Cadian Astra Militarum Imperium Vostroyan Firstborn r63 Wh r63 Wh Crossover Wh Other Warhammer 40000 фэндомы
Результаты поиска по запросу «
Броня орков
»
Imperial Guard Imperium advice guardsman Warhammer 40000 фэндомы
Нехватка боеприпасов никогда не была проблемой...
Imperium Librarium Warhammer 40000 фэндомы
ТРИ ЖИЗНИ ЗА ИМПЕРАТОРА
Над бывшей окраиной промышленного городка стояла адская какофония. Резко и отрывисто стучали тяжелые болтеры, периодически через их мерную песню прорывался отрывистый крик командира или шипение ласгана. А поверх всего этого тяжелым покрывалом висел рев сотен и сотен моторов и глоток орочьей орды.
Для рядового Дора эта симфония битвы уже стала незаметной – он словно достиг того состояния деловитой отрешенности, которое так ценится инструкторами Гвардии. Осталось только две вещи: мокрый от пота окуляр прицела и застланное пылью ухабистое поле перед ним, по которому носились машины Зеленой Орды. Вот из-за завесы вынырнул кроваво-красный багги, разукрашенный человеческими костями и по косой траектории понесся к линии окопов, позволяя стрелку лишний раз выстрелить в их сторону. Дор плотнее припал к прицелу и как будто вплотную увидел орка, который, заливаясь неслышным хохотом, давил на гашетку трофейного ракетомета на турели. Дуло ракетомета было направлено точно на них, и по спине Дора пробежал холодок, однако Император был с ними – багги тряхнуло на выбоине и ракета ушла в испачканное разрывами и дымом небо. Орк разочарованно пнул турель и потянулся за другой ракетой. Дор задержал дыхание и нажал напряженным пальцем на спуск своего тяжелого болтера. Отдача знакомо рванула плечо, бортовая броня багги вспухла россыпью рваных пробоин, орк-стрелок повалился со своего места и исчез в пыли. Затем уродливый механизм занесло, он перевернулся пару раз и взорвался в полусотне метров от линии окопов. Не успел Дор перевести дыхание, как кто-то толкнул его в плечо. Он обернулся и увидел соседа по отделению, который нагнулся к его уху и крикнул:
- Сюда! Сюда!...
...- Деда! Деда!
Рихард Дор помотал головой, отгоняя сон. Его тряс за плечо маленький внук.
- Деда! Мама зовет есть!
- Иду-иду.
Дор протер глаза, чтобы окончательно проснуться. Так и есть – уснул прямо за своим рабочим столом. Наверное, разморило по жаре? Или, может быть, это и есть старость? Потянувшись, он привычно нашарил рукой выключатель сервопривода передвижного кресла и поковылял за маленьким внуком.
...Из доклада капитана Имперской Гвардии Перейна
1567346.М40.
Утром наши позиции были атакованы силами орков, превосходящими в отношении примерно три к одному. Однако благодаря героическим усилиям 5й роты атаку удалось отбить. Потери – личного состава 67%, техники и снаряжения – 43%.
Особенно необходимо отметить четкие и умелые действия экипажа орудия «Василиск», попадание которого уничтожило боевой экипаж босса атаковавших орков, и рядового Рихарда Дора из 1го отделения, который подбил 3 боевых машины противника и продолжал сражаться, даже получив тяжелое ранение. Предлагаю представить их к награде.
Резюме Имперского Комиссариата.
Экипаж орудия «Василиск» наградить Имперским Орлом на лобовую броню. Рядовому Дору присвоить звание сержанта и комиссовать по состоянию здоровья с обеспечением полета до планеты проживания и назначением пенсии по инвалидности.
Обед семьи Доров протекал в привычной легкой суете. Как всегда что-то щебетали девочки-близняшки, мельтешила невестка, обнося едой немалую семью. Рихард привычно сосредоточился на поглощении соевой похлебки, почти не вслушиваясь в разговоры за столом. Среди общего беззаботного щебетания его слух выловил фразу, которая заставила его застыть. Фразу произнес его старший внук, 16летний обормот Ганс: «И вот когда я поступлю в академию...». С каменным лицом Рихард Дор отодвинул тарелку. Его поведение заметили сначала сидевшие рядом, потом и все остальные – и вот уже все замолчали, в непонимании глядя на главу семьи.
- Гансик, про какую академию ты говоришь?
- Дедушка, у нас на планете только одна академия...
- Твой дед уже стар, но в маразм впадать ему пока рановато. Ты ведь говоришь про академию водителей Имперской Гвардии?
- Да. Я говорил со школьным комиссаром – он обещал дать рекомендацию и сказал, что с моим вторым местом на соревнованиях по вождению тяжелого трактора мне будет легко поступить. А там...
