Боевая баржа.

Брат технодесантник, обнови версию андроида в моём вокскастере, пожалуйсте.

Вообще-то, тег называется "Иван-наркоман". Потмоу что так называется серия комиксов про попа-наркомана

Сплетаемся в объятьях братских. Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.

— Сангвиний! — восклицает Данте.

— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.

Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…

По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:

— Не робей, зелень!

Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.

— Сангвиний! — кричит Данте.

— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.

Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.

— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.

Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.

— Сангвиний! Сангвиний!

Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.

Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:

— Сангвиниииий!!!

Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.

—Сангвиниииий!!!

Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:

— Сангвиниииий!!

Император, помоги нам не умереть…

Неописуемо. Потому как божественно.

Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Терры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.

Безопасный секс угоден Вечноголодной Суке

Ну тогда Слава Дедушке

Я твой мама твой пароль от рута давал, порно на твой комп находил, она тебя ремэн обищала бить за педоразтичных дитэй

Сказать что блядство ТАКАЯ ЖЕ часть, это как заявить, будто филейная конина и шкура с костями ТАКАЯ ЖЕ часть коня. Это не ТАКАЯ ЖЕ, это ТОЖЕ часть мира. Но не такая же.

А можно Нургла?

Блядтство даже не канон, на ВеХа тебя уже закидали бы гомосексуальными неграми за такие утверждения. Центр вселенной вархаммер - пластмассовые солдатики, а в правилах к перемещению их по столу написаны разные кулстори про амасек и демонеток. А уже на этих кулстори пишутся книги, которые нередко оказываются хуетой (Йен Уотсон, пир из говна и блевотины, а офицеры давятся фруктами)