, он обрушил свой гнев. Прошло больше века, и он решил разрушить мою веру.
– Вера – плохое слово, – проговорил Магнус, рассеянно поглаживая корешок большого тома, который всегда был пристегнут цепью к его бедру.
– Почему мы были рождены воинами? – спросил Лоргар невпопад.
– Наконец-то, – рассмеялся Магнус. – мы добрались до причины, по которой ты вызвал меня на Колхиду. Почему мы воины? Хороший вопрос с простым ответом. Мы воины, поскольку именно это нужно для покорения галактики Императору, возлюбленному всеми.
– Конечно. Но это величайшая эпоха в истории человечества, а вместо философов и провидцев… впереди идут воины. В этом есть что-то противное, Магнус. Нечто недостойное. Это неправильно.
– Во имя Трона, меня уже тошнит от этих слов. Я не солдат. Я не желаю им быть. Я не разрушитель, Магнус. Не такой, как другие. Как по-твоему, почему я трачу так много времени на приведение к согласию и создание совершенных миров? Я хорош в созидании. Что же до разрушения, то я…
– Не солдат?
– Не солдат, – кивнул Лоргар. Он выглядел измученным. – В жизни есть вещи куда более ценные, чем пролить как можно больше крови.
Первый ангел заговорил глубоким и грубым голосом, проходившим сквозь скрытые динамики его лицевого щитка.
– Люди Монархии, столицы Сорок Семь — Десять, слушайте эти слова. Мы, воины XIII Легиона, дали обет и поклялись честью, что исполним свой долг. Мы принесли волю Императора на десятый мир, приведенный к согласию Сорок седьмой экспедицией Великого крестового похода человечества.
Все это время дюжина ангелов продолжала целиться в стоявших на коленях горожан. Кирене было видно, что дула у них такие же закопченные, как корпус судна, потемневшие от стрельбы боеприпасами чудовищного размера.
– Ваше согласие с Империумом людей длилось шестьдесят один год. С глубокой скорбью Император повелевает всем живущим покинуть город Монархию немедленно. Недавно правители планеты получили такое же предупреждение. Город должен быть эвакуирован в течение шести дней. В последний день правители планеты получат право послать один сигнал бедствия.
Толпа продолжала безмолвствовать, но теперь в их взглядах преклонение сменилось непониманием и недоверием. Как будто почувствовав перемену в их настроении, ангел вскинул оружие и сделал один выстрел в воздух. Словно раскат грома прокатился по долине, оглушительный в тишине.
-Никто не останется в Монархии к рассвету седьмого дня. Ступайте в свои дома. Собирайте имущество. Эвакуируйте город. Сопротивление карается смертью.
– Куда нам идти? – донесся женский голос из замершей толпы. — Это наш дом!.
Первый ангел повернулся, направив свое оружие прямо на Кирену. Спустя несколько мгновений девушка осознала, что слова принадлежали ей. Еще меньше времени понадобилось окружавшим ее, чтобы разбежаться, оставив вокруг нее все расширяющееся кольцо пустоты.
Ангел повторил свои слова, все с той же бесчувственной интонацией, что и до этого.
– Никто не останется в Монархии к рассвету седьмого дня. Ступайте в свои дома. Собирайте имущество. Эвакуируйте город. Сопротивление карается смертью.
Кирена сглотнула и не сказала более ни слова. Крики и насмешки начали доноситься из толпы. Бутылка разбилась о шлем одного из ангелов, рассыпавшись стеклянным дождем. Несколько человек начало выкрикивать требования объяснений. Кирена развернулась и побежала. Там, где толпа не бежала вместе с ней, она проталкивалась через собравшихся людей.
Хриплый перестук оружия ангелов начался через несколько секунд, когда вестники Бога-Императора открыли огонь по бунтующей толпе.
Открой как нибудь литературу по сороковнику, откроешь для себя много нового, например то, что самым худшим и кровавым режимом Империум называют не просто так.
А то наслушаются ютубной шушеры, у которой пруфов отродясь не водиться, а потом грубят. Осуждаю.
Худшее. Всё что угодно было бы лучше, чем Хаос. Проблема в том, что Хаос НЕИЗБЕЖЕН. Конец Времён на пороге, а душа каждого (99.9%) смертного идёт кормить демонов. Альтернативы не существует.
Друг, Империум ИЗНАЧАЛЬНО был абсолютно людоедским. Единственной его целью всегда был рост, цена не волновала никого.
Хаос, безусловно, жестокая, садисткая и ужасная часть сороковника. Но такая она лишь потому, что такой порядок Вселенной. Империум такой же, но по воле одного турка псайкера. В чем же разница между ними, помимо того, что Хаос даёт шанс на лучшее будущее?