Негнущимися пальцами Рихард нашарил выключатель кресла и оно неуклюже зашагало назад – разворот на месте не предусматривался конструкцией. В полном молчании сержант Имперской Гвардии в отставке поковылял за дом, к своему рабочему месту.
...Уважаемый Рихард Дор. Имперский Комиссариат сообщает, что ваш сын, Отто Дор, геройски погиб в бою с превосходящими силами повстанцев в составе имперского гарнизона на Аргуле V. Тело Вашего сына подверглось аннигиляции в ходе гибели его боевой машины и похоронам не подлежит. Личные вещи будут высланы Вам с ближайшим почтовым рейсом.
Ваш сын жил и умер героем. Империя его не забудет.
1998365.М40
...Когда сын пришел к нему, Рихард Дор работал на своем месте в саду (после ухода из армии он занялся починкой мелкой техники, которую к нему по старой памяти тащили фермеры со всей округи). Выслушав внимательно речь (наверняка заранее подготовленную и пару раз прорепетированную в мыслях), Рихард отложил плазменный резак и повернулся к сыну.
- Отто, посмотри на меня, - и он указал на короткие обрубки ног, помещенные в захватах передвижного кресла. – Неужели ты хочешь такой судьбы?
- Па, не надо меня пугать. Я прекрасно знаю, на что иду. Просто – это для меня важно. Я – гражданин Империи, и у меня есть долг. И я хочу его выполнить. Как ты.
Рихард протянул свои руки и обнял наклонившегося к нему сына.
- Если это важно для тебя – я не могу и не буду тебя принуждать. И я буду молиться Императору, чтобы ты вернулся целый и в порядке.
...Староста поселка нес всякую малозначительную ерунду, долго мялся и все не мог решится сказать что-то важное – это было заметно по его тщательно скрываемому серьезно-виноватому виду. Наконец он все-таки собрался с духом.
- Слушай, Рик, тут такое дело...
- Может ты скажешь все по существу, сразу и без экивоков? – не то чтобы Дор плохо относился к старосте, но этот странный разговор подточил его терпение.
- Завтра твой сын летит воевать. Тут прошел слушок, что Марта... Короче, ты не мог бы уехать с ним пораньше? Так, по-тихой.
- И не дать матери с ним попрощаться?
- Рихард, я к тебе очень хорошо отношусь и только потому пришел к тебе с этим. Тут вовлечены... тебе же и ему будет лучше. Поверь.
В середине дня Рихард подошел к сыну.
- Ну что, будущий герой, - он постарался, чтобы тон был как можно более веселым, - поехали, прокати перед отъездом последний разок старого отца.
Отто втащил кресло на шагающую машину (переделка древней модели «Стража», снятой с вооружения), сам сел за управление и поехали прочь от дома. Так они и проездили по полям до самого отъезда: Рихард нес всякую ерунду о времени своей службы, пытаясь показать, что дает сыну последние наставления и советы, а на деле судорожно пытаясь не дать ему вставить вопрос: «Отец, к чему все это? Что случилось?» Впрочем, Отто так и не задал этого вопроса. Потом он сошел в космопорте, а Рихард подтащил себя к рычагам водителя и поехал домой. Родная ферма встретила его незнакомым молчанием – дети были заперты в своих комнатах, а заплаканная невестка сидела за столом и смотрела в никуда...
...Они вошли через каких-то полчаса после отъезда мужчин. Незнакомый комиссар и трое солдат. Один из них – самый пожилой – украдкой сказал невестке запереть детей. После этого Марте Дор было зачитано обвинение в антиимперской деятельности и предложено пойти с ними. Она не кричала, не оправдывалась, подобно многим таким же обреченным, - только спросила твердо: «Я не увижу своего сына?». Молчание было ей ответом и тогда она сама накинула плащ и последовала к выходу, комиссар и солдаты ушли следом. И только тогда невестка дала выход своим эмоциям, впав в истерику. А сейчас она просто бессильно сидела и изредка всхлипывала...
...Когда Отто сказал за семейным ужином о своих намерениях (после разговора с отцом), Марта встала из-за стола и сказала: «Мой муж стал калекой на этой глупой войне. Я не хочу такой же судьбы для своего сына», после чего ушла и эта тема никогда более не поднималась вслух. Рихард так и не узнал, как эта единственная фраза дошла до ушей Комиссариата...
Рихард Дор покончил с собой через два дня после отъезда внука. Он приставил плазменный резак к голове и включил его. На столе он оставил записку: «Пусть Император смилуется над моей душой». Ганс Дор погиб через полгода, когда их транспортный корабль был атакован и взорван пиратами-эльдарами во время перевозки подразделений Имперской Гвардии к новому месту службы.
Над бывшей окраиной промышленного городка стояла адская какофония. Резко и отрывисто стучали тяжелые болтеры, периодически через их мерную песню прорывался отрывистый крик командира или шипение ласгана. А поверх всего этого тяжелым покрывалом висел рев сотен и сотен моторов и глоток орочьей орды.
