Имхо, мне кажется, там было что-то вроде перетягивания каната. Император создает примархов, хаос их ворует, император чуть подтасовывает вероятности, чтобы дети удачненько попали, хаос в свою очередь начинает к беспризорным примархам протаптывать дорожки.
"и под влиянием Серена д'Анжелуса Люций обзавелся несколькими шрамами"
Серены д'Анжелус. Это женщина, летописец.
"Оттолкнувшись от нагрудных пластин брони Люция, она подняла с пола брошенный нож. Кровь, покрывающая клинок, все ещё не свернулась, и холодная сталь призывно поблескивала в мягком свете люминосфер.
Ведомая каким-то инстинктом, Серена провела ножом по щеке, оставляя тонкую полоску крови на бледной коже.
Люций, безучастно наблюдавший за ней, спросил:
— Зачем ты это сделала?
— Так я никогда не забуду о том, что произошло сегодня, — объяснила художница, передавая нож мечнику. Она закатала рукава, показывая ему множество шрамов и свежих порезов, испещрявших кожу на предплечьях. — Боль — это мой дневник, с её помощью я храню воспоминания о минувшем, о том, что другие люди предпочитают забыть. То, что запечатлено на моей коже, никогда не сотрется из памяти.
Кивнув, мечник машинально потрогал кончиками пальцев сломанный нос. Серена заметила, что, всякий раз, когда Люций вспоминает о своей травме, его переполняет гнев и оскорбленная гордость, словно утраченная красота делает его худшим, чем прежде, воином или менее умелым фехтовальщиком. В эту секунду её наполнила какая-то неведомая сила, и слова художницы стали чем-то большим, чем просто набором звуков, сотрясающих воздух.
— Что случилось с твоим лицом? — спросила Серена, пытаясь продлить это странное ощущение.
— Один варвар, сукин сын по имени Локен сломал мне нос, применив грязный трюк во время честного боя.
— И это глубоко ранило тебя? — нежно произнесла Серена, её слова медом лились в уши мечника. — Ранило твои чувства сильнее, чем твое тело?
— Да, — пустым голосом ответил Люций. — Он лишил меня совершенства.
— И ты желаешь отомстить ему, верно?
— Однажды он заплатит мне своей никчемной жизнью, — зловеще пообещал Десантник.
Девушка ласково улыбнулась и обхватила огромную ладонь Люция обеими руками.
— Так и будет, поверь мне.
Он сильнее сжал нож, и художница не без труда подняла тяжелую руку Люция на уровень его лица.
— Доверься мне, — повторила Серена, — твои прекрасные черты погублены безвозвратно. Сделай то, что должно.
Кивнув, мечник сделал неуловимое движение ножом и оставил глубокий порез на нежной коже щеки. Слегка поморщившись от боли, он тут же поднес окровавленное лезвие к другой щеке и провел точно такую же линию.
— Теперь ты никогда не забудешь, что сотворил этот ублюдок Локен, — заверила она."
Она тогда была совсем не своя, после посещения того храма, где фулгрим мечом обзавелся, да и в целом там все потихоньку съезжали крышей. Так что это все хаос виноват, а не шутки.
А в "фулгриме" на шрамах он повернулся, когда корраптиться начал, его художница надоумила. Не утверждаю, что ересь хоруса истина в последней инстанции, но таки варианты на выбор есть.
Про панику и ужас в точку )
Что правда, первая ассоциация у меня была... гм... менее приличной.
Такой себе тоненький голосок "КУДААА мы собрались тыкаться?". Это ж слаанешитское создание, там никогда не угадаешь, где какой орган.
Обычно всякие стремные штуки это не мое, хоть я и имею представление, как сложно нарисовать что-то действительно мерзкое. Но тут тааак умилила очаровательная испуганная одноглазая мордочка внизу ))
Она меняет все )
Простите за идиотский вопрос, только ответьте Терры ради. А это что? Я имею ввиду, 3д модель или реальная фигурка?
Ибо Император тут прекрасен, аки рассвет.
Серены д'Анжелус. Это женщина, летописец.
"Оттолкнувшись от нагрудных пластин брони Люция, она подняла с пола брошенный нож. Кровь, покрывающая клинок, все ещё не свернулась, и холодная сталь призывно поблескивала в мягком свете люминосфер.
Ведомая каким-то инстинктом, Серена провела ножом по щеке, оставляя тонкую полоску крови на бледной коже.
Люций, безучастно наблюдавший за ней, спросил:
— Зачем ты это сделала?
— Так я никогда не забуду о том, что произошло сегодня, — объяснила художница, передавая нож мечнику. Она закатала рукава, показывая ему множество шрамов и свежих порезов, испещрявших кожу на предплечьях. — Боль — это мой дневник, с её помощью я храню воспоминания о минувшем, о том, что другие люди предпочитают забыть. То, что запечатлено на моей коже, никогда не сотрется из памяти.
Кивнув, мечник машинально потрогал кончиками пальцев сломанный нос. Серена заметила, что, всякий раз, когда Люций вспоминает о своей травме, его переполняет гнев и оскорбленная гордость, словно утраченная красота делает его худшим, чем прежде, воином или менее умелым фехтовальщиком. В эту секунду её наполнила какая-то неведомая сила, и слова художницы стали чем-то большим, чем просто набором звуков, сотрясающих воздух.
— Что случилось с твоим лицом? — спросила Серена, пытаясь продлить это странное ощущение.
— Один варвар, сукин сын по имени Локен сломал мне нос, применив грязный трюк во время честного боя.
— И это глубоко ранило тебя? — нежно произнесла Серена, её слова медом лились в уши мечника. — Ранило твои чувства сильнее, чем твое тело?
— Да, — пустым голосом ответил Люций. — Он лишил меня совершенства.
— И ты желаешь отомстить ему, верно?
— Однажды он заплатит мне своей никчемной жизнью, — зловеще пообещал Десантник.
Девушка ласково улыбнулась и обхватила огромную ладонь Люция обеими руками.
— Так и будет, поверь мне.
Он сильнее сжал нож, и художница не без труда подняла тяжелую руку Люция на уровень его лица.
— Доверься мне, — повторила Серена, — твои прекрасные черты погублены безвозвратно. Сделай то, что должно.
Кивнув, мечник сделал неуловимое движение ножом и оставил глубокий порез на нежной коже щеки. Слегка поморщившись от боли, он тут же поднес окровавленное лезвие к другой щеке и провел точно такую же линию.
— Теперь ты никогда не забудешь, что сотворил этот ублюдок Локен, — заверила она."
Она тогда была совсем не своя, после посещения того храма, где фулгрим мечом обзавелся, да и в целом там все потихоньку съезжали крышей. Так что это все хаос виноват, а не шутки.
Что правда, первая ассоциация у меня была... гм... менее приличной.
Такой себе тоненький голосок "КУДААА мы собрались тыкаться?". Это ж слаанешитское создание, там никогда не угадаешь, где какой орган.
Она меняет все )
Ибо Император тут прекрасен, аки рассвет.