Орки корраптятся чрезвычайно редко, и если по честному, то большинство демонов их целью для коррапта не считают. Но прецеденты существуют и их исключать нельзя. ( Как же всё в сороковнике зависит от мнения автора).
"Мерзость. Живые, мыслящие существа, на которых Истинные Силы мало могли повлиять. Неподвластные ненавистному Преображателю, неподвластные Дедушке Болезни и неподвластные тенетам излишеств, заброшенным Темным Принцем. Даже Кровавый бог, самая грозная из Губительных сил, не мог предложить такого выхода для их воинственной натуры, какого им не давало поклонение собственным звероподобным божествам. Мерзость плодилась, и эти паразиты приводили в ярость своей неспособностью принять мощь Хаоса.
Никчемные альдари очень хорошо понимали эту мощь, ибо она сокрушила цивилизацию, которой они некогда так гордились. Теперь жалкие уцелевшие бежали от триумфа восьмиконечной звезды, будто хнычущие, сломленные щенки, каковыми и являлись. Они были последними остатками умирающего рода, и даже величайшие из их умов – даже Эссенил Серая Луна, тот провидец, что изгнал прошлое физическое обличье Те’Каннарота – могли лишь сознавать угрозу для себя, но им не хватало мозгов понять, что их проклятие и уничтожение всего лишь отложены. Металлокожие пустышки, когда-то бывшие некронтир, тоже знали об Истинных Силах, однако ныне представляли собой бездушные и бездумные автоматоны, не имевшие для богов никакой ценности. Даже люди, эти мимолетные и скоротечные искорки мелочной злобы, могли оценить толику величия Хаоса, когда оно представало перед ними, пока их души отдирало от тел, а разумы очищались от рассудка.
Мерзость. Живые, мыслящие существа, на которых Истинные Силы мало могли повлиять. Неподвластные ненавистному Преображателю, неподвластные Дедушке Болезни и неподвластные тенетам излишеств, заброшенным Темным Принцем. Даже Кровавый бог, самая грозная из Губительных сил, не мог предложить такого выхода для их воинственной натуры, какого им не давало поклонение собственным звероподобным божествам. Мерзость плодилась, и эти паразиты приводили в ярость своей неспособностью принять мощь Хаоса.
Никчемные альдари очень хорошо понимали эту мощь, ибо она сокрушила цивилизацию, которой они некогда так гордились. Теперь жалкие уцелевшие бежали от триумфа восьмиконечной звезды, будто хнычущие, сломленные щенки, каковыми и являлись. Они были последними остатками умирающего рода, и даже величайшие из их умов – даже Эссенил Серая Луна, тот провидец, что изгнал прошлое физическое обличье Те’Каннарота – могли лишь сознавать угрозу для себя, но им не хватало мозгов понять, что их проклятие и уничтожение всего лишь отложены. Металлокожие пустышки, когда-то бывшие некронтир, тоже знали об Истинных Силах, однако ныне представляли собой бездушные и бездумные автоматоны, не имевшие для богов никакой ценности. Даже люди, эти мимолетные и скоротечные искорки мелочной злобы, могли оценить толику величия Хаоса, когда оно представало перед ними, пока их души отдирало от тел, а разумы очищались от рассудка.
Однако мерзость видела только очередного врага, с которым можно сразиться. Даже те из них, кто мог изгибать и преображать реальность по собственной воле, главным образом черпали силы не из бушующей бури варпа, а из совокупных психических способностей своих сородичей. Казалось, будто великолепие Хаоса попросту ничего для них не значит." (Майкл Брукс. Зверская Хитрость)
– Как дошло до такого? – наконец спросил Магнус. – Я знаю о религиознызх войнах Колхиды. Я помню день, когда прибыл сюда с отцом, и ты вручил ему мир, посвященный поклонению. Но мы разошлись так далеко и так быстро. Как же дошло до такого?
Лоргар не встречался взглядом с глазом брата. Он продолжал смотреть на город внизу.
– Целый мир пылал в огне крестового похода, который я вел почти два столетия назад. Мне снилось прибытие бога. Меня мучили галлюцинации, видения и кошмары. Ночь за ночью, каждую ночь. Иногда я просыпался на рассвете и обнаруживал, что из ушей и глаз течет кровь, а в моем разуме выжжен лик отца. Разумеется, я был слишком молод и наивен, чтобы понять, кто я. Откуда мне было знать, что во мне бурлит в поисках выхода психическая энергия? Я не был таким, как ты, знающим с рождения, как контролировать свое шестое чувство. Я не Русс и не умею выть так, чтобы каждый волк в мире завыл со мной. Мои силы всегда проявлялись вспышками припадков как на пирах, так и во время поста. Мне было восемь лет, когда я узнал, что некоторые люди видят приятные сны, а не бесконечные кошмары. Ничто не потрясало меня настолько же.