Для рядового Дора эта симфония битвы уже стала незаметной – он словно достиг того состояния деловитой отрешенности, которое так ценится инструкторами Гвардии. Осталось только две вещи: мокрый от пота окуляр прицела и застланное пылью ухабистое поле перед ним, по которому носились машины Зеленой Орды. Вот из-за завесы вынырнул кроваво-красный багги, разукрашенный человеческими костями и по косой траектории понесся к линии окопов, позволяя стрелку лишний раз выстрелить в их сторону. Дор плотнее припал к прицелу и как будто вплотную увидел орка, который, заливаясь неслышным хохотом, давил на гашетку трофейного ракетомета на турели. Дуло ракетомета было направлено точно на них, и по спине Дора пробежал холодок, однако Император был с ними – багги тряхнуло на выбоине и ракета ушла в испачканное разрывами и дымом небо. Орк разочарованно пнул турель и потянулся за другой ракетой. Дор задержал дыхание и нажал напряженным пальцем на спуск своего тяжелого болтера. Отдача знакомо рванула плечо, бортовая броня багги вспухла россыпью рваных пробоин, орк-стрелок повалился со своего места и исчез в пыли. Затем уродливый механизм занесло, он перевернулся пару раз и взорвался в полусотне метров от линии окопов. Не успел Дор перевести дыхание, как кто-то толкнул его в плечо. Он обернулся и увидел соседа по отделению, который нагнулся к его уху и крикнул:
- Сюда! Сюда!...
...- Деда! Деда!
Рихард Дор помотал головой, отгоняя сон. Его тряс за плечо маленький внук.
- Деда! Мама зовет есть!
- Иду-иду.
Дор протер глаза, чтобы окончательно проснуться. Так и есть – уснул прямо за своим рабочим столом. Наверное, разморило по жаре? Или, может быть, это и есть старость? Потянувшись, он привычно нашарил рукой выключатель сервопривода передвижного кресла и поковылял за маленьким внуком.
...Из доклада капитана Имперской Гвардии Перейна
1567346.М40.
Утром наши позиции были атакованы силами орков, превосходящими в отношении примерно три к одному. Однако благодаря героическим усилиям 5й роты атаку удалось отбить. Потери – личного состава 67%, техники и снаряжения – 43%.
Особенно необходимо отметить четкие и умелые действия экипажа орудия «Василиск», попадание которого уничтожило боевой экипаж босса атаковавших орков, и рядового Рихарда Дора из 1го отделения, который подбил 3 боевых машины противника и продолжал сражаться, даже получив тяжелое ранение. Предлагаю представить их к награде.
Резюме Имперского Комиссариата.
Экипаж орудия «Василиск» наградить Имперским Орлом на лобовую броню. Рядовому Дору присвоить звание сержанта и комиссовать по состоянию здоровья с обеспечением полета до планеты проживания и назначением пенсии по инвалидности.
Обед семьи Доров протекал в привычной легкой суете. Как всегда что-то щебетали девочки-близняшки, мельтешила невестка, обнося едой немалую семью. Рихард привычно сосредоточился на поглощении соевой похлебки, почти не вслушиваясь в разговоры за столом. Среди общего беззаботного щебетания его слух выловил фразу, которая заставила его застыть. Фразу произнес его старший внук, 16летний обормот Ганс: «И вот когда я поступлю в академию...». С каменным лицом Рихард Дор отодвинул тарелку. Его поведение заметили сначала сидевшие рядом, потом и все остальные – и вот уже все замолчали, в непонимании глядя на главу семьи.
- Гансик, про какую академию ты говоришь?
- Дедушка, у нас на планете только одна академия...
- Твой дед уже стар, но в маразм впадать ему пока рановато. Ты ведь говоришь про академию водителей Имперской Гвардии?
- Да. Я говорил со школьным комиссаром – он обещал дать рекомендацию и сказал, что с моим вторым местом на соревнованиях по вождению тяжелого трактора мне будет легко поступить. А там...
Негнущимися пальцами Рихард нашарил выключатель кресла и оно неуклюже зашагало назад – разворот на месте не предусматривался конструкцией. В полном молчании сержант Имперской Гвардии в отставке поковылял за дом, к своему рабочему месту.
...Уважаемый Рихард Дор. Имперский Комиссариат сообщает, что ваш сын, Отто Дор, геройски погиб в бою с превосходящими силами повстанцев в составе имперского гарнизона на Аргуле V. Тело Вашего сына подверглось аннигиляции в ходе гибели его боевой машины и похоронам не подлежит. Личные вещи будут высланы Вам с ближайшим почтовым рейсом.
Ваш сын жил и умер героем. Империя его не забудет.
