Никто не спорит с Тарашей Ойтен, настоящей мамой. Которая из смертоносного полубога вырастила бухгалтера, потому, что ей так хотелось. И, да она крута.
— Тараша, — вздохнул он. Улыбка не могла быть такой широкой.
— Он убьёт тебя за это.
— Он — мёртв, Тараша, — ответил Кёрз.
Все силы оставили её. Горе подкосило её. Она опустилась на колени.
— Нет…
— Я убил его, — проворковал Кёрз. — Робаута и Льва, их обоих. Конечно же, я изучил его жизнь. Как маленький император, кем он и притворяется, он ведёт личную хронику. Я слышал о тебе. Тараша Ойтен, камерарий принципал, и что ты во всех смыслах заменила ему мать. Мать.
Кёрз вздохнул.
— Благодаря гению моего отца, мы не обладаем такой роскошью, как матери. Ты — исключение. Ты — исключительная и отвратительная тварь, драная ведьма. Хотел бы я, чтобы Робаут остался жив и страдал после твоей смерти.
Ойтен выпрямилась во весь рост и взглянула монстру прямо в глаза.
— Убирайся в ад, ублюдок.
Кстати, что из интересного можно почитать про такие корабли, быт на них причем не только наверху но и на нижних палубах. Ну кроме цикла о Солар Махариусе?
— Тараша, — вздохнул он. Улыбка не могла быть такой широкой.
— Он убьёт тебя за это.
— Он — мёртв, Тараша, — ответил Кёрз.
Все силы оставили её. Горе подкосило её. Она опустилась на колени.
— Нет…
— Я убил его, — проворковал Кёрз. — Робаута и Льва, их обоих. Конечно же, я изучил его жизнь. Как маленький император, кем он и притворяется, он ведёт личную хронику. Я слышал о тебе. Тараша Ойтен, камерарий принципал, и что ты во всех смыслах заменила ему мать. Мать.
Кёрз вздохнул.
— Благодаря гению моего отца, мы не обладаем такой роскошью, как матери. Ты — исключение. Ты — исключительная и отвратительная тварь, драная ведьма. Хотел бы я, чтобы Робаут остался жив и страдал после твоей смерти.
Ойтен выпрямилась во весь рост и взглянула монстру прямо в глаза.
— Убирайся в ад, ублюдок.