Магнус продолжал хранить молчание. При всей их близости и всех проведенных беседах, он никогда раньше не слышал от брата этой истории.
Лоргар прикрыл глаза и продолжил.
– Я вел священную войну во имя отца, который в конце концов спустился с небес, увидел океаны крови и слез, пролитых в его славу, и это его не волновало. Я потратил молодость, склоняясь над писаниями и религиозными кодексами, планируя приход мессии, веря, что он даст смысл жизни для всех людей – смысл, который вечно ищут тысячи человеческих цивилизаций. И я ошибался.
– Император принес смысл, – сказал Магнус. – Но не тот смысл, на который ты надеялся.
– Он принес столько же вопросов, сколько и ответов. У отца внутри скрыто множество тайн. Я ненавижу эту его черту. Он – создание, которому невозможно доверять.
Последовала еще одна пауза. Наконец, Лоргар бледно и невесело улыбнулся.
– Может, он и принес смысл. Но не тот, в котором нуждается человечество. Вот в чем дело.
– Продолжай, – произнес Магнус, – закончи мысль.
– С тех пор я совершал походы по его империи больше века, воздвигая посвященные ему памятники и религии, а он противится этому только сейчас? Лишь по прошествии столетия мне говорят, что я все делал не так?
Магнус молчал. Сомнение сквозило в его прищуренном глазу.
– Магнус, – Лоргар улыбнулся, заметив выражение лица брата. – Только настоящие боги отрицают свою божественность. Так считали бесчисленные людские культуры. Он не отрицал, что он бог, когда впервые прибыл на Колхиду, чтобы забрать меня к звездам. Ты был там. Он наблюдал недели празднований в его честь, ни разу не упрекнув меня за то, что я прославляю его, словно бога. А что потом? Он видел, как я веду крестовый поход для него, ни разу не сказав ни слова о том, что я делал. Лишь теперь, в Монархии, он обрушил свой гнев. Прошло больше века, и он решил разрушить мою веру.
– Вера – плохое слово, – проговорил Магнус, рассеянно поглаживая корешок большого тома, который всегда был пристегнут цепью к его бедру.
– Почему мы были рождены воинами? – спросил Лоргар невпопад.
– Наконец-то, – рассмеялся Магнус. – мы добрались до причины, по которой ты вызвал меня на Колхиду. Почему мы воины? Хороший вопрос с простым ответом. Мы воины, поскольку именно это нужно для покорения галактики Императору, возлюбленному всеми.
– Конечно. Но это величайшая эпоха в истории человечества, а вместо философов и провидцев… впереди идут воины. В этом есть что-то противное, Магнус. Нечто недостойное. Это неправильно.
Магнус пожал плечами, превосходная кольчуга зашелестела.
– Отец – провидец. Ему были нужны генералы.
Лоргар стиснул зубы.
– Во имя Трона, меня уже тошнит от этих слов. Я не солдат. Я не желаю им быть. Я не разрушитель, Магнус. Не такой, как другие. Как по-твоему, почему я трачу так много времени на приведение к согласию и создание совершенных миров? Я хорош в созидании. Что же до разрушения, то я…
– Не солдат?
– Не солдат, – кивнул Лоргар. Он выглядел измученным. – В жизни есть вещи куда более ценные, чем пролить как можно больше крови.
– Люди Монархии, столицы Сорок Семь — Десять, слушайте эти слова. Мы, воины XIII Легиона, дали обет и поклялись честью, что исполним свой долг. Мы принесли волю Императора на десятый мир, приведенный к согласию Сорок седьмой экспедицией Великого крестового похода человечества.
Все это время дюжина ангелов продолжала целиться в стоявших на коленях горожан. Кирене было видно, что дула у них такие же закопченные, как корпус судна, потемневшие от стрельбы боеприпасами чудовищного размера.
– Ваше согласие с Империумом людей длилось шестьдесят один год. С глубокой скорбью Император повелевает всем живущим покинуть город Монархию немедленно. Недавно правители планеты получили такое же предупреждение. Город должен быть эвакуирован в течение шести дней. В последний день правители планеты получат право послать один сигнал бедствия.
Толпа продолжала безмолвствовать, но теперь в их взглядах преклонение сменилось непониманием и недоверием. Как будто почувствовав перемену в их настроении, ангел вскинул оружие и сделал один выстрел в воздух. Словно раскат грома прокатился по долине, оглушительный в тишине.
-Никто не останется в Монархии к рассвету седьмого дня. Ступайте в свои дома. Собирайте имущество. Эвакуируйте город. Сопротивление карается смертью.
– Куда нам идти? – донесся женский голос из замершей толпы. — Это наш дом!.