1998365.М40
...Когда сын пришел к нему, Рихард Дор работал на своем месте в саду (после ухода из армии он занялся починкой мелкой техники, которую к нему по старой памяти тащили фермеры со всей округи). Выслушав внимательно речь (наверняка заранее подготовленную и пару раз прорепетированную в мыслях), Рихард отложил плазменный резак и повернулся к сыну.
- Отто, посмотри на меня, - и он указал на короткие обрубки ног, помещенные в захватах передвижного кресла. – Неужели ты хочешь такой судьбы?
- Па, не надо меня пугать. Я прекрасно знаю, на что иду. Просто – это для меня важно. Я – гражданин Империи, и у меня есть долг. И я хочу его выполнить. Как ты.
Рихард протянул свои руки и обнял наклонившегося к нему сына.
- Если это важно для тебя – я не могу и не буду тебя принуждать. И я буду молиться Императору, чтобы ты вернулся целый и в порядке.
...Староста поселка нес всякую малозначительную ерунду, долго мялся и все не мог решится сказать что-то важное – это было заметно по его тщательно скрываемому серьезно-виноватому виду. Наконец он все-таки собрался с духом.
- Слушай, Рик, тут такое дело...
- Может ты скажешь все по существу, сразу и без экивоков? – не то чтобы Дор плохо относился к старосте, но этот странный разговор подточил его терпение.
- Завтра твой сын летит воевать. Тут прошел слушок, что Марта... Короче, ты не мог бы уехать с ним пораньше? Так, по-тихой.
- И не дать матери с ним попрощаться?
- Рихард, я к тебе очень хорошо отношусь и только потому пришел к тебе с этим. Тут вовлечены... тебе же и ему будет лучше. Поверь.
В середине дня Рихард подошел к сыну.
- Ну что, будущий герой, - он постарался, чтобы тон был как можно более веселым, - поехали, прокати перед отъездом последний разок старого отца.
Отто втащил кресло на шагающую машину (переделка древней модели «Стража», снятой с вооружения), сам сел за управление и поехали прочь от дома. Так они и проездили по полям до самого отъезда: Рихард нес всякую ерунду о времени своей службы, пытаясь показать, что дает сыну последние наставления и советы, а на деле судорожно пытаясь не дать ему вставить вопрос: «Отец, к чему все это? Что случилось?» Впрочем, Отто так и не задал этого вопроса. Потом он сошел в космопорте, а Рихард подтащил себя к рычагам водителя и поехал домой. Родная ферма встретила его незнакомым молчанием – дети были заперты в своих комнатах, а заплаканная невестка сидела за столом и смотрела в никуда...
...Они вошли через каких-то полчаса после отъезда мужчин. Незнакомый комиссар и трое солдат. Один из них – самый пожилой – украдкой сказал невестке запереть детей. После этого Марте Дор было зачитано обвинение в антиимперской деятельности и предложено пойти с ними. Она не кричала, не оправдывалась, подобно многим таким же обреченным, - только спросила твердо: «Я не увижу своего сына?». Молчание было ей ответом и тогда она сама накинула плащ и последовала к выходу, комиссар и солдаты ушли следом. И только тогда невестка дала выход своим эмоциям, впав в истерику. А сейчас она просто бессильно сидела и изредка всхлипывала...
...Когда Отто сказал за семейным ужином о своих намерениях (после разговора с отцом), Марта встала из-за стола и сказала: «Мой муж стал калекой на этой глупой войне. Я не хочу такой же судьбы для своего сына», после чего ушла и эта тема никогда более не поднималась вслух. Рихард так и не узнал, как эта единственная фраза дошла до ушей Комиссариата...
Рихард Дор покончил с собой через два дня после отъезда внука. Он приставил плазменный резак к голове и включил его. На столе он оставил записку: «Пусть Император смилуется над моей душой». Ганс Дор погиб через полгода, когда их транспортный корабль был атакован и взорван пиратами-эльдарами во время перевозки подразделений Имперской Гвардии к новому месту службы.
![ 1 Í M tJv It ■ ] 1 1 Ы'- U .,.,,v^:,Bricky,Helldivers 2,Helldivers,Игры,Wh Crossover,Wh Other,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Imperial Guard,Imperium,Империум,heart hands failure,Adeptus Ridiculous](http://img1.reactor.cc/pics/post/full/Bricky-Helldivers-2-Helldivers-%D0%98%D0%B3%D1%80%D1%8B-8367181.jpeg "Bricky,Helldivers 2,Helldivers,Игры,Wh Crossover,Wh Other,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Imperial Guard,Imperium,Империум,heart hands failure,Adeptus Ridiculous")
Commissar (wh 40000) Imperium Imperial Guard Sebastian Yarrick Warhammer 40000 фэндомы
Какой-то уж слишком большой эльдар получился,пафосом коммиссара раздуло,что-ли?
