"— Это не боги, — выдохнул Фабий. — Лишь случайное сочетание небесных феноменов и межпространственные катаклизмы, отражающиеся в нашем восприятии. Я мыслю, следовательно, существую. Они не мыслят, а значит, их нет. — Он решительно встретил безучастный взгляд Квестора. — Боги для слабаков, а я не слаб.
Существо выжидающе кивнуло и сказало: «Нет», а через мгновение добавило: «Но ты болен».
Слова повисли в воздухе, и плавающие частицы пыли застыли вокруг них, образуя причудливые формы. Квестор прошел через них, рассеивая образы, прежде чем они успели стать более отчетливыми.
— Я умираю, — признался Фабий, твердо встав на почву неоспоримого факта. — Как и всякий фрукт, увядающий на прогнившей ветке. Но если это предел твоей осведомленности, боюсь, судебный процесс будет коротким.
Смутные черты лица Квестора уродливо сморщились, и Фабий подумал, что существо пытается улыбнуться.
— Время — концепция смертного разума.
Фабий выгнул бровь, ощутив вкус крови на губах.
— Подозреваю, что это не самая удачная завязка дискуссии.
— Твой недуг — тоже всего лишь мысленная конструкция.
— Объясни, — ровным тоном потребовал Фабий.
— Ты дал ему имя. Способ. Желание. Это неразумный нерожденный, а ты — его кокон. — Квестор лениво зажестикулировал, поднял несколько камней с земли, не коснувшись их, и заставил раскрошиться. Сущность замахала длинными пальцами, и обломки закрутились в медленном фрактальном танце. — Или станешь им со временем.
Фабий наблюдал за вращающимися камнями, пытаясь не думать, насколько они напоминают ему то, что смотрело на него сверху.
— Когда?
— Может, через эоны, а может, через минуты. Понимаешь, время…
— Всего лишь понятие, да-да, ты уже говорил. Но ты лжешь. Чума — не что иное, как совокупность клеточных аномалий.
— Она нечто большее.
— Это не так. Я изучал ее большую часть последних десяти тысяч лет.
— И ни на йоту не приблизился к разгадке ее происхождения со дня начала исследований. — Квестор находился достаточно близко, чтобы апотекарий ощущал жуткий смрад, исходящий из его зияющих пор, похожий на вонь от обожженной плазмой обшивки корпуса вперемешку с запахом прокисшего молока.
— Это сложный вирус, он эволюционирует…
— Твоя болезнь проникла глубже, чем до самых костей. Глубже, чем в кровь или желчь. — Квестор неспешно кружил вокруг него, кончиками пальцев ног оставляя отвратительные знаки в пыли мертвого города, и вместе с ним дрейфовали разломанные камни, словно пояс астероидов. — Она разъедает твои корни. Прогрызает путь к последней искорке души. Это огонь твоего конца и свет нового начала."
"Силовые доспехи использовались техноварварами древней Терры еще до наступления Эры Империума, и Громовые Воины, созданные Императором до космодесантников, также носили силовую броню."
https://warhammer40k.fandom.com/ru/wiki/%D0%A1%D0%B8%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B9_%D0%B4%D0%BE%D1%81%D0%BF%D0%B5%D1%85
"— Это не боги, — выдохнул Фабий. — Лишь случайное сочетание небесных феноменов и межпространственные катаклизмы, отражающиеся в нашем восприятии. Я мыслю, следовательно, существую. Они не мыслят, а значит, их нет. — Он решительно встретил безучастный взгляд Квестора. — Боги для слабаков, а я не слаб.
Существо выжидающе кивнуло и сказало: «Нет», а через мгновение добавило: «Но ты болен».
Слова повисли в воздухе, и плавающие частицы пыли застыли вокруг них, образуя причудливые формы. Квестор прошел через них, рассеивая образы, прежде чем они успели стать более отчетливыми.
— Я умираю, — признался Фабий, твердо встав на почву неоспоримого факта. — Как и всякий фрукт, увядающий на прогнившей ветке. Но если это предел твоей осведомленности, боюсь, судебный процесс будет коротким.
Смутные черты лица Квестора уродливо сморщились, и Фабий подумал, что существо пытается улыбнуться.
— Время — концепция смертного разума.
Фабий выгнул бровь, ощутив вкус крови на губах.
— Подозреваю, что это не самая удачная завязка дискуссии.
— Твой недуг — тоже всего лишь мысленная конструкция.
— Объясни, — ровным тоном потребовал Фабий.
— Ты дал ему имя. Способ. Желание. Это неразумный нерожденный, а ты — его кокон. — Квестор лениво зажестикулировал, поднял несколько камней с земли, не коснувшись их, и заставил раскрошиться. Сущность замахала длинными пальцами, и обломки закрутились в медленном фрактальном танце. — Или станешь им со временем.
Фабий наблюдал за вращающимися камнями, пытаясь не думать, насколько они напоминают ему то, что смотрело на него сверху.
— Когда?
— Может, через эоны, а может, через минуты. Понимаешь, время…
— Всего лишь понятие, да-да, ты уже говорил. Но ты лжешь. Чума — не что иное, как совокупность клеточных аномалий.
— Она нечто большее.
— Это не так. Я изучал ее большую часть последних десяти тысяч лет.
— И ни на йоту не приблизился к разгадке ее происхождения со дня начала исследований. — Квестор находился достаточно близко, чтобы апотекарий ощущал жуткий смрад, исходящий из его зияющих пор, похожий на вонь от обожженной плазмой обшивки корпуса вперемешку с запахом прокисшего молока.
— Это сложный вирус, он эволюционирует…
— Твоя болезнь проникла глубже, чем до самых костей. Глубже, чем в кровь или желчь. — Квестор неспешно кружил вокруг него, кончиками пальцев ног оставляя отвратительные знаки в пыли мертвого города, и вместе с ним дрейфовали разломанные камни, словно пояс астероидов. — Она разъедает твои корни. Прогрызает путь к последней искорке души. Это огонь твоего конца и свет нового начала."