Первый ангел повернулся, направив свое оружие прямо на Кирену. Спустя несколько мгновений девушка осознала, что слова принадлежали ей. Еще меньше времени понадобилось окружавшим ее, чтобы разбежаться, оставив вокруг нее все расширяющееся кольцо пустоты.
Ангел повторил свои слова, все с той же бесчувственной интонацией, что и до этого.
– Никто не останется в Монархии к рассвету седьмого дня. Ступайте в свои дома. Собирайте имущество. Эвакуируйте город. Сопротивление карается смертью.
Кирена сглотнула и не сказала более ни слова. Крики и насмешки начали доноситься из толпы. Бутылка разбилась о шлем одного из ангелов, рассыпавшись стеклянным дождем. Несколько человек начало выкрикивать требования объяснений. Кирена развернулась и побежала. Там, где толпа не бежала вместе с ней, она проталкивалась через собравшихся людей.
Хриплый перестук оружия ангелов начался через несколько секунд, когда вестники Бога-Императора открыли огонь по бунтующей толпе.
А то наслушаются ютубной шушеры, у которой пруфов отродясь не водиться, а потом грубят. Осуждаю.
Хаос, безусловно, жестокая, садисткая и ужасная часть сороковника. Но такая она лишь потому, что такой порядок Вселенной. Империум такой же, но по воле одного турка псайкера. В чем же разница между ними, помимо того, что Хаос даёт шанс на лучшее будущее?
Осознанно или нет, но хаосит фанатик воспримет это как очередное доказательство силы Пантеона.
"Мерзость. Живые, мыслящие существа, на которых Истинные Силы мало могли повлиять. Неподвластные ненавистному Преображателю, неподвластные Дедушке Болезни и неподвластные тенетам излишеств, заброшенным Темным Принцем. Даже Кровавый бог, самая грозная из Губительных сил, не мог предложить такого выхода для их воинственной натуры, какого им не давало поклонение собственным звероподобным божествам. Мерзость плодилась, и эти паразиты приводили в ярость своей неспособностью принять мощь Хаоса.
Никчемные альдари очень хорошо понимали эту мощь, ибо она сокрушила цивилизацию, которой они некогда так гордились. Теперь жалкие уцелевшие бежали от триумфа восьмиконечной звезды, будто хнычущие, сломленные щенки, каковыми и являлись. Они были последними остатками умирающего рода, и даже величайшие из их умов – даже Эссенил Серая Луна, тот провидец, что изгнал прошлое физическое обличье Те’Каннарота – могли лишь сознавать угрозу для себя, но им не хватало мозгов понять, что их проклятие и уничтожение всего лишь отложены. Металлокожие пустышки, когда-то бывшие некронтир, тоже знали об Истинных Силах, однако ныне представляли собой бездушные и бездумные автоматоны, не имевшие для богов никакой ценности. Даже люди, эти мимолетные и скоротечные искорки мелочной злобы, могли оценить толику величия Хаоса, когда оно представало перед ними, пока их души отдирало от тел, а разумы очищались от рассудка.
Мерзость. Живые, мыслящие существа, на которых Истинные Силы мало могли повлиять. Неподвластные ненавистному Преображателю, неподвластные Дедушке Болезни и неподвластные тенетам излишеств, заброшенным Темным Принцем. Даже Кровавый бог, самая грозная из Губительных сил, не мог предложить такого выхода для их воинственной натуры, какого им не давало поклонение собственным звероподобным божествам. Мерзость плодилась, и эти паразиты приводили в ярость своей неспособностью принять мощь Хаоса.
Никчемные альдари очень хорошо понимали эту мощь, ибо она сокрушила цивилизацию, которой они некогда так гордились. Теперь жалкие уцелевшие бежали от триумфа восьмиконечной звезды, будто хнычущие, сломленные щенки, каковыми и являлись. Они были последними остатками умирающего рода, и даже величайшие из их умов – даже Эссенил Серая Луна, тот провидец, что изгнал прошлое физическое обличье Те’Каннарота – могли лишь сознавать угрозу для себя, но им не хватало мозгов понять, что их проклятие и уничтожение всего лишь отложены. Металлокожие пустышки, когда-то бывшие некронтир, тоже знали об Истинных Силах, однако ныне представляли собой бездушные и бездумные автоматоны, не имевшие для богов никакой ценности. Даже люди, эти мимолетные и скоротечные искорки мелочной злобы, могли оценить толику величия Хаоса, когда оно представало перед ними, пока их души отдирало от тел, а разумы очищались от рассудка.
Однако мерзость видела только очередного врага, с которым можно сразиться. Даже те из них, кто мог изгибать и преображать реальность по собственной воле, главным образом черпали силы не из бушующей бури варпа, а из совокупных психических способностей своих сородичей. Казалось, будто великолепие Хаоса попросту ничего для них не значит." (Майкл Брукс. Зверская Хитрость)